Послонявшись немного по солярию, Маграт дернула за шнурок колокольчика, предназначавшегося для вызова прислуги. Тишина, никто не появился. Дернув за шнурок еще пару раз, Маграт, втайне обрадованная представившейся возможностью поупражняться, спустилась на кухню. Вот откуда она бы вовсе не уходила… Во-первых, здесь всегда тепло, во-вторых, всегда есть с кем поговорить. Но положение обвязывает – королевы обязаны жить Наверху.
Однако сегодня на кухне был только Шон Ягг – он чистил духовку огромной печи и вслух размышлял о том, как стыдно военному человеку выполнять такую работу.
– А куда все подевались?
Шон аж подпрыгнул, ударившись головой о печную заслонку.
– Ой! Прошу прощения, госпожа! Гм! Все… все подевались… на площадь, госпожа. Да и я-то здесь только потому, что госпожа Пышка пообещала содрать с меня шкуру, если я не вычищу всю эту гадость.
– А что такое на площади?
– Говорят, пара ведьм меряются силами. Настоящий ведьмовской поединок, госпожа.
– Что? Уж не твоя ли мать и матушка Ветровоск?
– Нет, госпожа. Какая-то новая ведьма.
– В Ланкре? Новая ведьма?
– Кажется, мама так сказала.
– На это стоит посмотреть.
– О, не думаю, что это хорошая мысль, госпожа, – укоризненно сказал Шон.
Маграт царственно вытянулась.
– Так уж получилась, что мы – королева, – изрекла она. – Почти королева. Так что ты не можешь указывать нам, что делать, а что не делать, а иначе мы пошлем тебя чистить уборные!
– А я их и так чищу, – рассудительно заметил Шон. – И гардеробными тоже я…
– Вот и замечательно, так и будет продолжаться в дальнейшем, – перебила его Маграт. – Уж мы за этим проследим.
– Да меня это нисколечко не затрудняет, госпожа, – пожал плечами Шон. – Зато в среду у меня выходной. Я имел в виду, что, согласно этикету, нужно подождать, пока я спущусь в арсенал за трубой для фанфар.
– Спасибо большое, в фанфарах мы не нуждаемся.
– Но, госпожа, фанфары необходимы…
– Мы можем и сами подуть в трубу.
– Хорошо, госпожа.
– Госпожа кто?
– Госпожа королева.
– Вот именно. И не забывай об этом.
Бегом, насколько это было возможно в наряде королевы, которому, честно говоря, не помешали бы ролики, Маграт примчалась на площадь.
Там она увидела кольцо из нескольких сотен человек. Неподалеку стояла очень задумчивая нянюшка Ягг.
– Что тут происходит, нянюшка?
Нянюшка повернулась.
– Ой, извини. Фанфар что-то не расслышала, – сказала она. – Я бы сделала реверанс, да ноги болят.
Маграт посмотрела на две фигуры внутри магического круга.
– Что они там делают?
– Соревнуются, кто кого переглядит.
– Но они же смотрят на небо.
– Это все проклятая Диаманда! Она захотела, чтобы Эсме переглядела солнце! Причем нельзя ни моргать, ни отводить взгляд…
– И долго они смотрят на солнце?
– Около часа, – мрачно ответила нянюшка.
– Ужас какой!
– Да не ужас, а глупость! Чертовская глупость! – фыркнула нянюшка. – И что это нашло на Эсме?! Никак не пойму. Будто ведьмовство зависит только от силы! Она же сама прекрасно знает: ведьмовство это ведь не сила, а умение с ней обращаться.
Магический круг был окутан бледно-золотистой дымкой от обильно выпадающих магических осадков.
– Так или иначе, скоро закат и… – проговорила Маграт.
– Эсме до заката не дотянет, – отрубила нянюшка. – Ты посмотри на нее. Едва держится.
– Ну а если пустить в ход какие-нибудь чары и… – начала было Маграт.
– Ты думай что говоришь! – рявкнула нянюшка. – Да если Эсме узнает об этом, то будет гонять меня пинками по всему королевству. Кроме того, чарами тут не воспользуешься, люди сразу заметят.
– Может, нам все-таки удастся создать маленькое облачко или еще что навроде? – предложила Маграт.
– Нельзя! Это жульничество.
– Но ты-то всегда жульничаешь.
– Я жульничаю за себя. А за других людей жульничать нельзя.
Матушка Ветровоск заметно осела на своем стуле.
– А если я своей властью остановлю поединок? – задумчиво промолвила Маграт.
– То заполучишь себе врага на всю жизнь.
– Мне казалось, мы с матушкой и так уже враги.
– Ничего-то ты не понимаешь, девочка, – покачала головой нянюшка. – Но когда-нибудь наступит день, и ты поймешь, что Эсме Ветровоск твоя лучшая подруга.
– Надо же что-то делать! Неужели ты ничего не можешь придумать?
Нянюшка Ягг задумчиво уставилась на круг, попыхивая своей верной трубкой.
Впоследствии данный магический поединок был весьма подробно описан в книге Птицесвистля «Лигенды и Дрефности Овцапикских гор», и вот что там говорилось:
«Паидинок вот уж дивяноста минут как прадалжался, кагда в магичиский крук рибенок мушского пола вбижал каторый (рибенок, не пол) тут же упал са страшным криком и спышкой. Старая ведьма агляделась, са стула сибя падняла, затем падняла рибенка и атнесла его бабушке, в то время как ведьма младая ни разу не атвела взгляда ат Сонца. Но другие младые ведьмы тут же прикратили паидинок славами: „Се, Диаманда победила, ибо атвела Ветравоск свой взгляд“. Однако бабушка младенца ватвет на то рекла голасом громким: „Неушто? Зелены вы ище, павзраслейте сначала. Не спор это силы, но ведьмовства, кагда ж вы паймете, што это такое – БЫТЬ ведьмой?“
Та ли ведьма настаящая, кто, услышав крик детский, ни аглянется по старанам?
И Гаражане закричали: „Не-е-ет!“, и присудили пабеду матушке Ветравоск».
– Это было невероятно! – воскликнула жена лавочника госпожа Кварней. – Весь город приветствовал ее. Вот оно, настоящее благородство.
Они находились в задней комнате таверны. Матушка Ветровоск лежала на скамейке с влажным полотенцем на лице.
– Настоящее, – подтвердила Маграт.
– А девчонку осуждают все без исключения.
– Ага, – согласилась Маграт. – Утерла ей нос матушка.
– Вот именно, – кивнула Маграт.
– С малышом все в порядке?
Все посмотрели на счастливого Пьюси, который, забившись в угол, сидел в подозрительного вида луже с кульком конфет в руках и перепачканными липкими губами.
– Цел и невредим, – успокоила всех нянюшка. – Обжегся чуточку, а так ничего особенного. Вопит как безумный по каждому пустяку, – добавила она с некоторой гордостью, будто это было редким талантом.