– О нет!
– Я чувствую это в своей крови, – сказала матушка. – Вся беда в том, что Гита Ягг чересчур практична. – Некоторое время она молчала. – Ты что-то говорил о стражниках?
– Сейчас они заперлись в замке и носа на улицу не кажут, госпожа, – раздался чей-то голос у дверей.
Это был Шон Ягг, за спиной которого маячила ланкрская толпа. Вытянув перед собой руку, он неуверенно направился к матушке.
– Значит, нам повезло, – сказала она.
– Но в замок нам не войти, – возразил Шон.
– Ну и что? Им тоже оттуда не выйти.
– Гм… да. Но там арсенал. Все наше оружие! А еще они закатили там пьянку!
– Что это у тебя в руке?
– Ланкрский армейский нож, – ответил Шон. – Мой меч тоже в арсенале.
– А в этом ножике есть лезвие для извлечения солдат из замка?
– Э… нет.
Матушка оглядела нож со всех сторон.
– А эта кривая штуковина для чего?
– Это Регулируемое Устройство Для Одержания Победы В Онтологических Спорах, – важно сообщил Шон. – Король попросил его добавить.
– Ну и как? Работает?
– Э… если правильно отрегулировать.
– А это лезвие зачем?
– Это Инструмент Для Извлечения Истины Из Сказанного, – ответил Шон.
– Еще одна идея Веренса?
– Да, матушка.
– Очень полезный ножик, – сказал Овес. – Каждому солдату по такому бы…
Он искоса глянул на матушку. Как только появились люди, она сразу изменилась. Буквально минуту назад она выглядела сломленной, усталой пожилой женщиной, но сейчас она держалось уверенно и прямо, словно ее поддерживали леса гордости.
– Так точно. Вот начинает противник кричать: «Щас мы тебе отрежем я… язык…» – Шон густо покраснел. – А у тебя, в общем, Инструмент имеется…
– И что?
– Ну, с помощью его ты сразу Извлечешь Истину. Отрежут тебе или нет.
– Мне срочно нужен конь, – объявила матушка.
– У Голокуров есть лошадь, они на ней пашут… – начал было Шон.
– Слишком медленная.
– Я… э… у меня есть мул, – сказал Овес. – Король был настолько любезен, что позволил мне поставить его в конюшню.
– Любопытное животное… Ни туда ни сюда, – хмыкнула матушка. – Как раз для тебя. Значит, и мне подойдет. Веди его, я отправляюсь спасать девочек.
– Что? Но я думал, ты хочешь всего-навсего до дома добраться! А ты собралась в Убервальд? Одна? Этого я не позволю!
– А я у тебя разрешения не спрашиваю. Давай-давай, иди за своим мулом, не то Ом прогневается. Наверное.
– Но ты едва стоишь на ногах!
– Ничего подобного! Ступай!
Овес повернулся за поддержкой к собравшимся ланкрцам.
– Вы же не позволите бедной старой женщине в одиночку сражаться с чудовищами да еще в такую ненастную ночь?
Некоторое время ланкрцы, выпучив глаза, таращились на него, словно с ним вот-вот должно было случиться нечто скверное, но крайне интересное.
А затем кто-то сзади крикнул:
– А почему мы должны жалеть этих чудовищ?
– Это же матушка Ветровоск, – сказал Шон Ягг.
– Но она – пожилая, слабая женщина! – настаивал Овес.
Толпа разом отступила на пару шагов. Сейчас находиться рядом с Овсом было очень опасно.
– Вот вы сами… вы вышли бы на улицу в такую ненастную ночь? Да еще совсем одни!
– Это зависит от того, знаю я или нет, где сейчас матушка Ветровоск, – раздался все тот же голос сзади.
– He думай, что я тебя не слышу, Скот Возчик! – гаркнула матушка, но в голосе ее промелькнула едва заметная нотка удовлетворения. – Ну что, господин Овес, ты ведешь своего мула или как?
– Ты уверена, что держишься на ногах?
– Xa! Конечно уверена!
Сдаваясь, Овес опустил голову. Матушка триумфально фыркнула и зашагала сквозь толпу к конюшне. За ней поплелся Овес.
Завернув за угол, он едва не налетел на словно бы окаменевшую матушку.
– Меня кто-нибудь видит? – спросила она.
– Что? Нет, кажется, нет. Не считая меня, конечно.
– Ты не в счет, – буркнула матушка.
Она разом обмякла и рухнула на землю. Он едва успел подхватить ее, но тут же получил по рукам. Ухтыястреб отчаянно забил крыльями.
– Отпусти немедленно! Я просто поскользнулась!
– Да, конечно. Просто поскользнулась, – попытался ее успокоить Овес.
– И не пытайся меня подкалывать!
– Хорошо, не буду.
– Просто… сейчас мы должны твердо стоять на ногах и…
– Абсолютно согласен. А то недолго и упасть, к примеру, как ты только что.
– Вот именно!
– Может, я возьму тебя под руку? Тут жуткая слякоть, твердо стоящие ноги так и разъезжаются…
Он видел ее лицо в темноте. Не лицо, а картина маслом – правда, не из тех, что вешают над камином. Судя по матушкиному лицу, внутри ее бушевал некий яростный спор.
– Ну, если ты так боишься поскользнуться и упасть… – сказала она.
– Конечно, конечно, – с благодарностью произнес Овес. – Я едва не подвернул ногу.
– Всегда говорила, современной молодежи не хватает жизненной энергии, – словно пробуя мысль на вкус, произнесла матушка.
– Абсолютно правильная мысль. С энергией у нас совсем плохо.
– И зрение у тебя, скорее всего, слабое, потому что ты слишком много читаешь, – продолжала матушка.
– Слеп, как летучая мышь.
– Отлично.
Таким образом, на взаимных противоречиях и шаткой походкой они добрались до конюшни.
Увидев матушку Ветровоск, стоящий в стойле мул затряс головой. Всякого рода неприятности он распознавал с первого взгляда.
– Он немного своенравен, – предупредил Овес.
– Правда? – спросила матушка. – Ну, это дело поправимое.
Она неверной походкой подошла к животному и притянула его голову к себе. Что-то прошептала ему на ушко. Мул часто заморгал.
– Вот и все, – сказала матушка. – Помоги-ка мне на него влезть.
– Но уздечка…
– Молодой человек, быть может, я временно пребываю не в лучшем состоянии, но если мне когда-нибудь понадобится уздечка, значит, пора рыть мне новую постель. Подсади-ка меня. И смотри в сторону, как и подобает воспитанному мужчине!
Овес покорно подставил руки, помогая матушке влезть на мула.