Когда вечер кончился, Вэлентайн ощутила странную пустоту, неожиданную подавленность. В конце концов, этого следовало ожидать, с железной логикой сказала она себе. Нельзя иметь сразу все. А ради того, что у нее есть, стоит быть настороже. Вэлентайн упивалась мыслями о Джоше, завернувшись в память о его любви, как в уютное одеяло, в которое можно при желании укутаться с головой. Джош ужасно беспокоился: вдруг она обижается, что он не рискует пригласить ее в хороший ресторан из-за того, что их могут увидеть вместе. Когда они не ездили в «94-ю эскадрилью» или какое-нибудь иное уединенное место в Долине, Вэлентайн готовила ужин дома. Примерно раз в месяц им удавалось провести вместе весь уик-энд, не выходя из ее квартиры. Он боялся, что ей это надоест, но само отсутствие твердых договоренностей между ними двумя вполне устраивало Вэлентайн. Впервые в жизни — а она достигла двадцати пяти — она жила с мужчиной и не собиралась выставлять свою радость на всеобщее обозрение, делать их роман общеизвестным, проговорившись о нем хоть одному человеку. Благодаря тайне ее любовь к Джошу становилась еще слаще, как потаенный цветок в центре города. Единственный раз они поссорились, когда он предложил, очень на это надеясь, платить за ее квартиру.
— Ah, a la jamais! [14] — вскричала она с внезапной яростью, невольно перейдя на французский. — За кого ты меня принимаешь — за содержанку? Ты меня не содержишь, я тебе не любовница. Я независима, у меня своя жизнь. Об этом и не заикайся!
Кожа на высоких скулах Джоша натянулась, он в испуге склонил голову.
— Вэлентайн, милая, мне так жаль… Я больше никогда не буду… я подумал… Непростительная глупость…
Она обхватила руками его склоненную голову и притянула к лицу, ероша своим дыханием короткие темные седеющие волосы, и наконец поцеловала в печально сложенные губы.
— Ты думал, что в подобных обстоятельствах следует поступать именно так? Ты вычитал эти мысли в юридических книжках? Вас в Гарварде учили, как вести любовные дела? Где твоя романтика? Это, наверное, не входило в комплекс изучаемых предметов, правда? Нужно исправить дело, и немедленно.
Через несколько дней, сразу после получения калифорнийских водительских прав, Вэлентайн, движимая любопытством, в котором сама себе не признавалась, проехала на новом маленьком «Рено» мимо дома Джоша Хиллмэна на Норт-Роксбери-драйв. Строение стояло на углу, окруженное высоким забором. Вэл разглядела сетчатую ограду теннисного корта и верхушки высоких деревьев. Беленый кирпичный фасад огромного дома свидетельствовал о прочном, как скала, благосостоянии, дорожку к парадному входу обрамляли сотни цветущих розовых кустов, свидетельствуя о заботливых руках по меньшей мере двух садовников. Вэлентайн не связывала увиденное с Джошем, еще меньше это надежное жилье связывалось с ней. В доме ощущалась надежность, незыблемость, право занимать это место, такое неоспоримое, что Вэл не могла представить хозяина этого дома живущим где-то еще.
Она стряхнула с себя воспоминания о доме, к которому больше не приближалась, и задумалась о предстоящих выходных. Наступает Четвертое июля, и она приглашена на ежегодный праздник к Джейкобу Лейсу. Билли и Спайдер — тоже, но они не собираются ехать. Вэлентайн не могла устоять, хоть это означало перелет за три тысячи миль всего на несколько дней. Там соберется весь цвет мировой моды, и теперь, став бесспорным членом этого сообщества, Вэлентайн из «Магазина грез» хотела возвратиться в Нью-Йорк и посмотреть, каким он покажется ей с позиции равной среди равных.
Мисс Стелла из «И. Магнии» в ноябре 1976-го ушла на покой, и Вэлентайн осталась единственным в Соединенных Штатах дизайнером, занимающимся шитьем на заказ в крупном магазине. На самом деле «Магазин грез» был не просто универмагом («Бергдорф» в Нью-Йорке копировал на заказ модели из парижских коллекций): мастерские Вэлентайн, разросшиеся за счет появления в них бывших портних, закройщиц и швей мисс Стеллы, были завалены многочисленными заказами женщин Западного побережья, для которых слова «готовая одежда» звучали как неприличные. Билли была абсолютно права, говоря о престиже, который придаст магазину дорогое шитье на заказ. Им удалось не просто вернуть вложенные деньги, восторженно думала Вэлентайн, они, слава богу, приносят немалую прибыль.
Джош тоже ехал с ней на вечер к Лейсу. Она не спрашивала, как ему это удалось, не хотела знать, какие объяснения он представил жене, но он твердо намеревался сопровождать ее, утверждая, что в такой огромной толпе они не обязательно все время будут оказываться на виду, как в ресторане, и что ежегодный праздник у Лейса не освещается прессой.
Единственным облаком на ясном горизонте Вэлентайн легла необходимость собирать вещи. Когда дело дошло до упаковки собственного чемодана, ее, женщину, чья профессия состоит в подборе и создании гардероба для других, охватило мрачное, тревожное оцепенение. Лишь вчера она полностью одела клиентку на лето, причем программа этой дамы включала путешествие на острова в Грецию, конференцию в Осло и присутствие на свадьбе особы королевской крови в Лондоне. Вэлентайн смоделировала ей наряды для всех этих случаев, и под них потребовалось всего два чемодана. Она взглянула на костюм, который сшила себе для вечера у Лейса: плиссированная блузка из яблочно-зеленого шифона с вырезом лодочкой до плеч и длинным рукавом, заправляется в широкую юбку-колокол из восьми слоев сиреневого батиста, и к ней — широкий тугой пояс из зеленого бархата под цвет ее глаз. Очень fete champetre — в духе сельских празднеств, подумала озадаченная Вэлентайн, но как его упаковать? Конечно, в отдельный чемодан! Она вспомнила Эллиота в его новой роли диктатора моды.
Пока Вэлентайн упаковывала вещи, Спайдеру Эллиоту, пребывавшему в праздности, было очень себя жаль, но он не понимал почему. Подобное состояние было ему чуждо и ново. Он растянулся у бассейна с дозволенным в пятницу вечером стаканом алкоголя в руке и попытался исправить свое настроение, составляя перечень своих достижений.
Например, недавно арендованный дом. За углом от Доэни-драйв, к северу от Сансет, втиснутый в глухой тупичок, дом являл собой вдохновляющий образец великолепного благоустройства, которого может достичь мужчина, не имеющий на шее ни жены, ни детей. Он был перестроен домовладельцем Спайдера, знаменитым режиссером, отцом девятерых детей, который после пятого развода принял обет нецеломудренной холостяцкой жизни. Этот обет, записанный кровью его застройщика, воплощался в большом, обсаженном цветами бассейне с гидромассажем, устроенном в одном углу двухэтажной гостиной. Что-то в этом бассейне неправильно, или, напротив, чрезвычайно правильно, подозревал Спайдер, потому что недавно режиссер женился снова, и шестая жена отказалась жить в доме, где витал запах избытка запретных игр и развлечений.
Игры и развлечения, угрюмо подумал Спайдер. Неужели кто-то и вправду развлекается или они просто обманывают себя? Он снова принялся вспоминать свои достижения. «Магазин грез» стал достопримечательностью торгового мира, и во многом это его, Спайдера, заслуга. Да здравствует Билли Айкхорн Орсини, ибо магазин принадлежит ей! Женщины Беверли-Хиллз и его северных, южных и восточных окрестностей приступом берут магазин и с криками требуют, чтобы Спайдер научил их смотреть на себя другими глазами. Для них он важнее парикмахеров, важнее домашних врачей, важнее даже теннисных тренеров. Да здравствуют добрые женщины Беверли-Хиллз! Может быть, однажды Спайдер станет незаменимым, как психоаналитик или пластический хирург. Нет, только не пластический хирург. Его подруга Вэлентайн высоко взлетела, по праву считаясь ведущим модельером, о ней пишут «ВВД», «Вог» и «Базар». Да здравствует Вэлентайн О'Нил и ее маленькая тайна, в чем бы она ни заключалась, и ни черта, ни хрена он знать не хочет, если Вэл решила скрываться от людей, как рок-звезда, за спинами охранников. Испорченная, противная девчонка, скрытная, хитрая француженка. Слава богу, он не успел с ней спутаться. Еще одно достижение, прошу учесть!