«Першинг-2» — высокоточные ракеты, способные уничтожать подземные пункты управления страной и вооруженными силами. Крылатые ракеты «Томагавк» летят сравнительно медленно, но на сверхмалых высотах, применяются к складкам местности и легко уходят от огня системы противовоздушной обороны.
Новое американское ядерное оружие в Европе усилило в нашей стране ощущение уязвимости. Министр обороны Дмитрий Федорович Устинов мрачно объяснял на политбюро: подлетное время ракеты «Першинг» — меньше шести минут. Советское руководство даже не успеет укрыться в бункере. А наши баллистические ракеты будут лететь до территории Соединенных Штатов через Северный полюс значительно дольше. Если вообще будет кому отдать приказ и их успеют запустить…
Получилось, что установка огромного количества ракет «Пионер» не только не укрепила безопасность нашей страны, как уверяли военные, а, напротив, подорвала ее.
Уже тяжелобольной Юрий Андропов говорил в своем кругу:
— Американцы хотят сломать стратегический паритет, чтобы иметь возможность нанести первый обезоруживающий удар. А наша экономика в плачевном состоянии, ей нужно придать ускорение, но наши руки связаны афганской войной. Нам не удалось помешать размещению их ракет в Европе. Тут нужно честно сказать — мы проиграли.
Руководство Советской армии не сомневалось: американцы готовят войну. Все экономические возможности государства были мобилизованы для ответных военных усилий. Дополнительные ракеты предполагалось установить на территории Чехословакии и ГДР. Советский военный флот — надводный и подводный с ядерными ракетами на борту — готовили выдвинуть поближе к американским берегам.
На совместных учениях стран Варшавского договора «Союз-83» отрабатывались планы войны с Западом. После массовой обработки ядерным оружием районов дислокации войск НАТО ударные группы пяти фронтов должны были взломать западногерманскую оборону. За две недели предполагалось сокрушить ФРГ и дойти до французской границы. Если НАТО не капитулирует, начнется второй этап операции — разгром Франции. Один фронт продолжит наступление к Ла-Маншу, второй повернет на юг и выйдет к границе Испании. Продолжительность второго этапа — месяц.
24 ноября 1983 года от имени Андропова было сообщено, что на территории ГДР и Чехословакии будут развернуты пусковые установки оперативно-тактических ракет «Темп-С», а советские подводные лодки и корабли с ядерным оружием будут выдвинуты к берегам Америки.
Одно из соединений ракетных подводных крейсеров стратегического назначения Северного флота получило особое задание. Подлодки проекта 667А с баллистическими ракетами несли боевое дежурство поближе к территории Соединенных Штатов, в районе Бермудского треугольника. Запущенные с этих лодок ракеты должны были долететь до США так же быстро, как «Першинги» и «Томагавки» до советских городов.
Началось создание нового мобильного ракетного комплекса «Скорость», который собирались установить поближе к границам западных держав. Задача — уничтожить стартовые позиции американских ракет в Европе раньше, чем они взлетят.
Начальник ракетных войск и артиллерии Сухопутных войск генерал-лейтенант Владимир Михайлович Михалкин получил приказ развернуть две ракетные бригады на территории ГДР и одну в Чехословакии. В ноль часов по московскому времени 25 июня 1984 года он доложил с заглубленного командного пункта одной из стартовых батарей начальнику Генштаба маршалу Николаю Васильевичу Огаркову, что «ракетчики сухопутных войск к боевому дежурству по охране границ Союза Советских Социалистических Республик и стран социалистического содружества приступили».
Разработали зенитно-ракетный комплекс с ядерной боеголовкой, который гарантированно уничтожал американские «Першинги». Правда, получалось, что для этого надо устроить ядерный взрыв над Москвой… Этому ужаснулись только потом, при Горбачеве, а пока военная промышленность осваивала выделяемые ей миллиарды.
Но на самом деле главная опасность для социалистического лагеря исходила не извне, а изнутри. Восточный блок только внешне казался несокрушимым монолитом.
В холодной войне открылся новый фронт — внутри самой социалистической системы. Когда инакомыслящих перестали расстреливать, а стали всего лишь сажать, высылать за границу или помещать в психиатрические клиники, нашлось немало мужественных людей, открыто выступивших против системы.
В силовом поле холодной войны проблема инакомыслящих приобрела особую остроту. С одной стороны, пристальное внимание мирового общественного мнения, попытки западных стран помочь им иногда спасали диссидентов от расправы. С другой — они воспринимались не как критики системы, а как агенты Запада, и, как следствие, их нужно заставить замолчать.
7 января 1974 года на заседании политбюро ЦК КПСС обсуждалась судьба писателя Александра Исаевича Солженицына. Публикация документального исследования «Архипелаг ГУЛАГ» — о системе террора в Советском Союзе — переполнила чашу терпения членов политбюро. Рассматривались два варианта — посадить или выслать из страны. Члены политбюро склонялись к первому варианту, но Брежнев с Андроповым пришли к выводу, что избавиться от лауреата Нобелевской премии проще, чем его сажать. Солженицына выслали.
Долго не знали, что делать с академиком Сахаровым, который возмущался нарушениями прав человека в стране. Трижды Герой Социалистического Труда, создатель водородной бомбы Сахаров сделал для страны больше, чем вся армия чекистов и цекистов, которые преследовали его многие годы и укоротили ему жизнь. Андрея Дмитриевича Сахарова отправили в ссылку в закрытый для иностранцев Горький, где над ним просто измывались. А на Запад, чтобы показать, что академик жив и о нем заботятся, чекисты переправили кадры оперативной съемки медосмотра Сахарова в Горьком.
Диссиденты появились и в других социалистических странах. В январе 1977 года в Праге либеральная интеллигенция основала движение в защиту прав человека «Хартия-77», чтобы помочь несправедливо преследуемым людям. Одним из руководителей движения был драматург Вацлав Гавел, будущий президент республики.
Свою жизнь Гавел провел в театре, в литературных кафе, в пражских пивных, в страстных литературных спорах и в дружеском застолье. Олицетворением чешского национального характера кажется герой известного романа бравый солдат Швейк. Вацлав Гавел при всем своем изощренном интеллектуализме и есть подлинно народный тип. Он очень органичный и естественный человек. Он прекрасно вписывается не только в богемную жизнь Праги, но в чешскую провинцию. Его жизнь никак не назовешь простой, веселой и легкой, но аресты, тюрьма его не ожесточили. Он умеет наслаждаться жизнью.
В 1948 году семья Гавел как буржуазный элемент была лишена всей собственности и превращена в объект классовой борьбы. Гавелов должны были выселить в пограничную деревеньку, но потом все-таки оставили в Праге. Вацлав Гавел пошел работать — с его происхождением не брали в гимназию, служил в армии. Демобилизовавшегося солдата опять не приняли учиться, он поступил в театр рабочим сцены и сделал изрядную карьеру, став осветителем.