Из замершей в изумлении толпы гостей показался Берго О'Салливан и с помощью братьев Джонс наконец разнял дерущихся. Оба были в крови, но еще держались на ногах.
— Ах, Джиджи, эти ревнивые идиоты испортили такой чудесный вечер, — огорченно протянула Саша.
— Ну что ты! — засмеялась Джиджи, испытывая необъяснимую радость. — Будет что вспомнить!
Она сделала знак официанту подавать ужин. Так вот что значит быть Прекрасной Еленой!
— Это хуже, чем брак по расчету, — сквозь зубы проворчал Байрон, когда они с Арчи и Викторией дожидались лифта, чтобы подняться в офис «Бич-Кэжуалс». — У меня такое чувство, словно я должен снять вуаль с лица женщины, с которой мне предстоит прожить до конца дней и которую выбрала мне мать, потому что она крепкого здоровья.
— Не дрейфь, Бай, — отозвался Арчи и в десятый раз за последние две минуты поправил узел галстука. — Бери пример с Виктории: она невозмутима, как королева Англии. Костюм у тебя просто потрясающий, Виктория.
— Благодарю, Арчи. Я подумала, что по этому поводу должна надеть что-нибудь новое.
Виктория Фрост ободряюще улыбнулась партнерам. Стоя в гудящем от посетителей вестибюле большого здания на Седьмой авеню, она нервничала не меньше их, но ее профессиональная броня была непроницаема. На ней был строгий облегающий костюм из черной кашемировой шерсти, единственным украшением которого служил белый платочек. Этот шедевр с застежкой на три пуговицы обошелся ей в две тысячи долларов. Догадаться об этом могли лишь сведущие люди, но зато при виде ее в этом безупречном наряде все сразу понимали, что перед ними женщина особого положения.
Она как никогда горделиво держала голову, ее классически красивое лицо являло собой образец собранности, а глаза казались неживыми — так сильно она старалась придать им невозмутимое выражение. В ушах Виктории поблескивали изысканно-простые серьги с черным жемчугом. Безукоризненный цвет лица оживляла лишь тщательно нанесенная губная помада.
«Нельзя так волноваться, это просто смешно, — сердито сказала себе Виктория и попробовала дышать глубже. — Ведь это еще не конкурсный показ, это лишь первая встреча с новым клиентом».
Харрис Ривз решил сначала познакомиться с ними сам в неофициальной обстановке и пригласил на чашку кофе в половине одиннадцатого утра.
Завтра у них будет напряженный день: предстоит знакомство с персоналом «Бич-Кэжуалс», но сегодня днем никаких встреч не намечалось, так что Виктория решила пообщаться с Джо Девейном из «Оук-Хилл Фудс», без чего не обходилась ни одна ее командировка в Нью-Йорк.
— Виктория, лифт! — громко объявил Арчи, прерывая ее размышления. Они с трудом втиснулись в переполненный скоростной лифт, который должен был доставить их на сороковой этаж, где размещалась фирма «Бич-Кэжуалс».
Харрис Ривз производил впечатление исключительно самодовольного человека, которое еще более усиливалось его безукоризненным внешним видом. Если был на свете мужчина, который тратил больше времени на разглядывание себя в зеркале, чем любая женщина, то это бесспорно был Харрис Ривз. Так думала Виктория, с улыбкой разглядывая его из-за чашки кофе. Уж он-то с одного взгляда определил стоимость ее нового костюма.
У Харриса Ривза были блеклые умные глаза, от которых не ускользала ни одна деталь, даже когда он играл роль гостеприимного хозяина. Секретарши под его руководством расставили на столе серебряные подносы с кофе, чаем и всевозможными сладостями, которые сейчас были отодвинуты в сторону. Только для того, чтобы произвести на Харриса Ривза отрицательное впечатление, надо было в этот первый, самый ответственный момент знакомства жевать пирожное.
Стены элегантного кабинета мистера Ривза украшали три работы Модильяни и две — Пикассо, что дало Байрону повод начать беседу с разговора об искусстве.
— Вы обязательно должны побывать у меня дома и посмотреть мою коллекцию, — сказал Ривз, довольный началом. — Здесь у меня только самые любимые вещи. Собственно говоря, я занимаюсь производством купальных костюмов лишь с одной целью — чтобы иметь возможность приобретать произведения искусства. Мы с женой каждую субботу бываем в галереях и на аукционах и не пропускаем ни одной интересной вещицы. И в Европе бываем на всех крупных аукционах. Но где же остальные? Надеюсь, их такси не попало в пробку? В этом районе движение просто сумасшедшее.
— Что? — не поняла Виктория. — О каких «остальных» вы говорите?
— Но я же вам сказал еще по телефону, что хочу, чтобы вы все прилетели в Нью-Йорк. Естественно, сюда входят и Джиджи Орсини, и Дэвид Мелвилл, то есть непосредственные исполнители. Вы не могли не понять, что я имел в виду.
— Видите ли, мистер Ривз… Дэвид Мелвилл уже полгода как не работает в агентстве. После его ухода художественным директором проекта с «Индиго Сиз» была Лайза Леви, очень талантливая молодая художница. Очень глупо с моей стороны, но, когда мы с вами говорили, мне и в голову не пришло, что вы захотите видеть ее лично на этом, самом первом этапе нашего знакомства. Мои коллеги — члены совета директоров, а Лайза имеет совсем иной статус. Мне очень жаль, что я вас не поняла, — быстро проговорила Виктория. Губы у нее пересохли. — Если позволите, я ей позвоню и велю прилететь первым же рейсом. Завтра она, конечно, уже будет здесь. Еще раз прошу меня простить.
— Ну что вы, ничего страшного, — кивнул Харрис Ривз. — Будем считать это вполне объяснимой ошибкой. Наш вице-президент по рекламе должен был уточнить с вами все детали. Придется с него спросить. Еще кофе?
— Нет, благодарю.
— Надеюсь, Джиджи Орсини вы с собой привезли? — Вопрос Ривза прозвучал резко и неожиданно.
— Откровенно говоря…
— Я этим крайне огорчен. Рекламная кампания «Индиго Сиз» целиком строилась на тексте, на единой концепции. Тут у меня есть графики их объемов продаж — потрясающий рост. Черт, вы должны были привезти ее. Джиджи Орсини — автор кампании, которая совершила переворот в бизнесе Элеоноры Колонны и ее ребят, уж вы должны были понимать, что я в курсе таких подробностей! Не так много фирм, работающих в этой сфере, и мы пристально следим друг за другом. Джиджи Орсини непременно должна была прилететь с вами! Вот вам телефон, звоните немедленно.
— Мистер Ривз, когда вы пригласили нас к сотрудничеству, вы знали, что мы работаем с «Индиго Сиз»? — Виктория старалась придать своему голосу рассудительный тон.
— А какое это имеет отношение к делу?
— Нам пришлось расторгнуть с ними контракт, мы не имеем права работать на две конкурирующие фирмы.
— А мне какое до этого дело? Это ваши проблемы.
— Видите ли… когда мы сказали об этом Джиджи, она… она уволилась.
— Что она сделала?
— Уволилась, — твердо ответила Виктория, чувствуя, как земля уходит из-под ног.
— Тогда верните ее, черт возьми! Разыщите ее, заплатите ей вдвое, втрое больше — только верните! Мне одно непонятно — какого лешего вы заявились ко мне без нее? Уж кто-кто, а она-то должна была бы вникнуть в наши дела с первого дня! У вас было более чем достаточно времени, чтобы уговорить ее вернуться. Плохо начинаете!