Центральное командование не имеет постоянных войск в своем подчинении. Они передаются по мере необходимости. На сей раз генералу Фрэнксу подчинили триста тысяч солдат и офицеров, расквартированных по всему миру. Его заместитель — генерал Джон Абизэйд, американец арабского происхождения.
Со стороны Фрэнкс казался простоватым деревенским парнем, но это ошибочное впечатление.
Он родился летом 1945 года, когда закончилась Вторая мировая война, в Оклахоме. Его отец, разорившийся фермер, перебрался в Техас и работал механиком на буровой установке. Томми учился в той же школе, что и будущая жена президента Буша-младшего — Лора Уэлч. Он поступил было в университет, но бросил учебу и пошел в армию. Молодого офицера-артиллериста отправили во Вьетнам, откуда он возвратился с ранениями и орденами. Он получил возможность за счет правительства, и оставаясь в кадрах армии, получить высшее образование — в Арлингтонском университете. И вернулся в армию.
В 1991 году он участвовал в первой войне в Персидском заливе, получил генеральские погоны. Ему покровительствовал генерал Колин Пауэлл. Но и после ухода Пауэлла в отставку генерал Фрэнкс рос в должности. Летом 2000 года он возглавил СЕНТКОМ.
Именно ему 12 сентября 2001 года было поручено разработать план ответного удара по базам Осамы бен Ладена в Афганистане. Насколько известно, генерал считал необходимым три недели бомбить Афганистан, а затем ввести сто тысяч американских солдат. Тогда министр обороны Рамсфелд в первый раз отверг план генерала Фрэнкса. Министр предпочитал минимум бомбардировок — только по точно найденным целям, аккуратные действия спецназа и широкое сотрудничество с различными афганскими силами, ненавидевшими талибов.
Утром 27 ноября 2001 года генерала Фрэнкса, который занитмался Афганистаном, неожиданно соединили с Рамсфелдом.
— Генерал, президент желает, чтобы мы доложили, что можно сделать с Ираком. Вы готовы?
— Господин министр, — ответил Фрэнкс, — у нас, разумеется, есть план действий на случай иракской кампании — «Оперативный план 1003».
— И что вы о нем думаете?
— Повторение кампании 1991 года. План устарел.
— Ясно, Том, — сказал министр. — Сотрите c него пыль, посмотрите, что к чему, и доложите мне на следующей неделе.
Рамсфелд повесил трубку. Фрэнкс потом честно рассказал, что он в тот момент подумал о своем министре: «Сукин сын, не дает даже передохнуть».
4 декабря Фрэнкс по закрытой видеосвязи беседовал с Пентагоном. Там собрались министр обороны Рамсфелд, его заместитель по политическим вопросам Дуглас Фейт и председатель комитета начальников штабов вооруженных сил генерал Дик Майерс.
Фрэнкс раскрыл лежащую перед ним папку:
— Господин министр, если мы начнем военные действия в Ираке, я думаю, что важнейшей целью будет свергнуть режим Саддама Хусейна.
Генерал сделал паузу, ожидая реакции министра.
— Генерал, — ответил Рамсфелд, — я с вами согласен. Но решение примет президент.
— Вторая цель, — продолжал Фрэнкс, — ослабить военный потенциал Ирака, чтобы лишить его возможности угрожать соседним странам.
Рамсфелд кивнул:
— Согласен. Но если — я повторяю — если мы будем проводить эту операцию, Ирак должен остаться единым государством и иметь возможность защищать себя.
Фрэнкс перечислил основные параметры хранившегося в сейфе плана военной операции против Ирака и добавил:
— За десять лет многое изменилось. Иракская армия сегодня слабее. Другими стали наши вооруженные силы. Этот план нужно переделать…
Американские военные были очень довольны результатами операции в Афганистане. Но сразу стало ясно, что операция в Ираке потребует в двадцать пять раз больше войск, чем операция в Афганистане. Война в Афганистане была необычной войной, в которой большую роль сыграли агенты ЦРУ, раздававшие наличные местным лидерам. В Ираке предстоит традиционная война, которая не обойдется без пехоты.
Генерал Фрэнкс предлагал нанести удар с трех сторон: из Кувейта на юге, с территории Турции на севере и с территории Иордании на западе.
Он хотел сразу начать переброску войск в Кувейт.
— Противник заметит нашу активность? — сразу спросил Рамсфелд.
— Это будет выглядеть как обычные маневры, — успокоил его генерал. — Кроме того, мы отправим в Катар и Кувейт танки и артиллерию. И никто не заметит.
— Хорошо, — ответил министр и задал новый вопрос: — А сколько это будет стоить?
Рамсфелд всегда задавал этот вопрос, с которым военные не привыкли считаться.
— Много, — твердо ответил генерал. — Я представлю расчеты.
28 декабря утром генерала Фрэнкса доставили на ранчо Буша, где президент проводил рожденственские каникулы.
— Меня там не будет, — предупредил Рамсфелд генерала.
— Я без вас не поеду, — быстро сказал Фрэнкс, который понимал, что в таких случаях следует говорить.
— Меня президент не просил приехать, — сказал министр обороны. — Он хочет видеть вас.
Дональд Рамсфелд понимал, что чета Бушей поддерживает земляка. Приглашение на ранчо являлось свидетельством особого расположения.
Президент в джинсах и куртках радостно приветствовал генерала:
— Спасибо, что приехали.
Он приветствовал офицера, сопровождавшего Фрэнкса:
— Рад вас видеть. Надесь, вы заботитесь о Томми?
— Это он о нас заботится, — ответил офицер.
В небольшой комнате президент расположился за дубовым столом. Прямо перед ним находился большой плазменный телевизор. Буш нажал кнопку, засветился полиэкран, и появились лица членов Совета национальной безопасности. В видеоконференции участвовали Дик Чейни, находившийся в родном Вайоминге, Рамсфелд, уехавший к себе на ранчо, а также Колин Пауэлл, Кондолиза Райс, директор ЦРУ Джордж Тенет и руководитель президентского аппарата Эндрю Кард.
— Так, — сказал Буш, улыбаясь, — мне говорят, Томми, что вы себя не бережете, подвергаете опасности в Афганистане, а?
— Ничего серьезного, — ответил не ожидавшего этого генерал. — В меня и раньше стреляли.
— Томми, — сказал Буш, предостерегающе подняв палец, Я не хочу, чтобы вас там убили. Это последнее, что мне нужно. У меня есть для вас работа. Важная работа.
— Я вас понял, господин президент, — ухмыльнулся генерал Фрэнкс.
Он коротко оценил боеспособность иракской армии:
— В начале 1991 года Ирак держал под ружьем миллион человек, сейчас — триста пятьдесят тысяч. Тогда у них было шестьдесят восемь дивизий и шесть тысяч танков, сейчас двадцать три дивизии и две с половиной тысячи танков.
— Скажите, генерал, — спросил Чейни. — По вашим словам, от иракской армии осталась половина, в сравнении с тем что было во время войны в Персидском заливе. Она и вдвое менее опасна?