Пока они втроем шли к выходу, Персик начал метить комнаты первого этажа особняка. Методично, метр за метром он брызгал мочой, не делая исключения между углами и антикварной мебелью с позолотой на гнутых ножках. Имел на это полное право. Они победили. И он тоже внес свою лепту в общую победу.
Когда они проходили мимо открытой двери с витражом, в душе Акима, как мутная волна, всколыхнулась злоба, при одном взгляде на стеклянную картину. Совсем страх потеряли, скоро вывески будут вешать: «Здесь живет вампир. До полуночи не беспокоить». Ударом рукоятки нагана он расколотил старинный витраж. Хрясь! Дзинь! Разноцветные стекляшки осыпались хрустальным дождем на пол. Хорошо! Этот аэроплан уже не взлетит…
— А где этот буржуйский приглядыш? — спросил Гангут, когда они шли к выходу. Он имел в виду слугу, впустившего их.
— Уполз гадюка, — равнодушно обронил инквизитор. Его несильно интересовал дворецкий. Привратника след давно простыл. Старик, воспользовавшись кутерьмой, исчез. Сгинул зараза. Пропал, словно и не было. Хотя у инквизитора нашлась бы к нему парочка вопросов, несмотря на то что время поджимало…
Поплавков остановился в прихожей, почти у самой двери. Бок ощутимо приморозило, да так, что не вздохнуть полной грудью. Аж дыхание перехватило. Занятную вещичку он «снял» со щуки. Словно не треугольный кусочек кости, а ледышка. Нет, хороший такой кусок льда, глыбища. Надо бы во что-то завернуть.
Инквизитор остановился. Из обшлага куртки вынул короткий остро заточенный цилиндрик, спрятанный в специально вшитом клапане. В нем еще осталось лежать четыре таких же стержня, как две капли воды похожих на тот, что сейчас он держал в руке. Он их лично подтачивал и укорачивал в слесарной мастерской, подгоняя под себя. В руке Аким сейчас держал идеально сбалансированное метательное оружие. А с первого взгляда короткий серебристый стержень, похожий на остро заточенный карандаш, приплюснутый на конце. Удобная вещь. Можно колоть и резать. А можно и метать, если до врага не дотянуться рукой, не достать ногой. Надо лишь приноровиться.
Он быстро вырезал из ближайшей гардины прямоугольный кусок. Хорошая ткань, плотная. Подумал и двумя взмахами подправил выкройку. Получился квадрат, словно постоянно тем и занимался в свободное время, что кромсал шторы на геометрические фигуры. Обрезком, как прихваткой, вытащил из бокового кармана костяшку. Положил ее на вырезанный кусок ткани. Сложил вдвое, потом еще в несколько раз. Холодный трофей стал похож на куколку шелкопряда в многослойной оболочке. Объемный сверток еле влез в карман, вызывающе оттопырив полу куртки. Ладно, не на строевом смотре, сойдет. С патрулем точно не стоит встречаться. Еще не хватало обвинений в мародерстве. Хотя какая разница. В глаза не посмеют сказать инквизитору, а косые взгляды, перешептывания и ухмылки у себя за спиной он уж как-нибудь переживет.
Своей работой Поплавков остался доволен. Бок больше не морозило. Хорошо, выходим. «Молодчина, — похвалил сам себя Аким. — А то еще пару часов, и готов свежемороженый инквизитор. Срок годности не ограничен».
За их спинами неожиданно громко хлопнула входная дверь. Низкое серое небо наваливалось им на плечи. Гангуту сразу захотелось спрятаться. Забиться в щель поглубже. Тихоша с котом молчком шмыгнули в ближайшую подворотню. Инквизитор с чувством тряхнул руку матросу:
— Благодарю за службу, Жора Прокопчик.
На том и разошлись. Моряк пошел налево в сторону порта. Инквизитор зашагал в противоположную сторону.
Красная куртка инквизитора — дань старой традиции. В седой древности первые истребители нечисти носили кожаные панцири, выкрашенные в красный цвет и усиленные металлическими пластинами. Время доспехов прошло, а традицию сохранили.
Фасоны одежды меняются, мода и люди не стоят на месте. Меняет покрой и цвет военная форма. Красные форменные кожанки инквизиторов тоже меняли покрой. Неизменными оставались цвет и материал. Допускалось ношение военного мундира, если ты в составе действующей армии или на флоте. Тогда на левый рукав пришивался отличительный шеврон: три языка пламени на фоне овального и вытянутого книзу древнерусского щита. Просто и без изысков. Никакой золочено-вызывающей мишуры. Сильному не нужны лишние цацки. Слабому не помогут.
Инквизиторы носили свои куртки как знамя. Яркий, бросающийся в глаза отличительный знак принадлежности к Корпусу.
За глаза их называли краснокожими.
Не раз и не два за многовековую историю существования Корпуса находились те, кто набирался смелости действовать под личиной инквизиторов. Обладатели красных кожаных курток легко нагоняли ужас на мирных обывателей. Верительных грамот никто не смел спросить. Раз пришли за тобой, значит, виноват. В основном это был банальный разбой и грабежи. Но были и другие случаи. Корпус инквизиторов такие выходки никак официально не комментировал. Он действовал оперативно и безжалостно. Мастера заплечных дел из Тайного приказа, а впоследствии их правопреемники жандармы и чекисты им в подметки не годились по части сыска. Остудить горячие головы надо всегда незамедлительно. Посмевших действовать под видом инквизиторов разыскивали быстро. Их тела находили со снятой кожей в виде курток на том же самом месте, где совершалось преступление. Будущих злоумышленников наглядно предупреждали: будет так, а не иначе. Никакого снисхождения. Трепещите! Пуговицы символично пришивали суровыми нитками прямо на грудь, там, где им и положено быть, если бы на преступниках была надета красная куртка. Наглядной акции устрашения стабильно хватало лет на десять. Потом все по новой. Круговорот появления лжеинквизиторов, поимка, расплата по высшей ставке продолжались с завидным постоянством. Любителей оторвать кусок пожирнее хватало во все времена. Слухами земля полнится. Хоть какой-никакой, а сдерживающий фактор смутьянам. Времена меняются, нравы нет.
Во времена правления Петра I лжеинквизиторы посмели появиться в Санкт-Петербурге. Обычно перевертыши предпочитали промышлять подальше от Северной Пальмиры. Неугомонный Брюс решил проверить на прочность Корпус инквизиторов. Пытливый ум естествоиспытателя не мог долго бездействовать, а вельможу коробило, что кто-то обладает властью, на фоне которой он сам смотрится тараканом, суетливо подбирающим крошки со стола. Инквизиторы долготерпением не отличались, это вредно на их службе. Требовалось дать укорот, да так, чтобы всем стало ясно: не лезь — худо будет.
След тянулся от шебутного Брюса, любившего совать свой длинный нос, куда любопытная мартышка ни за что не сунет хвост. Лжеинквизиторы засветились на верфи, где закладывались корабли, которые должны были показать его соплеменникам шведам кузькину мать. В итоге сорваны подряды на закупку парусины для парусов и поставки пеньки. Заокеанские подрядчики отбыли за море на родину. У любого торгового люда нос в пуху. Особенно негодовал по этому поводу Меншиков. Вместе с подрядчиками за море уплыла его личная выгода. Военная коллегия, на свое счастье, не успела поссориться с Корпусом, официально обвинив инквизиторов в государственной измене. Лжеинквизиторов постигла та же участь, что и их предшественников. Брюса трогать не стали. Пока.