Позади, там, откуда они ушли, послышался какой-то звук, очень похожий на стрекот вертолета, но был он очень тихим и быстро стих. На всякий случай Митчелл велел радисту прослушать эфир, однако тот ничего подозрительного выловить не смог и капитан приказал продолжить движение.
Ближе к вечеру Миронов распорядился присматривать место для привала. Шастать по джунглям ночью ему совсем не улыбалось. Мало ли куда можно залезть…
По его расчетам выходило, что оторвались они от гипотетических преследователей уже порядочно. Ночь для всех одна, и какие бы ни были «зеленые береты» из команды «А» крутые перцы, по темному времени суток блуждать по незнакомой местности они тоже не будут даже при наличии приборов ночного видения. Остановятся, куда деваться. Так что преимущество во времени и расстоянии сохранится.
Того, что противника могут десантировать впереди, по маршруту движения его группы, Евгений тоже не опасался. Бесшумных вертолетов еще никто не придумал. А на чем больше выбрасывать вооруженных до зубов коммандос? Пока ничего похожего на звук работающих вертолетных двигателей они не слышали. Значит, можно спать спокойно. Относительно спокойно, конечно.
Костер разводить не стали. Незачем давать о себе знать кому бы то ни было. Хоть людям, хоть зверью. При свете ручных фонариков поужинали консервами, запив водой из фляжек. Миронов распределил вахты, оставив предутреннюю, самую тяжелую, себе. Ночью он несколько раз просыпался от воя и рычания каких-то хищников, но те, чувствуя, видимо, запах железа и оружейной смазки, к людям не приближались. Как доложил сменяемый им Шишов, все было нормально.
Опытный народ, проснувшись, не спешил вскакивать. Ночью какая-нибудь местная гадость могла, прельстившись теплом человеческого тела, забраться (или заползти) в потаенное место и сейчас, резко потревоженная, вполне способна была укусить.
Все обошлось, хотя окружающая сельва наверняка изобиловала ядовитыми гадами. Наскоро перекусив все теми же консервами, группа старательно уничтожила следы ночевки и скорым шагом двинулась вперед. Особой нужды в маскировке уже не было. Гипотетические преследователи наверняка вычислили количество преследуемых. Но порядок есть порядок. Положено ликвидировать — выполняй.
Сколько еще таких ночей им предстоит, никто не представлял. По расчетам выходило, что до ближайшего притока Амазонки, реки Бени, идти оставалось не более семидесяти километров, но это по карте, а сколько получится «вживую», реально — одному Богу известно. В сельве ведь как? То есть тропа, то вдруг ее нет, и приходится с мачете в руках прорубать себе дорогу. Да и болот здесь хватало.
Но и у берега Бени их тяжелый путь не оканчивался. Ведь эта река была лишь притоком другой — Мадре де Дьос, все еще протекавшей по территории Боливии и в свою очередь, уже на бразильской земле впадавшей в реку Мадейра, которая, наконец, была прямым притоком великой Амазонки. Так что по воде еще предстояло пройти сотни километров. Или тысячи?
Конечно, в Бразилии будет поспокойнее, их не должны там преследовать. Но само путешествие по легендарной и не до конца еще изученной реке таило в себе множество опасностей.
Короче, предстояла работа, к которой они достаточно привыкли, которой не боялись. Главное было сделано — задание выполнено. А отход… Ну, так уж вышло, что приходится возвращаться окружным путем. Ничего, бывает. За это им пенять там, дома, не будут. Хотя и придется писать подробнейшие отчеты об этом путешествии. Да и вообще обо всем, что случилось за последнее время. Таков установленный порядок.
Команда Анхеля провела на месте уничтоженной лаборатории остаток дня. Пытались разобраться, что же здесь случилось, искали следы людей, сделавших это. В том, что разгром лагеря — дело рук не одного человека, вооруженного автоматом, наемники убедились окончательно. Вернее, убедился их главарь. Остальным, по правде сказать, было совершенно наплевать, кто здесь похозяйничал и сколько человек крушили навесы и сжигали сараи. Народу не дали вволю порезвиться в деревне, а здесь и вовсе никого не было. Так что парни курили и наблюдали, как их командир чуть ли не носом землю роет, разыскивая оставшиеся следы.
Анхелю же поиски принесли очень тревожные результаты. Здесь побывали военные. Причем не боливийские, а, скорее всего, американцы. Сталкиваться с ними не хотелось, хотя он этих вояк совершенно не боялся. Они умеют воевать, но берут не настоящим боевым задором, а холодной выучкой, да техникой. Без техники и мощной поддержки они — ничто. Уж он-то знал это доподлинно. Сам таким был. Но вспоминать об этом периоде своей жизни очень не любил.
Имелись и положительные результаты его поисков. Американцы пришли после того, как лаборатория была уничтожена. Причем спустя довольно большой отрезок времени. Доставили их сюда вертолетами. Но машин на взлетке не было, значит, улетели и, скорее всего, забрали высаживавшихся военных. А что им здесь было делать? Осмотрели, убедились, что бывший лагерь пуст, и отправились восвояси. Не будут же они по сельве шастать в поисках напавших на лабораторию? Совершенно не в их стиле.
Походив еще согнувшись и вглядываясь в следы под ногами, он понял, что те, кто напал на лабораторию и отпустил работников, уехали на автомобиле и направились на север. Машину они конечно же добыли здесь. Причем это был не какой-нибудь раздолбанный грузовичок, а нормальный вездеход, способный продираться сквозь заросли. Иного они бы и не взяли.
И еще Анхель отметил, что на земле практически нет следов крови. Отсутствовали и стреляные гильзы. Значит, охрану взяли по-тихому, в ножи. Что же, тем, кто здесь действовал, не откажешь в смелости и ловкости. Тем приятнее будет схлестнуться с ними. Не то что с американскими вояками. Ему хотелось настоящей схватки, чтобы лицом к лицу с противником, со звериным оскалом, горловым хрипом, чтобы чувствовать, как нож входит под ребра врага и вспарывает его тело. Нет, он умел и сидеть в засаде, и находить лоб человека в перекрестии оптического прицела, не подпуская того на расстояние, когда можно почувствовать, что тебя сейчас убьют. Он очень хорошо это умел. Но разве так убивать достойно настоящего мужчины? Нет, ты выйди один на один и одолей врага в схватке!
Ничего, скоро ему такая возможность представится! Он сделает все, чтобы она представилась. Он собственноручно убьет всех, кто разрушил лабораторию дона Москосо. Всех, кроме одного. Этого последнего он привезет к дону Виктору связанным и готовым рассказать все, когда его станут допрашивать. А потом он убьет и его. Дон Виктор, конечно, тоже любит убивать провинившихся, но ему, Анхелю, он, наверное, позволит закончить дело.
Анхель выпрямился, окинул взглядом развалины лагеря и своих людей, лениво сидящих на земле.
— Эй, — крикнул он. — Давайте сюда этого индейца-проводника!
Один из наемников потянул за веревку, конец которой держал в руке, и вытащил из-за дерева Атаучи. Тот был привязан за пояс хитроумным узлом — чтобы не сбежал ненароком. Анхель знал подлую натуру таких людей и, понимая, что страх может подвигнуть проводника на самые безумные поступки, велел караулить его как можно строже. А парни не придумали ничего надежнее крепкой веревки.