Уклониться от объятий Примаков не мог и не хотел, потому что расчет и строился на том, что иракский лидер прислушается к человеку, которого он знает, к которому на Ближнем Востоке относятся с уважением.
Горбачев и Примаков полагали, что, если бы американцы не торопились с военной операцией, можно было все-таки дипломатическими средствами заставить Саддама уйти из оккупированного им Кувейта. Они ошиблись.
Саддам Хусейн доводы Примакова отверг и сам себя наказал: Ирак потерпел оглушительное военное поражение. Но кадры, запечатлевшие дружескую встречу Саддама и Примакова, вошли в историю и стали для американцев символом антиамериканской деятельности.
Назначение Примакова на Западе приравнивалось по своему смыслу с избранием в свое время Юрия Владимировича Андропова на пост генерального секретаря. Не только по сходству биографии — Примаков тоже пришел из спецслужбы, а еще и потому, что предполагали в нем готовность так же жестко и безжалостно конфронтировать с Западом.
Американцы писали и говорили, что Примаков — сторонник восстановления единого Советского Союза и попытается восстановить контроль Москвы над ближним зарубежьем. В ущерб отношениям с Западом он постарается оживить стратегическое партнерство с наиболее опасными режимами в мире — Ираком, Северной Кореей, Ливией и Ираном…
Больше никаких уступок — так можно охарактеризовать лозунг Министерства иностранных дел при Примакове.
Примаков заговорил о многополюсном мире. Что он имел в виду? Плохо, когда в мире осталась одна сверхдержава, то есть Соединенные Штаты, и все крутится вокруг нее. Но это нежизнеспособная конструкция, должны быть разные центры силы. Примаков говорил: мы будем развивать отношения и с Западом, и с Востоком, и с теми, кто нам нравится, и с теми, кто нам не нравится.
Российская дипломатия возобновила сотрудничество со старыми друзьями — Ираком, Ираном, Сербией. Открыто демонстрировала противоречия с Соединенными Штатами — единственной страной, с которой Россия любит себя сравнивать.
Несколько раз казалось, что споры между Примаковым и американцами уже выходят за рамки обычной полемики. Происходило это из-за Ирака и сербской провинции Косово, населенной в основном албанцами. Это две «горячих точки», которыми Примакову больше всего пришлось заниматься в роли министра.
Санкции ООН и инспекции не испугали Саддама.
С самого начала было решено, что, пока инспекторы ООН не закончат работу, политические и экономические санкции против Ирака не будут отменены.
Когда великие державы выступали единым фронтом, Саддам Хусейн терпел. Когда министром иностранных дел стал Примаков и выяснилось, что между Россией и Соединенными Штатами возникают противоречия, Саддам немедленно этим воспользовался.
Он стал заявлять, что инспекторы ООН занимаются шпионажем и их нужно выгнать из страны. Несколько раз Саддам Хусейн блокировал их работу. Соединенные Штаты и Англия сразу же заявили, что заставят Саддама подчиниться силой. Но применять силу не спешили.
Клинтон не считал, что из-за Ирака стоит рисковать экономическим процветанием Америки. Он не хотел выбрасывать деньги на войну. Он предпочитал наказывать Саддама за каждый отдельный шаг.
В апреле 1993 года власти Кувейта сообщили, что предотвратили покушение на Буша-старшего, которого пригласили по случаю второй годовщины войны в Заливе. ФБР установило, что бывшего президента пытались убить агенты иракской разведки. Клинтон приказал в ответ разбомбить здание иракской разведки в Багдаде.
Представителю Соединенных Штатов при ООН Мадлен Олбрайт поручили информировать ее коллегу — представителя Ирака. Это был выходной день, и Олбрайт пришлось навестить иракского представителя в его резиденции на Манхэттене. Иракский дипломат был приятно удивлен появлением Олбрайт, принесли чай.
— Что вас ко мне привело? — любезно осведомился он.
— Я должна сообщить вам, что мы нанесем авиаудар по вашей стране, потому что вы готовили покушение на бывшего президента Буша.
Иракский посол поперхнулся:
— Это наглая ложь!
— Это не ложь, — твердо ответила Олбрайт, — в Совете Безопасности я представлю доказательства вам и всему миру.
Иракский посол посмотрел на нее так, что Мадлен Олбрайт на секунду стало не по себе. А ведь она неробкого десятка. Она встала и попрощалась.
На следующий день на заседании Совета Безопасности она представила свидетельства попытки иракских спецслужб убить Буша-старшего.
26 июня на Багдад обрушились двадцать три крылатых ракеты. Здание иракской разведки перестало существовать. Но не все ракеты попали в цель, пострадало и гражданское население. Клинтон лишний раз убедился в том, как не просто пускать в ход оружие.
Саддам торжествовал: самая мощная держава не в состоянии его одолеть.
Примаков, став министром, а затем и главой правительства, сделал все, чтобы не допустить военного удара по Ираку.
Евгений Максимович хотел отменить санкции, введенные против режима Саддама Хусейна.
Он доверительно сказал Мадлен Олбрайт, которая стала государственным секретарем Соединенных Штатов:
— Если санкции отменят, иракцы будут продавать нефть и заплатят нам. Если санкции не отменят, они все равно будут продавать нефть, но используют санкции как предлог, чтобы не платить нам.
«Когда я спросила Примакова, что он думает об иракском диктаторе, — вспоминала Олбрайт, — он ответил, что мы сознательно преувеличиваем угрозу, которую представляет собой Саддам».
Серьезный кризис разразился осенью 1997 года.
Спецкомиссию ООН возглавлял австралийский дипломат Ричард Батлер. Команда экспертов состояла из представителей сорока стран. 23 октября по докладу Батлера Совет Безопасности принял резолюцию, осуждающую отказ иракского руководства допустить инспекторов на военные объекты. Российский представитель при голосовании воздержался.
Саддам ответил решением сначала приостановить работу инспекторов, а затем потребовал вывести из состава спецкомиссии всех американцев и выслать их из страны.
Поведение Саддама поставило мир перед выбором: или применить военную силу против Ирака, или продолжать оказывать на него давление в надежде переубедить.
Соединенные Штаты считали, что Саддам прислушивается только к голосу оружия. Примаков был категорически против военной операции и фактически взял на себя обязанности посредника между Ираком и Соединенными Штатами.
Президент Ельцин обратился с личным посланием к Саддаму Хусейну с просьбой не только публично подтвердить, что иракское руководство не отказывается от сотрудничества со спецкомиссией ООН, но и предложить инспекторам вернуться в Ирак и приступить к работе.
После настояний Примакова Саддам прислал в Москву своего давнего соратника вице-премьера Тарика Азиза.