Наказывая младших князей за непокорность, Всеволод III в то же время строго исполнял обязанности великого князя в отношении к верным вассалам. Он защищал их от иноплеменников и не давал в обиду русским князьям. Между Черниговом и Рязанью часто происходили споры по поводу границ, которые еще не определились. Ярославичи заняли некоторые волости, принадлежавшие прежде Ольговичам. Святослав Всеволодович, представитель последних и в то же время великий князь Киевский, вступился за интересы своего дома. В 1194 г. он собрал черниговских и северских князей в Карачев для совета и положил идти с ними на рязанцев. Опасаясь встретить противодействие владимирского князя, Святослав предварительно хотел заполучить его согласие, но получил отказ и из Карачева вернулся назад.
В последнее десятилетие XII в. между Всеволодом III и рязанскими князьями было полное согласие. Это были даже более чем просто мирные отношения. Осенью 1196 г. великий князь женил сына Константина на дочери Мстислава Романовича Смоленского. Свадьба состоялась 15 октября и с большим размахом была отпразднована во Владимире. В числе гостей были и три рязанских Глебовича: Роман, Всеволод и Владимир – последний с сыном Глебом, – также и трое Юрьевичей Муромских: Владимир, Давид и Игорь.
Спустя 10 дней после свадьбы происходили постриги Всеволода, сына Владимира, которые подали повод к новым пирам и забавам. Речь идет, естественно, не о пострижении в монахи, а об обряде пострижения трех-, а в отдельных случаях двухлетних мальчиков, которые после этого считались мужчинами. Сразу после пострижения их сажали на коня и давали в руки копье. Такой обряд считался праздником в княжеских семьях.
Князья веселились более месяца и разъехались по домам, богато одаренные хозяином конями, золотыми и серебряными кубками, платьем и паволоками. Не только князья, но их свита также щедро оделена была подарками.
Уже в следующем 1197 г. рязанцы и муромцы вместе с великим князем должны были принять участие в междуусобицах южнорусских князей. Но теперь рязанские князья шли на юг без принуждения, они охотно поддерживали своих давнишних союзников и родственников Ростиславичей Смоленских против враждебных им Ольговичей. Еще прежде чем сам великий князь со своими подручниками предпринял поход, рязанский княжич Глеб Владимирович, зять Давида Ростиславича, уже сражался в войсках своего тестя. Примечательно известие летописи о том, что Всеволод заключил мир с Ярославом Ольговичем против желания рязанских князей.
Дружеские отношения Ростиславичей и Глебовичей время от времени подкреплялись брачными союзами. В 1198 г. великий князь Киевский отдал свою дочь Всеславу за младшего из братьев Ярослава Глебовича.
За этим браком последовало очень важное событие для Рязанской области. До сих пор она вместе с Муромским, Северским и Черниговским княжествами составляла одну епископию и в церковном отношении была подчинена черниговскому епископу, который, разумеется, всегда находился под влиянием своего князя. Естественно, потомки Ярослава Рязанского уже давно стремились освободить свою волость от подобного влияния Ольговичей, но для этого требовалось согласие киевского митрополита, а следовательно, и киевского князя. В последних годах XII в. к этому представился удобный случай: Киевским князем был в то время Рюрик Ростиславич, союзник рязанцев. По просьбе своего зятя Ярослава Глебовича он изъявил согласие на разделение Черниговской епископии и склонил к тому митрополита Иоанна. 26 сентября 1198 г. митрополит поставил первым рязанским епископом игумена Арсения.
Следующий 1199 г. ознаменовался большим походом на половцев, беспокоивших рязанские пределы. Поход был предпринят по просьбе рязанских князей под началом самого великого князя Всеволода. Идя берегом Дона, он углубился далеко в степи, но половцев так и не встретил, поскольку те теперь уходили на юг по мере приближения княжеских полков.
Спустя семь лет рязанцы опять ходили в степи и побрали половецкие вежи, освободили из неволи многих христиан, захватили большое количество пленников, коней, волов и овец.
С 1186 г. видимое согласие между рязанскими князьями и Всеволодом III не нарушалось в течение 20 лет. Если и были какие поводы к неудовольствию, то они не приводили к явному разрыву, и летописцы о них умалчивают.
Но нельзя утверждать, что в этот период царили мир и согласие в самом доме Глеба Ростиславича. Из его сыновей к концу этого периода оставались в живых только двое – Роман и Святослав. В 1194 г. скончался Игорь Глебович. Он оставил сыновей: Ингваря, Юрия, Романа, Глеба и Олега. Около 1207 г. умер в Пронске Всеволод, после которого остался один только сын Кир Михаил. [53] Неизвестно, когда скончались Владимир и Ярослав, они уже больше в летописях не встречаются, и место их занимают четыре Владимировича: Глеб, Константин, Олег, Изяслав.
Смерть Глебовичей повлекла за собою новый раздел волостей, следовательно, новые распри. Недовольными оказались теперь двое Владимировичей – Глеб и Олег, которые не замедлили обратиться к великому князю с жалобами на своих дядей, но, видимо, не получили его поддержки и до первого удобного случая затаили в себе обиду. И случай не замедлил представиться. В 1207 г. великий князь отправлялся в поход к Киеву против Всеволода Чермного и, по обыкновению, послал звать с собою князей рязанских и Давида Муромского (брат его Владимир скончался 18 декабря 1203 г.). В Москве Всеволод соединился со своим сыном Константином, который привел к нему на помощь новгородскую дружину. Отсюда они отправились к устью Оки, где должны были соединиться с рязанскими полками.
В пути к великому князю пришло известие, что Глебовичи замышляют измену и что они уже вступили в тайные сношения с Ольговичами. Обвинителями явились те же самые Глеб и Олег, они через своих бояр уведомили Всеволода об опасности. Трудно теперь сказать, насколько правдиво было подобное обвинение. Летописи в этом случае противоречат друг другу: Никоновская и Новгородская прямо называют Глеба и Олега клеветниками, а Лаврентьевская выдает обвинение за правду, но известно ее пристрастие к владимирским князьям и в особенности к Всеволоду III. Кроме того, за несчастных Глебовичей перед потомством говорит сама личность обвинителей: если характер Олега Владимировича еще не вполне известен, то его брат Глеб был весьма одиозной личностью.
Впрочем, обстоятельства были не в пользу обвиненных и действительно могли бросить тень на их поведение в отношении к великому князю. Кир Михаил, занявший Пронск по смерти отца, был зятем Всеволода Чермного и потому отказался принять участие в походе на киевского князя. При этом очень правдоподобно известие, что Всеволод Чермный пересылался и с прочими рязанскими князьями, но, не успев склонить их совершенно на свою сторону, уговорил по крайней мере способствовать к примирению с владимирским князем. Как бы то ни было, последний был сильно встревожен сношениями Глебовичей с Ольговичами, которые могли быть представлены ему в превратном виде. Великий князь долго рассуждал со своими советниками, как поступить ему в таком случае, и решился, скрыв до времени свое неудовольствие, захватить в плен обвиненных в измене.