— Потому что в этих журналах есть всякая клевета о Красной армии.
Вот что было главным: не позволить офицерам узнать, что в мире думают о Советском Союзе. Идеологические интересы важнее интересов обороны страны.
Голос из зала:
— За границей ежедневно выпускается бюллетень иностранных военных миссий, а у нас в открытом виде он не распространяется.
Сталин строго спросил Проскурова:
— Почему?
Проскуров пояснил:
— Там есть клевета на Красную армию.
Сталин нашелся:
— Интересные выборки надо делать.
На публике вождь никогда не высказывался в пользу цензуры и запретов. Такие указания вождь давал один на один.
Финская кампания показала, что советские вооруженные силы не готовы к серьезному военному конфликту. До столкновения с Германией оставался год с лишним. Если бы уроки были извлечены, многое удалось бы исправить. Но Сталин повелел считать финскую кампанию победоносной:
— Финнов победить — не бог весть какая победа. Мы победили еще их европейских учителей — немецкую оборонительную технику победили, английскую оборонительную технику победили, французскую оборонительную технику победили. Не только финнов, но и технику передовых государств Европы. Не только технику, мы победили их тактику, их стратегию. В этом основная наша победа!
А раз победили, то зачем что-то менять? Маршал бронетанковых войск Павел Семенович Рыбалко вспоминал: «В Финляндии мы опозорились на весь мир. Армией командуют неграмотные люди — командиры эскадронов, вахмистры без образования и опыта». В июне сорок первого Красной армией командовали все те же командиры.
Красную армию в Прибалтике встретили неприязненно. Да и командиры с политработниками Красной армии старались оградить своих бойцов от общения с местным населением. Военный атташе в Латвии полковник Константин Павлович Васильев докладывал начальству в наркомате обороны, что красноармейцы производят неважное впечатление:
«Внешний вид бойца и командира выправкой и общей подтянутостью и опрятностью одежды в значительной степени отстает от латвийской армии. Как правило, наш командный состав, появляясь в общественных местах или просто в городе, под шинелью имеет револьвер и полевую сумку, от чего до комизма раздуваются бока, выходит в город в старых шинелях и небритым. Красноармейцы в старом засаленном обмундировании, в плохо подогнанных шинелях и тоже небритые. Все это производит неблагоприятное сравнение с латышами».
Красноармейцы были поражены высоким уровнем жизни прибалтов — по контрасту с собственным жалким бытом.
Военный атташе Васильев сообщал в Москву:
«Бойцы и командиры газет и писем не получают, письма бойцов на родину не отправляются. Плохие условия размещения — спят на полу. Сыро и холодно, отсутствие банно-прачечного обслуживания (бойцы сами стирают белье), были случаи вшивости…»
Некоторые бойцы пытались дезертировать, чтобы остаться в Прибалтике. Советское командование обвинило местные власти в том, что они похищают красноармейцев и вообще нарушают подписанные договоренности.
Сталин надеялся, что Германия надолго увязнет в войне с Францией и Англией. Быстрый разгром французской армии оказался для него неприятным сюрпризом.
17 мая 1940 года нарком иностранных дел Молотов просил немецкого посла Шуленбурга принять «самые горячие поздравления в связи с успехами германских войск во Франции». Но никакой радости в Москве не испытывали. Напротив, заспешили с присоединением Прибалтики. Вячеслав Михайлович откровенно предупредил германского посла, что во все прибалтийские республики отправлены эмиссары, которым поручено сформировать там новые правительства, более приемлемые для Москвы.
Еще через несколько дней Молотов информировал Шуленбурга, что принято решение ввести советские войска в Северную Буковину и Бессарабию, принадлежавшие Румынии. Северная Буковина в разные времена принадлежала Турции и Австро-Венгрии, но ее население в основном составляли украинцы. Бессарабия триста лет принадлежала Турции. С 1812 года она входила в состав Российской империи. В 1918 году Румыния присоединила к себе Бессарабию.
Гитлер, выполняя взятые на себя обязательства по секретному протоколу, подписанному Молотовым и Риббентропом, рекомендовал Бухаресту не оказывать сопротивления. Берлин признал право Советского Союза на Бессарабию. Но вопрос о Буковине, заметил немецкий посол, является новым для германского правительства…
— Постановку вопроса о Буковине, где преобладающее население украинцы, советское правительство считает правильной и своевременной, — ответил Молотов. — К настоящему моменту вся Украина за небольшими исключениями уже объединена.
Шуленбург, подготовленный к беседе, сослался на данные переписи 1925 года:
— Украинцы не составляют большинства в Буковине.
Молотов отверг этот аргумент:
— Эти данные, составленные в духе, благоприятном для румын, натяжка. Часть населения, зачисленная во время этой переписи в румыны, безусловно являются украинцами.
Северную Буковину включили в состав Украины (это Черновицкая область). На территории Бессарабии 2 августа 1940 года образовали Молдавскую Советскую Социалистическую Республику. Но три уезда — Измаильский, Аккерманский, Хотинский — тоже передали Украине.
Эти территориальные перемены Гитлер перенес легко. Но он опасался, что Красная армия двинется дальше и займет жизненно важные для него нефтеносные районы Румынии. Поэтому предоставил Румынии гарантии территориальной целостности и отправил туда военную миссию и войска.
Сталину это не понравилось.
— Зачем вы дали эту гарантию? — спрашивал Молотов немецкого посла. — Вы были предупреждены, что мы не собираемся нападать на Румынию.
— Именно поэтому мы и дали эту гарантию! — с легкой иронией ответил Шуленбург. — Вы нам много раз говорили, что у вас больше нет никаких претензий к этой стране. Наша гарантия, следовательно, не может вас ни в чем стеснять…
Требуя слишком многого, вредишь собственным интересам. Советскому Союзу в сороковом году было достаточно иметь военные базы на территории Прибалтики. А Сталин захотел все-таки присоединить Литву, Латвию и Эстонию. Последствия вот уже многие годы расхлебывают поколения, родившиеся уже после его смерти.
В середине июня 1940 года Москва потребовала от Латвии, Литвы и Эстонии сформировать новые правительства, дружественные Советскому Союзу, и обеспечить свободный пропуск на свою территорию дополнительных советских воинских частей.
14 июня около полуночи Молотов принял литовского министра иностранных дел Юозаса Урбшиса и предъявил ему эти требования советского правительства.
— Я должен вас предупредить, — сказал Молотов, — что если ответ задержится, то в Литву будут двинуты советские войска, и немедленно. Говорили раз, говорили другой, потом — третий раз, а дела со стороны литовского правительства не видно. Пора прекратить шутить.