– К какому еще списку, черт побери? – Маздам воинственно выпятил челюсть.
– К списку приемлемых и цивилизованных слов, помните? – Этот вопрос Профессор Спасли адресовал всей Орде. – Помните, я вам рассказывал про ци-ви-ли-зо-ван-ное по-ве-де-ние? Для осуществления наших долгосрочных стратегических планов цивилизованное поведение жизненно важно.
– А что такое долгосрочные стратегические планы? – полюбопытствовал Калеб-Потрошитель.
– Это то, что мы будем делать дальше, – объяснил Коэн.
– И что мы будем делать дальше?
– Будем действовать по Плану, – ответил Коэн.
– Да я все эти планы… – начал Маздам.
– Список, господин Маздам, не забывай, что пользоваться можно только словами из списка, – оборвал его Профессор Спасли. – Когда речь идет о пересечении пустынь, тут я полагаюсь на ваше знание предмета, но сейчас мы говорим о цивилизации, и вы, господа, должны использовать правильные слова. Уж будьте любезны!
– Лучше делай, как он говорит, Маздам, – посоветовал Коэн.
Маздам неуклюже вытащил из кармана засаленный клочок бумаги и развернул.
– «Елки-палки»? При чем тут какие-то елки?! – Он словно не верил своим глазам. – «Гори оно все ярким пламенем»? «Накрыться медным тазом»?
– Это… цивилизованные ругательства, – объяснил Профессор Спасли.
– Ну, так можешь взять их и…
– И? – Профессор Спасли предостерегающе поднял палец.
– И запихать себе в…
– Да?
– В…
– Куда?
Маздам закрыл глаза и сжал кулаки.
– Да горят эти все елки-палки ярким пламенем!
– Отлично, – похвалил Профессор Спасли. – Так гораздо лучше.
Он переключился на Коэна. Тот откровенно веселился над страданиями Маздама.
– Коэн, – сказал Профессор Спасли, – видишь, вон там прилавок с яблоками. Не хочешь ли попробовать яблочка?
– Не откажусь, пожалуй… – уступил Коэн в осторожной манере человека, который отдает фокуснику часы, при этом ни на секунду не забывая, что тот как-то подозрительно ухмыляется, а в руке сжимает молоток.
– Хорошо. А теперь, реб… я хотел сказать, господа. Чингиз хочет яблоко. Неподалеку мы видим прилавок, за которым торговец продает фрукты и орехи. Как следует поступить Чингизу? – Профессор Спасли обратил на свою паству исполненный надежды взгляд. – Кто-нибудь знает ответ?
– Делов-то! Пришиваешь этого му… – опять послышался шорох разворачиваемого листка, – мужика за прилавком, а потом…
– Неправильно, господин Дикий. Кто-нибудь еще?
– Чиво?
– Ну, можно поджечь…
– Нет, господин Винсент. Еще варианты?
– Насилуешь…
– Да нет же, господин Потрошитель, – покачал головой Профессор Спасли. – Мы достаем де… де?… – он устремил на них вопрошающий взгляд.
– Деньги! – хором откликнулась Орда.
– А потом… Что мы делаем потом? Ну давайте же, мы повторяли это сотни раз. Мы?…
Это была самая трудная часть. И без того изборожденные морщинами лица ордынцев теперь и вовсе пошли гармошкой в яростной попытке вырваться из тенет привычного образа мысли.
– Да?… – неуверенно промолвил Коэн.
Профессор Спасли широко улыбнулся ему и ободряюще кивнул.
– Даем?… Их… – Губы Коэна побелели от напряжения. – Ему?
– Точно! Прекрасно. В обмен на яблоко. О сдаче и «спасибо» мы поговорим немного позже. А теперь, Коэн, вот монета. Вперед.
Коэн стер пот со лба. Он начал обильно потеть.
– А может, просто сделать ему подсечку и?…
– Нет! Мы в цивилизованном мире.
Коэн, поежившись, кивнул. После чего, расправив плечи, решительно направился к прилавку. Торговец, с подозрением наблюдавший за странной группкой стариков, натужно улыбнулся ему.
Глаза Коэна остекленели, варвар беззвучно зашевелил губами, как будто повторяя про себя некую роль. Наконец он произнес:
– Эй, ты, жирный торговец, гони мне все свои… одно яблоко… а я… дам тебе… эту монету…
Он оглянулся. Профессор Спасли поднял большой палец.
– Одно яблоко, и все? – уточнил торговец.
– Да!
Торговец выбрал яблоко. Меч Коэна снова спрятали в инвалидном кресле, однако торговец, словно предчувствуя что-то, предварительно осмотрел яблоко со всех сторон и удостоверился, что оно хорошее. И только потом взял монету из пальцев Коэна. Что оказалось несколько затруднительным, поскольку клиенту крайне не хотелось расставаться с ней.
– Ну же, почтенный сан, теперь плати, – сказал торговец.
Далее последовали семь очень насыщенных событиями секунд.
Некоторое время спустя, когда вся Орда остановилась в безопасном переулке, Профессор Спасли произнес:
– Ну а теперь вопрос ко всем: кто может сказать, что Чингиз сделал не так?
– Он не сказал «спасибо»?
– Чиво?
– Нет.
– Не сказал «до свиданья»?
– Чиво?
– Нет.
– Он ударил ему по голове дыней, после чего втоптал в клубнику, сровнял с орехами, поджег прилавок и отнял все его деньги?
– Чиво?
– Правильно! – Профессор Спасли вздохнул. – Чингиз, у тебя все так хорошо шло… До последнего момента.
– А чего он начал обзываться?
– «Сан» на агатском языке означает «господин», Чингиз.
– А-а… В самом деле?
– Да.
– Гм-м… Но я же все-таки заплатил за яблоко.
– Верно, но, видишь ли, при этом ты отнял у него все остальные деньги.
– И все-таки за яблоко я заплатил, – с заветным раздражением повторил Коэн.
Профессор Спасли вздохнул.
– Чингиз, у меня складывается впечатление что несколько тысяч лет планомерного развития частной собственности, закрепленной товарно-денежными отношениями, каким-то образом прошли мимо тебя.
– Что-что?
– Иногда бывает так, что деньги по закону принадлежат не тебе, а кому-то другому, – терпеливо перевел Профессор Спасли.
Орда примолкла, пытаясь освоиться с данным утверждением. Разумеется, им было известно, что теоретически это действительно так. У торговцев всегда есть деньги. Однако в мысли, что эти деньги им принадлежит, виделось что-то глубоко порочное – на самом деле деньги всегда принадлежат тому, кто сумеет их отнять. Торговцы, по сути, не были владельцами, они лишь временно хранили деньги, пока в них не возникала нужда у других людей.