Парнишка привел еще несколько примеров, когда попытки были такими же смехотворными и наивными. Всех стало клонить в сон в ожидании, когда же он наконец закончит.
– Наша политика во всех этих случаях была абсолютно одинаковой. Как только их арестовывали, это становилось достоянием общественности. Господа журналисты желают сфотографировать их? Сколько вам будет угодно. Съемки для телевидения? Пожалуйста, начинайте устанавливать камеры. В результате чего мы добились? Пекин похвалил нас за то, что мы помогаем сдерживать советский империалистический экспансионизм. – Придя в сильнейшее возбуждение, юноша осмелел настолько, что теперь обращался прямо к Смайли: – Поэтому вы сами понимаете, что, когда вы говорите о столь любезных вашему сердцу сетях нелегальных агентов, мы, честно говоря, просто не считаем их существование возможным. Легальные, нелегальные: мы считаем, что Цирк сейчас занимается этим делом, чтобы привлечь к себе внимание и снова выйти на арену!
Уже готовый открыть рот, чтобы дать достойную отповедь, Гиллем вдруг почувствовал, что Смайли прикоснулся к его локтю, жестом призывая к сдержанности.
Последовало довольно долгое молчание, Уилбрахем был смущен больше остальных.
– Ты знаешь, Крис, – сухо сказал Эндерби, – на мой взгляд, это больше похоже на дымовую завесу.
– На что он намекает? – нервно и требовательно спросил он.
– Я просто отвечаю на тот аргумент, который с твоего позволения, изложил твой уверенный в своей правоте помощник, Крис. Дымовая завеса. Обман. Русские размахивают саблями там, где вы можете хорошо их видеть, а когда все ваши головы повернуты в другом направлении, они продолжают свое грязное дело на другом конце острова. За вашу изобретательность, брат Ко! Ты согласен со мной, Джордж?
– Ну, пожалуй, да, мы тоже так считаем, – согласился Смайли. – И, наверное, мне следует напомнить вам – об этом написано и в докладной, – сам Хейдон очень любил повторять тезис о том, что русские практически не имеют никакой агентуры и не ведут работы в Гонконге.
– Обед, – объявил Мартиндейл без большого оптимизма.
Они в угрюмом молчании пообедали наверху. Блюда прибыли на фургончике расфасованными в пластиковые подносы с перегородками. Они были очень низкие, и у Гиллема сладкий крем, предназначавшийся на десерт, попал в мясо.
Подкрепившись, Смайли использовал послеобеденное оцепенение, чтобы использовать на полную катушку то, что Лейкон назвал «фактором паники». Если говорить точнее, он попытался заставить участников совещания увидеть и поверить в тот факт, что Советы не могут не стремиться к расширению своего присутствия в Гонконге и что в этом есть своя внутренняя логика, даже если, как он сам выразился, Ко не является примером такого присутствия.
– Через Гонконг, самый большой порт континентального Китая, идет сорок процентов внешней торговли этой страны.
По оценкам, каждый пятый житель Гонконга каждый год на законном основании ездит в Китай и возвращается назад: правда, в среднем, а эта средняя цифра, несомненно, завышена из-за тех, кто совершает такие путешествия многократно. Красный Китай незаконно, но с молчаливого согласия властей держит в Гонконге целые команды первоклассных специалистов, экономистов и инженеров, обеспечивающих интересы Пекина в области торговли, морских перевозок и экономического развития; и абсолютно каждый из них представляет собой совершенно естественный объект для того, чтобы склонить к сотрудничеству или в иной форме завербовать для тайной работы на разведку, – заверял Смайли. – Весь рыболовный флот и флотилия джонок Гонконга имеют по два порта приписки: в Гонконге и на побережье Китая, и свободно плавают в прибрежных водах туда и обратно…
Прервав его, Эндерби неторопливо задал вопрос, который должен был помочь Смайли:
– А ведь у Ко есть достаточно много джонок. Ты, кажется, говорил, что он – один из последних мореплавателей?
– Да, у него их немало.
– Но он сам не ездит в континентальный Китай?
– Никогда. Такие поездки совершает его помощник, но, насколько мы можем судить, сам Ко этого не делает.
– Помощник?
– У него есть управляющий по имени Тиу. Они вместе уже двадцать лет. Даже дольше. Они родом из одних мест, и в судьбе у них много общего: Хакка, Шанхай и так далее. Тиу является номинальной фигурой, возглавляющей несколько его компаний.
– И он регулярно ездит в континентальный Китай?
– По крайней мере, раз в год.
– По всей стране?
– Есть сведения о поездках в Кантон, Пекин, Шанхай. Но очень может быть, что этот перечень далеко не полон.
– А Ко не выезжает из Гонконга. Любопытно.
Когда вопросы и комментарии на эту тему были исчерпаны, Смайли возобновил свою речь о привлекательности Гонконга для русских шпионов, что немного напоминало рекламные проспекты туристического агентства Кука, живописующего привлекательность Новой Зеландии.
– Гонконг абсолютно уникален, – просто и без затей сказал Джордж. – Ни одно другое место на Земле не предлагает и десятой доли возможностей для проникновения в Китай, которыми обладает Гонконг.
– Возможностей! – эхом отозвался Уилбрахем. – Точнее было бы назвать их соблазнами.
Смайли пожал плечами.
– Пусть будут соблазны, если хотите, – согласился он. – Советская разведка отнюдь не отличается стойкостью в преодолении таких соблазнов.
И под аккомпанемент смешков со стороны некоторых посвященных он перешел к перечислению известных им фактов о попытках действий Центра против Китая в целом – изложению сводного краткого доклада, подготовленного совместно Конни и ди Салисом. Он описал усилия Центра по организации кампании с севера, используя широкомасштабную вербовку и проникновение в Китай советских этнических китайцев. Попытка не удалась. Он описал огромную сеть постов радиоперехвата по всей длине сухопутной китайско-советской границы протяженностью более семи тысяч километров – план не сработал, поскольку он давал возможность получать военную информацию, в то время как угроза была политической. Он перечислил слухи о попытках Советов установить контакты с Тайванем, когда предлагалось объединить усилия в интересах противодействия китайской угрозе путем организации совместных действий и дележа прибыли, – эти предложения были отвергнуты. И вполне возможно, что они задумывались больше для того, чтобы вбить клин между Тайванем и Китаем, и вызвать раздражение Пекина, чем для того, чтобы установить серьезные контакты. Он привел примеры, как русские «охотники за талантами» пытались вести работу в китайских общинах Лондона, Амстердама, Ванкувера и Сан-Франциско, и коснулся завуалированного предложения Центра Кузенам несколько лет назад о создании организации, в которую могли бы входить те, для кого Китай был общим врагом. Попытка оказалась тщетной. Кузены не захотели играть в эти игры. И наконец, он упомянул многолетнюю историю операций по жесточайшему шантажу и подкупу должностных лиц Пекина, занимающих посты за границей. Подкупить никого не удалось.