— Разумеется, нет! — огрызнулась она. — Возьми те, что я вымочила вчера.
— Ладно.
Он вытащил из кучи мокрый стебель и принялся сердито его разжевывать.
Через какое-то время Листвичка не выдержала.
— Что с тобой творится? — спросила она, подойдя к нему.
— А с тобой? — буркнул он.
— Кажется, это не я дала Пепелинке мальву вместо окопника!
— Подумаешь, беда! Я хотел посмотреть, заметит она разницу или нет.
— Что за глупости! Она же Пепелинка, а не Пепелица!
— Но что-то в ней осталось от Пепелицы!
— Даже если и так, не нам с тобой разыскивать это что-то, — прошептала Листвичка, и Воробушек почувствовал щекой ее теплое дыхание. — Она должна сама определить свое предназначение.
— Но что плохого в том, чтобы ей помочь? Разве она не имеет права узнать, что Звездное племя вернуло ее на землю, чтобы пройти путь воительницы?
— Если Звездное племя считает, что она должна об этом узнать, оно самой откроет ей правду!
— Значит, ты готова передать все в лапы Звездного племени и спокойно отойти в сторонку? — взорвался Воробушек.
— Конечно, — растерянно ответила Листвичка. — Как же иначе? И ты тоже должен поступать так же.
Вместо ответа Воробушек еще сильнее заработал челюстями. Стебли были такими горькими, что у него даже усы задрожали.
С какой стати Листвичка с такой готовностью ползает на брюхе перед звездными предками? Что в них такого особенного? Видел уж он этих предков и точно знает, что они ничем не отличаются от обычных живых котов! Неужели Листвичка всерьез верит, что смерть может сделать тупоголового кота мудрецом? Отчего все так преклоняются перед Звездным племенем? Да, эти коты умеют проникать в чужие сны, но и он тоже это умеет! А раз этот дар не сделал его умнее, значит, и звездным предкам нечем гордиться!
* * *
— Воробушек! — громко позвала Пепелинка.
Воробушек открыл глаза.
— Что такое? Как ты себя чувствуешь?
— Отлично!
Судя по голосу, она уже давно проснулась. Воробушек приподнял голову и повел носом. Рассвет только занимался. Ну почему эта кошка не может поспать чуть-чуть подольше? Или, по крайней мере, дать как следует выспаться ему?!
— Листвичка ушла проведать Лисенка, — радостно сообщила Пепелинка. — Я подумала, пока ее нет, мы могли бы поиграть.
Воробушек вылез из своего гнездышка и зевнул, с раздражением чувствуя исходящую от Пепелинки энергию.
— Как же я хочу пошевелить задней лапкой! — пожаловалась Пепелинка. — Это так странно, не чувствовать своего тела!
— Если будешь шевелить лапой, она срастется неправильно и ты останешься хромой, — заученно пробурчал Воробушек.
— Да знаю я, знаю! Но мне надоело.
Воробушек невольно пожалел ее. Юные Листья наполняли лес новой жизнью, запах дичи манил прочь из лагеря, словно голос друга, приглашающего пойти поиграть. Он так глубоко задумался, что вздрогнул от неожиданности, когда что-то просвистело в воздухе и легонько стукнуло его в плечо. Комок мха. Понятно.
— Ладно, — сдался Воробушек. — Если пообещаешь, что не будешь слезать с подстилки, я брошу его обратно.
— Но ты же меня не видишь!
— Не вижу, — кивнул он. — Зато отлично слышу, у тебя же пасть не закрывается! — Подцепив когтями мох, он швырнул его Пепелинке.
Подстилка, на которой она лежала, громко зашуршала.
«Нужно бросать ниже, чтобы ей не приходилось приподниматься».
В воздухе снова просвистел комок мха. Воробушек точно рассчитал расстояние, потом подпрыгнул, пригнулся, схватил его когтями и перекувыркнулся.
— Ух ты! — закричала Пепелинка. — Вот это да! — Она помолчала и вдруг спросила: — Слушай, а каково это?
— Что? — не понял Воробушек.
— Быть слепым.
— А каково быть зрячей? — хмыкнул он.
— Ну, не знаю… Это нормально, по-другому и быть не может.
— А для меня быть слепым нормально, и по-другому быть не может.
— Но это, должно быть, очень тяжело, когда не знаешь, что вокруг тебя?
— Наверное, но я-то знаю.
Ему нравилась честность Пепелинки. Другие коты почему-то полагали, что если они не будут говорить о его слепоте, он почувствует себя зрячим!
— Понимаешь, все вокруг имеет запах или издает звук. Кроме того, иногда я… — он замялся, подыскивая подходящее слово, — …просто чувствую.
— И тебе не бывает обидно?
— Бывает. Когда ко мне начинают относиться как к особенному, — ответил он. — Я сам не чувствую себя особенным, и меня раздражает, когда из-за моей слепоты другие поднимают возню. Мне противно, когда меня жалеют. Меня не за что жалеть. Ясно?
Он подбросил мох лапой и точным ударом послал его Пепелинке. Ее гнездо снова зашуршало.
— Великое Звездное племя, что здесь происходит?! — раздался от входа сердитый окрик Листвички. Целительница вихрем ворвалась в палатку, отшвырнула комок мха в лужицу и в ярости обернулась к Воробушку. — Ты думаешь головой или нет? Зачем ты заставляешь ее так далеко тянуться?
— Это я придумала, — пискнула Пепелинка.
Но Листвичка не обратила на ее слова никакого внимания.
— Ты должен был остановить ее, ты же целитель!
— Я говорил ей, чтобы она не слезала с подстилки.
— Этого мало! Ее лапа должна срастись правильно, ты понял? — возмутилась Листвичка и, понизив голос, добавила: — На этот раз она должна стать настоящей воительницей!
— С какой стати? — взвился Воробушек. Давно накопившийся в нем гнев прорвался наружу, и он уже не мог остановиться. — Подумаешь, какая катастрофа — пойти другим путем! Не станет воительницей, значит, найдет себе другое дело. Мне же пришлось так поступить, и что?
Листвичка на миг замерла, а потом медленно произнесла:
— Но ты же слепой!
Воробушек отвернулся. Гнев его куда-то улетучился, сменившись тоской. Значит, Листвичка считает, что у него не было выбора? Выходит, она старается спасти только тех, которых стоит спасать? Воробушек зажмурился и стиснул зубы. Ему было так больно, что не было сил произнести хоть слово.
А Листвичка, забыв о его существовании, со всех лап бросилась к Пепелинке и принялась колдовать над ее повязкой.
Воробушек вышел из пещеры. Отсюда ему было слышно, как племя просыпается и постепенно выбирается на поляну. Крутобок и Милли, весело переговариваясь, настилали крышу новой палатки. Лисенок и Ледышка с хохотом убегали от Львинолапа, а Тростинка ворковала с Дымом.
«Я не просто слепой целитель, ясно вам? — прошипел про себя Воробушек, в ярости вонзая когти в землю. — Я еще докажу вам, кто я такой!»