А у меня, как у каждой приличной дамы, переступившей возрастной порог, за которым жизнь только начинается, свои счеты со временем. Я смирилась с тем, что оно, когда-то текущее неторопливой раздумистой рекой, несется обезумевшим болидом. Я понимаю: чтобы выполнить все намеченное и закончить все начатое — вырастить дочь, достроить дом, посадить сад, отредактировать и скомпоновать в сборник лучшие эссе и рассказы, — я должна держать сумасшедший темп, ни на шаг не отставая от своего спутника.
Соперника?
Союзника?
И в то же время я физически ощущаю, что чем больше я работаю, чем больше успеваю сделать и написать, тем сильнее ускоряется время, и мне становится сложнее удержаться в его стремительно вертящемся колесе.
Тем меньше остается минуток для самых простых и прозаичных дел и безделиц, и тем важнее становятся простые мелочи. Поправить непослушную прядку, выбившуюся из дочкиной косы, перецеловать на ночь каждый детский пальчик, заглянуть в усталое лицо мужа, обнять маму… И я, торопясь изо всех сил, бережно нанизываю на суровую нитку бытия эти яркие бусины прекрасных мгновений моей жизни, собираю их в драгоценное памятное ожерелье, которое буду носить за порогом этого сложного, безумного и щедрого мира.
Там, где я буду одинокой, невидимой и свободной.
В жизни ребенка будет много учителей: от школьных преподавателей-предметников и педагогов студий дополнительного образования до университетских профессоров. Они научат подрастающее чадо многим важным и полезным вещам: правописанию шипящих согласных на конце слова, неправильным английским глаголам, способам нахождения обратной матрицы и законам экономического развития. Но все же родители будут самыми главными учителями ребенка, преподающими ему сложнейшую науку — искусство жить.
Такие уроки одновременно просты и неимоверно сложны, ведь самые верные и справедливые слова мгновенно обесцениваются в глазах ребенка, когда он видит, что родители поступают по-другому.
Я учу дочку трудолюбию и уважению к любому занятию и ремеслу. Не позволяя прорасти сорнякам снобизма и высокомерия, я обращаю ее внимание на важность и тяжесть работы дворника, который чистит ступеньки возле подъезда, почтальона, который приносит газеты и письма, кондуктора, который продает билеты и следит за порядком в салоне автобуса. Конечно это не означает, что я жажду для дочки одну из указанных профессий, но я хочу, чтобы в будущем она не боялась неквалифицированного физического труда и не считала себя лучше людей, занимающихся им.
Я учу дочку не бояться экспериментировать, пробовать, ошибаться и разочаровываться, ведь только так можно приобрести ценный опыт. Читать новые книги, содержание которых может огорчить или не оправдать надежд; сближаться с новыми людьми, которые могут обмануть или поднять на смех; пробовать новый способ растушевки, который может испортить отличную, почти готовую работу — так люди взрослеют, так они познают мир.
Я учу дочку помогать тем, кто нуждается в поддержке и защите: собрать немного денег на собачий приют, сделать кормушку для птиц, отвезти подарки в детский дом и продукты — в центр социальной помощи малоимущим, — такие поступки помогают ребенку открыть свое сердце для ближнего.
Я учу дочку здоровому образу жизни. Не отказываться от радостей бытия, а наслаждаться прекрасным вкусом достойных блюд и уметь вовремя остановиться. Мы вместе выбираем продукты в супермаркете, детально изучаем надписи на упаковках, смотрим на срок годности, содержание жиров и пищевых добавок. Мы вместе готовим салаты, содержащие, по заверениям Интернета, минимум калорий и массу пользы.
Я учу дочку обращению с финансами: предлагаю сравнивать цены в магазинах на один и тот же товар, озвучиваю размеры ежемесячных коммунальных и налоговых платежей, сопоставляя их с общим семейным доходом, рекомендую самостоятельно распоряжаться карманными деньгами. Мы дружно участвуем во всевозможных маркетинговых мероприятиях: акциях, скидках и распродажах, радуясь возможности сэкономить и гордясь собственной домовитостью и бережливостью…
Уайльд писал, что образование — вещь хорошая, но надо помнить: ничему из того, что следует знать, научить нельзя. Но я все-таки смею надеяться, что на своем примере смогу научить дочку многим добрым и важным вещам.
Настроение последних дней у меня почти чеховское, как у героев рассказа «Дама с собачкой»: кажется, еще чуть-чуть — и начнется новая прекрасная жизнь, но вместе с тем прекрасно понимаешь, что до настоящей легкости еще далеко и что самое сложное и тяжелое еще только начинается.
Я думаю, это от того, что на следующей неделе начнутся осенние каникулы. Целую неделю — всего неделю — не нужно будет просыпаться затемно, мучаться над задачами, лихорадочно искать по всему дому «природный материал» — шишки, ракушки и сухие листья, собранные еще летом.
Вчера я готовила соленое тесто, из которого сегодня в школе будут лепить птиц и зверей. Запись «принести соленое тесто» я увидела в дочкином дневнике в десятом часу вечера, и понеслась в магазин за мукой и солью (заодно на всякий случай купила спичек и восковых хозяйственных свечей). Я вымешивала соленое тесто в глубокой миске, услаждая свой слух дочкиным рассказом про флору и фауну тундры (задание к уроку по окружающему миру). А потом проверила, как Полина собрала рюкзак, есть ли у нее сменка, а заодно отутюжила белую блузку.
В голове столько разных мыслей и планов новых статей и рассказов! Я не успеваю их записывать, и они покидают меня, обидевшись на невнимание. Иногда они не уходят совсем, а остаются висеть в воздухе, заполняя пространство и делая его беспокойным и напряженным. Или наводняют мои сны, превращая их в остросюжетные фильмы, квинтэссенции латиноамериканских сериалов или в засахаренные полупрозрачные психоделические картинки потайных сторон каких-то явлений или событий. А самые упрямые из них так и остаются бродить по дому, шаркают воображаемыми ногами, хлопают реальными дверями, напоминают о брошенных мною недописанных деталях, невоплощенных идеях и непродуманных сюжетах.
Моя более организованная подруга посоветовала делать наброски будущих шедевров, записывать мысли и образы. Я и записываю, в обычную тетрадку на пружинках объемом в девяносто шесть листов, которую купила в конце августа. За два месяца я исписала набросками почти половину страниц — и лишь пятую часть из них сумела закончить.
Каждый день я выдумываю сюжеты добрых, лиричных, саркастических, назидательных и просто забавных историй. Например, из обычного на первый взгляд эпизода покупки пары обуви можно наваять премилую пьеску с оригинальными подробностями: хмурым осенним утром, чопорными лицами продавщиц бутиков, рефлексивным механизмом девичьих переживаний по поводу отсутствия нужной модели подходящего размера по разумной цене и, главное, судьбоносной финальной встречей с Туфлями Мечты, неприлично дорогими, изощренно изысканными и утонченно бесполезными в свете твердых первоначальных намерений приобрести добротные осенние сапоги.