Наконец подошло время обеда, и Джез с Сэмом решились взглянуть друг на друга.
– Почему мы так хохотали? – искренне недоумевала Джез.
– Не знаю. – Сэм пожал плечами.
– Ничего смешного вроде бы не было.
– Даже близко, – согласился Сэм. – Ну что смешного может быть в близнецах?
При слове «близнецы» они снова зашлись от смеха, утирая слезы и судорожно хватая ртом воздух, пока не вывалились, пошатываясь, из классной комнаты, тотчас же устремившись на первый этаж в комнаты отдыха.
– Мне нужно еще доплатить за стоянку, – сказала Джез Сэму, когда они снова встретились, уже на улице.
– Я пойду с тобой, – весело предложил он.
– А где твоя машина?
– Там. – Сэм указал на длинный черный лимузин, медленно катящий вдоль дороги вслед за ними. – Студия не позволила мне самому сесть за руль, когда я поехал сюда. Боялись, что я еще что-нибудь нарушу, пока доеду.
– Вот бы за мной кто так ухаживал, – с завистью сказала Джез. – Я едва нашла место для парковки. Это на студии решили послать тебя в гриме?
– Да нет, я сам. Только так можно оставаться неузнанным. После выхода на экран моего последнего фильма... – Голос его постепенно стих, словно от смущения.
– Хочешь сказать, что сводишь с ума толпы? Это, наверно, в Голливуде. В этом городе никто на тебя и внимания не обратит. Мы, местные жители, страшно гордимся своей выдержкой.
Сэм промычал что-то, глядя в сторону.
– О господи, да я уверена, что это так. Женщины при виде тебя должны с ума сходить. Теперь-то я понимаю. Будь в автошколе побольше женщин, все бы это имело особый смысл. Они таких, как ты, сто лет не видели.
– Мне это противно, – ответил он просто. – Оставим этот разговор, пошли лучше обедать. – Он легонько подтолкнул Джез к лимузину.
– А куда мы поедем? Уже через полчаса нужно вернуться, а поблизости, кроме «Макдоналдса» да «Полло Локо», ничего нет.
– Я обо всем уже позаботился. – Сэм Батлер открыл огромную плетеную корзину для пикника, стоявшую на полу, и извлек оттуда массу свертков, пакетиков и пластмассовых коробочек с едой. – Я попросил заказать кое-что из австралийских деликатесов, а начнем мы, пожалуй, с австралийского белого вина.
Он отклеил усы, снял кепку и очки и облегченно тряхнул головой.
– Пожалуйста, вина, – проговорила Джез, вытягиваясь на сиденье лимузина и с удовольствием разминая затекшие ноги. – Вина, крепкого и много. Ты что, рассчитывал на гостей или заказал все это одному себе?
– Конечно, себе. Одна мысль об автошколе нагоняла на меня такую тоску, что я ничего другого придумать не мог, как только запить и заесть это горе. Вот только, боюсь, с Маффетом это не пройдет.
– Не произноси его имя, – взмолилась Джез. – Когда у нас есть всего лишь полчаса, не нужно их портить. Я чую запах приправы... О-о, Сэм Батлер, для провинциала из Перта ты очень быстро все схватываешь...
У него оказались две бутылки вина, говядина со специями, ржаной хлеб, горчица, маринованные огурчики, французский соус, ростбиф с кровью и даже куриная печенка, которую решили приберечь напоследок, поскольку сочли заказанный студией сырный торт слишком калорийным, особенно после того, как съели по три сандвича и выпили почти все вино.
Никогда раньше еда и питье не были для них так необходимы. Они ели быстро, жадно, в полном молчании, если не считать блаженного мычания при каждом новом изобретенном ими сандвиче с новой начинкой. Когда оба почувствовали, что сыты, они открыли окна лимузина, вдыхая свежий воздух и не спеша вернуться на вторую половину занятий.
– Я туда больше не пойду, – внезапно объявил Сэм.
– Куда не пойдешь? И кстати, где мы? – спросила Джез, вдруг потеряв способность ориентироваться.
– Не пойду обратно. Ни за что не вернусь больше в эту комнату. Я просто больше не вынесу. У нас в Австралии этих идиотских автошкол нет. А я не гражданин Америки. Что они могут мне сделать? Вернусь себе в Перт. Не объявят же меня преступником – в Австралии любой суд будет на моей стороне.
– Но если ты не пойдешь, все утро пропадет даром. Придется проходить все сначала, – полусонно возразила Джез.
– Пусть, но сейчас все равно не пойду. Подумаешь, утро, в конце-то концов... Невелика цена...
– Цена чего?
– Цена встречи с тобой. Я бы согласился две недели тут отсидеть, лишь бы снова встретить тебя. Или три. Или целый месяц. Да даже год, пропади все пропадом. И только ради тебя, коббер.
– Мог бы просто мне позвонить, если это так для тебя много значит, – засмеялась Джез, различив в его словах некоторую театральность.
– Я боялся, что ты не захочешь со мной разговаривать. Такое могло быть?
– Не исключено. Что значит «коббер»?
– Приятель... подруга...
– Как мило... Ужасно мило. – Джез внезапно расчувствовалась. – Ну просто безу-умно-о мило... Но, по-моему, мне пора... В эту... как ее там... школу. Можешь сказать водителю?
– Пожалуйста, обратно к школе, – попросил через стекло Сэм.
– Мы стоим у нее уже минут пятнадцать, – отозвался шофер.
– Не может быть! – не поверила своим глазам Джез, взглянув на часы.
Они бросились вверх по лестнице, перескакивая ступеньки. Джез летела впереди, Сэм мчался следом. Дверь была закрыта. Они принялись барабанить в нее, но в ответ услышали только садистский голос Маффета:
– Я предупреждал вас обоих, не вздумайте отрицать!
– Вот дерьмо!
Джез едва не разрыдалась.
– Это моя вина.
– Да уж, черт побери!
– Я что-нибудь придумаю.
– Это что же? – с сомнением проговорила она. – Объясни, как ты собираешься уладить то, что четыре часа в этой школе пошли просто псу под хвост?
– Ну, с этим я, наверно, справиться не смогу, – смущенно пробормотал Сэм. – Никогда, даже если б пытался всю оставшуюся жизнь.
Джез взглянула на Сэма: его лицо выражало полное и искреннее смятение, глаза были полны упрека самому себе, а вся фигура – воплощенное страдание.
– А ну, выше нос, – вдруг сказала она. – Я тебя прощаю. Это не самое страшное, что мне приходилось терпеть от мужчин.
– Хотел бы я встретить того ублюдка, который еще больше виноват перед тобой, чем я.
– Мы слегка пьяны, Сэм?
– Нет, это невозможно. Белым австралийским вином не напьешься. Со мной такого еще не было. Правда, до двух бутылок никогда и не доходило. Но сейчас можно попробовать. Давай зальем вином горе.
– После обеда?