Пердита бросила взгляд в сторону таверны. Матушка Ветровоск дремала.
– Абсолютно уверена в себе, просто невероятная уверенность, – сказала нянюшка Ягг, скрестив за спиной пальцы.
– Гм, а что будет с тем, кто проиграет? – поинтересовалась Пердита.
– На самом деле ничего, – пожала плечами нянюшка Ягг. – Обычно проигравшая сторона покидает город. Какая ж из тебя ведьма, если все люди видели, как тебя побили?
– Диаманда говорит, что хочет лишь преподать старой госпоже урок, – продолжала Пердита.
– Пусть не волнуется. Эсме быстро учится.
– Гм… Право, госпожа Ягг, мне очень жаль, что мы вот так…
– Я тебя понимаю.
– А еще Диаманда говорит, что у госпожи Ветровоск очень внушительный взгляд.
– Спасибо за комплимент.
– Но гляделками ведь дело не ограничится, правда, госпожа Ягг?
Нянюшка сунула трубку в рот.
– Под гляделками ты подразумеваешь то самое старомодное состязание, кто кого переглядит?
– Гм, да.
– Думаю, что не ограничится. – Нянюшка подумала и пожала плечами. – Хотя попробуем. Но все-таки магический круг очертить стоит. Мы же не хотим, чтобы пострадали невинные люди, верно?
– Вы, наверное, прибегнете к Скорхианским рунам? Или к октограмме Тройных Чар?
Нянюшка Ягг склонила голову набок.
– Честно говоря, дорогуша, первый раз о таких слышу. Всегда очерчивала магический круг вот так…
Приволакивая одну ногу, она бочком, будто краб, двинулась вбок от пухлой девушки. Вскоре нянюшка вновь уткнулась в Пердиту, но уже с другой стороны, а на земле появилась грубая окружность диаметром в пятнадцать футов.
– Извини. Вот и все. Готово.
– И это магический круг?
– Ну да, он самый. Надо же и о людях подумать. Разные магические силы летают, когда две ведьмы сходятся в поединке.
– Но… А как же песнопения?
– Какие песнопения?
– Ну, обычно создание магического круга сопровождается всякими там песнопениями…
– Понятия не имею, о чем ты говоришь. Лично я никогда ничего не пела.
– О.
– Впрочем, я знаю одну отличную песенку. Хочешь спою? – с готовностью предложила нянюшка.
– Гм, нет. Не надо. – Пердита никогда не слышала, как поет нянюшка, но слухами земля полнится.
– А мне нравится твой черный платочек, – сказала, нисколько не смущаясь, нянюшка. – На нем и грязи почти не видно.
Пердита как загипнотизированная смотрела на круг.
– Гм. Можно начинать?
– Конечно.
Нянюшка Ягг поспешила вернуться к скамейке и ткнула матушку локтем в ребра.
– Вставай.
Матушка открыла один глаз.
– Я вовсе и не спала, просто хотела, чтобы глаза немножко отдохнули.
– Ты должна пересмотреть ее.
– По крайней мере, она знает о важности взгляда. Ха! Да кем она себя считает? Я всю свою жизнь только и делаю, что людей пересматриваю!
– Ага, именно это меня и волнует… А-а-ах, а кто самый любимый малыш у нянюшки?
На площади появился весь клан Ягг.
Матушка Ветровоск всегда недолюбливала Пьюси. Надо признать, маленьких детей она вообще недолюбливала и поэтому хорошо с ними ладила. Однако что касалось Пьюси… да, пусть ты четырехлетний ребенок, но надо же вести себя достойно, а то бродит везде в одной майке. Кроме того, у пацана вечно текли сопли, поэтому ему постоянно требовался носовой платок или, за неимением оного, пробка.
Нянюшка Ягг, напротив, в руках любого своего внука, даже такого липкого, как Пьюси, превращалась в податливый воск.
– Канфетку хачу, – прорычал Пьюси неожиданно низким голосом.
– Погоди минутку, утеночек, я разговариваю с тетей, – просюсюкала нянюшка Ягг.
– Хачу канфетку сичас.
– Отвали, ненаглядный мой. Няня занята. Пьюси потянул нянюшку за юбку.
– Сичас канфетку, сичас!
Матушка Ветровоск резко наклонилась, и ее внушительный нос оказался на одном уровне с фонтанирующим носиком Пьюси.
– Если ты немедленно не уберешься отсюда, – мрачно предупредила она, – я лично оторву тебе голову и набью ее змеями.
– Здорово! – воскликнула нянюшка. – Среди ребятишек Клатча твое проклятие возымело бы огромный успех.
Через секунду или две выражение неуверенности на маленьком личике Пьюси сменила глупая улыбка.
– Тетя смесная, – заявил он.
– Знаешь, что я тебе скажу, – задумчиво промолвила нянюшка, погладив Пьюси по головке, а потом машинально вытерев руку о платье, – видишь тех молоденьких теть на другой стороне площади? У них много-много конфеток.
Пьюси заковылял прочь.
– Это биологическое оружие, – заметила матушка Ветровоск.
– Пошли, – велела нянюшка. – Джейсончик уже понес в круг стулья. С тобой все в порядке? Ты уверена?
– Конечно уверена.
Пердита устало тащилась к ним через площадь.
– Э… госпожа Ягг?
– Да, дорогуша?
– Э… Диаманда говорит, вы не поняли, ни о каких гляделках даже речи быть не может…
Маграт было скучно. А вот в бытность ее ведьмой скучать не приходилось. Периодически она испытывала смущение, усталость – но только не скуку.
Все изменится, убеждала себя Маграт, вот станет она настоящей королевой, и все изменится… хотя что изменится? Как изменится? Пока же она бесцельно бродила по бесчисленным комнатам дворца, и шорох ее платья был почти не слышен из-за постоянного шума турбин скуки:
«…Хумдрумхумдрумхумдрумхумдрум…»
Все утро Маграт провела в отчаянных попытках овладеть искусством гобеленоплетения – Милли заверила ее, что именно этим, как правило, занимаются настоящие королевы. Сейчас первый пробный экземпляр с надписью «Да Хронят Боги Ентот Дом» забытый валялся на кресле.
В своих скитаниях по дворцу Маграт забрела в длинную галерею, где висели огромные гобелены с изображениями древних битв, сотканные предыдущими одолеваемыми скукой затворницами королевской крови. Гобелен ткался очень долго – неужели все это время солдаты упорно позировали королевам? А еще здесь было много-много портретов самих царствующих особ. Все королевы были красивыми, элегантно одетыми дамами, и со всех без исключения аккуратно вытканных личиков смотрела та же смертельная скука.
Потом Маграт направилась в солярий – так называлась большая зала, расположенная на самом верху главной башни. По идее, тут принимались солнечные ванны, хотя это зависело от погоды – иногда ванны были ветряными, а иногда – дождевыми или снежными. В общем, зала служила своего рода сетью для всего того, что сбрасывало на людские головы небо.