— Без проблем, дамочка!
Варя влетела в подъезд, поднялась на третий этаж и позвонила в дверь.
Тут ей в голову пришло, что у него сейчас может быть какая-нибудь девица… Вот и хорошо, тогда все сразу станет ясно.
— Кто там? — раздался знакомый голос.
— Дим, это я!
Дверь распахнулась. На пороге стоял Дима в красивом шелковом халате.
— Варька, что стряслось? Заходи, ты плачешь?
— Ты один?
— Один. Кофе будешь? Варька, ну что с тобой? Кто обидел мою девочку?
Он нежно обнял ее, погладил по голове.
Она подняла к нему зареванное лицо.
— Дим, женись на мне, а?
— Варь, ты что? Я не ослышался?
— Нет, Димочка, миленький, ты же говорил…
— Говорил. Но…
— Ты передумал?
— Варь, объясни толком, что стряслось? Опять Стас? Ну-ка, посмотри мне в глаза. Он тебя ударил?
— Нет, но я поняла, что…
— Ты когда успела? Вчера после спектакля? Ты с ним ночь, что ли, провела?
— Да.
— А утром решила выйти за меня?
— Дима!
— Что Дима? Я, девочка моя, так не хочу. Ты помираешь от любви к Стасу, а я должен тебя от этого спасти? Нет, не получится. И не вздумай на меня обижаться.
— Димочка, милый, ты не прав, у нас получилось бы… ты же сам говорил про индийский горшок…
— Ты завтракала?
— Что?
— Ты что-нибудь ела?
— Нет, но я не хочу…
— Ерунда, пошли на кухню, я сейчас сделаю нам хороший омлет…
— Значит, ты на мне не женишься…
— Варь, я был бы, наверное, самым счастливым человеком на свете, если бы ты стала моей женой…
— Не понимаю…
— Но при других обстоятельствах. Я, Варька, не создан быть жертвой, понимаешь? Не мое амплуа. А ты мне предназначила именно такую роль. Ты любишь Стаса, ты невольно будешь меня с ним все время сравнивать, ты в лучшем случае позволишь себя любить. Температура воды в горшке всегда будет еле теплой, и в результате мы просто разбежимся, может, даже возненавидим друг друга. А все ради чего? Чтобы насолить Стасу? Мы с тобой друзья, и мне было бы жаль потерять твою дружбу… Знаешь, я одно время безумно хотел с тобой спать, а потом подумал: баб для постели до фига и больше, а такой подруги у меня никогда не было и не будет, тогда зачем? Вот если бы я понял, что ты тоже любишь меня… Тогда совсем другое дело, а так… Я уже взрослый, Варечка…
— И очень умный, — всхлипнула она. — Даже, наверное, слишком…
— Может быть… — ласково улыбнулся Дима. — Ты все-таки поешь, выпей кофе, и поедем в театр…
— Дим, я… ты прости меня, ладно? Я очень-очень тебя люблю. Но ты прав. Я тоже ни за что не хочу терять такого друга…
— А со Стасом ты еще сто раз помиришься.
— Нет, я больше не могу…
— Расскажи толком, что случилось.
Варя рассказала.
— Варька, это же ерунда. Ну упертый твой Стас… Ты же это знаешь. Ну поехала бы на такси… Большое дело.
— Но и он мог бы довезти меня до дома!
— Мог бы, кто спорит! Я уверен, что он уже терзается из-за этой ошибки… Да ну вас, надоели хуже горькой редьки! Вот увидишь, он через несколько дней явится к тебе домой, с цветами и тем самым признает свою ошибку, и вы опять будете счастливы до следующей ссоры, примерно недельку… Вот, ешь омлет!
— Терпеть не могу омлет, а вы все время мне его впихиваете!
— Кто мы? Я и Стас, что ли?
— Ну да, он в Амстердаме в отеле все хотел впихнуть в меня омлет…
— И ты примчалась выходить за меня замуж? — расхохотался Дима. — Ты же все время о нем думаешь, все время хочешь произносить его имя… Знаешь, Варька, я дам тебе один совет.
— Какой?
— Заведи себе мужика! Для постели. И вроде Стасу насолишь, и не будешь так в нем нуждаться.
— Я не смогу…
— А ты попробуй! Оглянись вокруг, желающих тьма! Может, найдешь и получше Стаса.
— Лучше просто не бывает.
— О! Что и требовалось доказать! Тогда терпи, пока эта любовь и страсть не кончится естественным путем… Ты безнадежна, Варька!
— А омлет у тебя вкусный, — всхлипнула она.
— Варвара Леонидовна, вы сегодня молодцом! — впервые за время репетиций похвалил ее Маковский. До сих пор он помалкивал, только делал замечания по ходу репетиций, но не давал никакой оценки.
Варя вспыхнула от радости.
— Кураж поймали, я все ждал, поймаете или нет… И, честно говоря, уже начинал сомневаться в своем выборе, а сегодня я очень доволен. Продолжайте в том же духе, и все будет отлично. Вот так, дорогая моя!
Если бы он знал, как важны были для нее эти слова именно сегодня! И славный Николай Федорович Лисицын, игравший полковника Пикеринга, заметил:
— Варюш, ты и вправду молодец. Дай тебе Бог!
А Дима просто показал ей большой палец и подмигнул!
Жизнь налаживается, думала Варя. Ничего, проживу и без Стаса. Не может же все быть хорошо! А что для меня важнее? Моя профессия, без нее я уже не могла бы жить, а без Стаса… проживу! Вот, я покончила с ним и сразу стала лучше играть! Значит, все правильно.
Варя побеседовала по скайпу с сыном. Он ни слова ей не сказал о приезде Марины Георгиевны. Странно, подумала Варя, а впрочем, это не мое дело. Я так устала сегодня!
Она выпила снотворное и все равно проворочалась полночи и уснула лишь под утро.
Даша Деникина рыдала на груди у сестры.
— Женечка, я так его люблю… Но ничего не выходит! Он смотрит на меня, как на пустое место… Я уж и так и сяк, а он… Вчера наорал на меня и сегодня тоже…
— За что?
— Я сказала, что свет на площадке скоро включат, а он как заорет…
— Не поняла?
— Ударение, видите ли, не там поставила… А потом уже на площадке я по тексту говорю: «Ненавижу я эти торты!» А он вдруг как ногой топнет, как заорет на режиссера: «Ты что, спятил? Кого ты снимаешь? Они тут все по-русски говорить не умеют, я не желаю позориться… Ты обязан следить, чтобы актеры грамотно говорили…» И все в таком роде…
— За чистоту русской речи борется, значит?
Да, это вчера все было, а сегодня принес большущий плакат, а на нем написано: «Не торты, а торты! Не банты, а банты, не шарфы, а шарфы, не крема, а кремы, не включено, а включено» и так далее, представляешь?