Выпрыгнув из машины на камни и несколькими движениями размяв затекшее тело, Виктор поправил пояс под свитером. Тем временем Повар откинул багажник, на дне которого лежал обещанный автомат. Привычно проверив оружие, Хижняк дослал патрон в патронник, хлопнул по казенной части.
– Есть магазин запасной?
– Нету. Стрелять собрался?
– Кто знает…
– Серьезно тебе говорю – все в порядке должно быть. – Повар снова посмотрел на часы, и Хижняк отметил: он успокаивает скорее не его, а себя, с трудом скрывая нервное напряжение. – Ну давай, Витек. Я тут жду. Удачи.
Повесив автомат на шею, еще раз хлопнув по поясу, Хижняк застегнул куртку и двинулся вперед, сверяя маршрут с квадратной каменной башней. Через некоторое время обернулся – машина и Повар уже скрылись за склоном. Посмотрев на освещенную солнечными лучами верхушку башни, Виктор пошел дальше, теперь уже не оборачиваясь.
Как и обещал проводник, дальше дорога вела сама – другого пути к указанному ущелью просто не было, разве прыгать по камням горным козлом.
До места добрался даже быстрее, чем прикидывал Юрий, – по ходу, сам того не желая, Хижняк мысленно командовал себе «раз-два» и машинально перешел на широкий строевой шаг. Наконец впереди зашумела бьющаяся о камни вода. А через несколько десятков метров открылся путь в ущелье. Миновав неширокий проход, разделенный течением, он вышел туда, где его, как и говорил Повар, уже поджидали.
Их было четверо.
Вместе с пленником, голову которого закрывал мешок.
Они расположились у берега; один из чеченцев в ожидании уселся на прибрежный валун и подбрасывал на руке что-то, при ближайшем рассмотрении оказавшееся плоской армейской флягой. По мере продвижения Хижняк успел осмотреться. Ущелье оказалось не слишком большим, по форме напоминающим пиалу неправильной формы со щербатыми краями – так выглядели нависшие над ним горные вершины. В одном месте склон был отвесным, напротив – более пологим. Если бы не камни, то зимой ребятишки вполне могли бы кататься здесь на санках. Поток разделял ущелье на две неравные части, будто кто-то неаккуратно, со всего маху разрезал большим ножом яблоко. Сюда вело только два пути. По одному прошел Виктор, с другой стороны, через более узкий горный проход, пришли чеченцы.
Хижняк зацепился за неожиданную мысль: а ведь это идеальное место для мышеловки. Нужно только поставить сверху, с обеих сторон ущелья, по человеку с ружьем, а один из проходов заблокировать. И тогда можно уйти только через второй проход, от которого способен отрезать даже не снайпер – обычный стрелок средней руки. Виктор резко мотнул головой, пытаясь отогнать от себя навязчивую мысль: если везде и во всем искать ловушку, то непременно в нее попадешь.
Когда до чеченцев осталось меньше десяти метров, один из них, как и прочие, бородатый, но, в отличие от остальных, с наголо бритой головой, решительно шагнул вперед, сняв с плеча автомат и передернув затвор. Хижняк тут же остановился, убрал руки с приклада и дула, вытянул их перед собой ладонями вперед.
– Почему со стволом пришел, э! – хрипло выкрикнул чеченец. – Тебе сказали – без оружия! Ты за смертью пришел, да, баран?
– Да вас ведь больше! – ответил Виктор. – Хоть три ствола со мной – рук все равно две. У вас – шесть. Чего бояться?
– Тебя никто не боится! Ты нас бойся, наша земля!
– Ваша, ваша, кто спорит? – согласился Хижняк. – Только ты – мужчина, я – мужчина. Ты ко мне тоже с оружием приходишь!
– Гость с оружием в дом не входит!
– Слушай, ты меня не в гости позвал!
– Тебя я не звал! И его, – чеченец кивнул на пленника, – тоже не звал!
– Войне конец вроде…
– Мы всегда будем воевать с ним! И с тобой! И с такими, как ты!
– Ладно, хватит! – Хижняку надоел словесный обмен полномочиями. – С кем я разговариваю? Мне Муса нужен!
Он был уверен – сейчас с ним говорит именно Чекаев. Но в разговор вступил другой бородач, тот, что играл с флягой.
– Я Муса. – Его голос звучал ровно. Он оторвал зад от валуна, поправил кобуру с пистолетом, подбросил еще раз флягу, после перекинул ее третьему, самому молчаливому из чеченцев. – Не кричи, Аслан. Ты пугал, он не боялся. Хватит.
Бритоголовый Аслан, растянув рот в широкой недоброй улыбке, блеснул золотым зубом и отошел, уступая место старшему.
– Я Муса, – повторил Чекаев, подходя к Виктору на расстояние вытянутой руки, но руки при этом не протягивая. – Ты деньги привез?
– Привез. Если твои нукеры не будут дергаться, я опущу руки и достану их.
– Ты руки сам поднял. – Как и Аслан, командир говорил с сильным акцентом. – Тебя никто не заставлял. Не угрожал даже. Зовут тебя как?
– Виктор.
– Ты кто такой, Виктор?
– Деньги привез. – Хижняк решил ограничиться этим ответом.
Все это время пленник, с головы которого так и не сняли мешок, стоял молча, никак не реагируя на разговор, даже не пытаясь шевелиться. Руки ему связали сзади, и у Хижняка возник большой соблазн сказать чеченцам, чтобы так и оставили. Развязывать руки Антону Хантеру здесь, в горах, особенно после того, как он, вне всякого сомнения, узнает Виктора и точно поймет, что их встреча не случайна, – значит создать себе дополнительные проблемы. Хижняк даже мог допустить, что Хантер способен каким-то образом попытаться привлечь Чекаева и его боевиков на свою сторону, создав ситуацию, в которой он, Виктор, вдруг окажется один против четверых.
– Сколько там? – спросил Муса.
– Все. Как заказывали.
– Э-э, я думал, может, ты больше привез. – Чекаев цокнул языком, протянул руку: – Давай!
Когда Хижняк поднял свитер, бритоголовый Аслан все-таки угрожающе повел в его сторону стволом. Но Чекаев жестом остановил его, даже взглянул из-под густых сросшихся бровей вроде как осуждающе, однако боевик, отведя дуло и отступив чуть в сторону, все-таки автомат не опустил. Стараясь не обращать на него внимания, Виктор снял пояс, отдал его Мусе, в последний момент задержав руку.
– А наш человек?
Взяв пояс и пощупав его, Чекаев удовлетворенно хмыкнул, повернулся к молчаливому чеченцу:
– Можешь, Коста.
Бородач с еле заметной неохотой сгреб в пятерню ближайший к нему край мешка, резким движением сдернул его с головы пленника.
Тот зажмурился от света, отшатнулся – видимо, привык к тому, что за каждым таким жестом чаще всего следует удар.
Хижняк замер. У него даже вырвалось:
– Кто… – Но он тут же с большим трудом сдержался, чтобы чеченцы ничего не успели понять. Тем более что он уже узнал освобожденного пленника.
Несколько дней назад его фото Виктору показал Логинов.