«Сталин поразил нас, — вспоминал Густав Хильгер, — заявив, что наши страны должны помогать друг другу и во имя этого идти на жертвы. Поэтому советское правительство снизило цены на свои товары и не настаивало на том, чтобы Германия за все платила твердой валютой… Для германской военной экономики это было громадным успехом».
В 1940 году Советский Союз обеспечил Германии: 74 % нужных ей фосфатов, 67 % асбеста, 65 % хрома, 55 % марганца, 40 % никеля и 34 % нефти. Как выразился начальник оперативного управления генштаба сухопутных сил генерал Эдуард Вагнер, «договор с Советским Союзом спас нас».
Военные победы 1940 года не уменьшили зависимости Германии от поставок из Советского Союза. В конце года немцы поставили вопрос об удвоении поставок зерна, которые уже достигли миллиона тонн в год.
28 ноября 1940 года Молотов сказал немецкому послу:
— Советское правительство решило пойти навстречу германскому правительству и потревожить свои общегосударственные резервы. Причем эти резервы пришлось потревожить значительно. Тем не менее, учитывая нужду Германии в зерне, советское правительство решило полностью удовлетворить просьбу Германии и поставить два с половиной миллиона тонн зерна…
3 июня 1941 года, меньше чем за три недели до войны, в Москве политбюро согласилось «из особых запасов» поставить Германии тысячи тонн стратегического сырья, необходимого военной промышленности, — медь, никель, олово, молибден и вольфрам.
Заместитель имперского министра продовольствия и сельского хозяйства Герберт Бакке внушал Гитлеру:
— Оккупация Украины решит все наши экономические проблемы. Если нам нужна какая-то территория, то именно Украина. Только на Украине есть зерно…
Военно-экономическое управление вермахта подсчитало, что сможет выкачать с Украины не менее четырех миллионов тонн зерна. А вслед за Украиной нужно взять и Кавказ: Германии катастрофически не хватает топлива.
Если Германия не захватит нефть и зерно Советского Союза, не нарастит добычу угля, считали в Берлине, произойдет резкое падение производства и катастрофическое снижение уровня жизни. Только в СССР есть уголь, сталь, природные ископаемые, необходимые для бесперебойной работы военно-промышленного комплекса. Только на Кавказе есть нефть, которая сделает Германию независимой от импорта энергоносителей. Только с ресурсами Советского Союза Германия сможет продолжать войну против Британии и Соединенных Штатов.
Уже после нападения на Советский Союз, 20 августа 1941 года, секретарь фюрера Криста Шрёдер писала подруге из ставки Гитлера:
«После того как мы двинулись на восток, нам не нужны колонии. Украина и Крым такие плодородные, что мы сможем получать все, что нам нужно, а остальное (чай, кофе, какао и так далее) ввезти из Южной Америки».
Гитлер исходил из того, что Сталин боится войны, поскольку истребил командный состав собственной армии и деморализовал солдатскую массу, которая не верит своим офицерам и генералам. Своим соратникам фюрер пренебрежительно заметил, что советский генерал, которого прислали в командировку в Германию, в немецкой армии мог бы командовать только батареей. О советском вооружении фюрер заявил: материальная часть, техника устарели. У русской армии отсутствует духовный размах…
Гитлер сильно ошибался. Но неудачная война с маленькой Финляндией, казалось, подтвердила невысокий уровень командного состава и слабые боевые возможности частей Красной армии.
Маршал Александр Михайлович Василевский, который во время Великой Отечественной возглавил генеральный штаб, говорил:
— Без тридцать седьмого года, возможно, и не было бы вообще войны в сорок первом году. В том, что Гитлер решился начать войну, большую роль сыграла оценка той степени разгрома военных кадров, который у нас произошел. Да что говорить, когда в тридцать девятом году мне пришлось быть в комиссии во время передачи Ленинградского военного округа от Хозина Мерецкову, был ряд дивизий, которыми командовали капитаны, потому что все, кто был выше, были поголовно арестованы…
Немецкие планировщики исходили из того, что победа над Красной армией будет достигнута в кратчайшие сроки. Отклонение от этого плана исключалось. В 1940–1941 годах в Германии наблюдались стагнация военного производства и катастрофическое падение производительности труда. Гитлер уверенно обещал своим солдатам, что они вернутся на свои рабочие места в конце августа. В октябре сорок первого планировалось демобилизовать треть армии, чтобы нарастить военное производство.
Разработчики операции «Барбаросса» делали ставку на скорость, на моторы, на концентрацию сил на главных направлениях, на первую решительную битву. Генерал-фельдмаршалу Федору фон Боку, которому было поручено захватить столицу Советского Союза, фюрер уверенно сказал:
— После захвата Украины, Москвы и Ленинграда Советам придется пойти на мировую.
Упоение успехами сыграло дурную шутку с руководством Третьего рейха. Французы в сороковом не выдержали первого удара. Советский Союз, куда более мощное государство, располагая несравнимо большим военным, экономическим и демографическим потенциалом и пространством для маневра, выстоял. Не сумев одержать победу летом и осенью сорок первого, Германия была обречена…
Молотов говорил позднее, что они со Сталиным сразу разгадали коварные замыслы Гитлера. Но как-то слабо верится в эту прозорливость. Слишком быстро немецкие войска летом сорок первого дошли до Москвы, слишком много советских людей погибло на поле боя, в плену, в оккупации и слишком тяжкой ценой далась победа в мае сорок пятого. Получив отсрочку в два года, Сталин не сумел подготовить армию к страшной войне.
Почему же Сталин и Молотов пошли на сближение с Германией?
Официальная версия: договор с Гитлером помог избежать гитлеровского нападения уже в 1939 году, оттянуть войну насколько возможно и лучше к ней подготовиться.
Версия неубедительная: Гитлер не собирался нападать на Советский Союз в 1939 году и не располагал для этого военными возможностями. Он решился на это только через два года, нарастив мощь вермахта. Отказ подписать договор с Германией в августе 1939 года нисколько бы не повредил безопасности Советского Союза. Сталин помог Гитлеру ликвидировать Польшу, которая была буфером между двумя странами, позволил уничтожить французскую армию, отвлекавшую вермахт на западе.
Так что дело в другом.
Гитлер дал Сталину то, что не могли дать ни Англия, ни Франция. Он предложил поделить мир. Москва получила то, что хотела, буквально в один день, без борьбы, без уступок, без переговоров с Западом! При содействии Гитлера Сталин стал ключевой фигурой мировой политики. Он осваивал роль вершителей судеб и быстро вошел во вкус.
И в Кремле исходили из того, что все это лишь начало. В июне 1941 года член политбюро Андрей Жданов, выступая на заседании Главного военного совета, говорил:
— Мы стали сильнее, можем ставить более активные задачи. Войны с Польшей и Финляндией не были войнами оборонительными. Мы уже вступили на путь наступательной политики.