4. Россия — сверх-Европа. Это утрирование предыдущей позиции путем суждения, что Россия не просто обнажает проблемы Европы, но и решает их. Таким образом, оказывается, что Россия — это будущее Европы, а Европа и вообще Запад — вчерашний день России. Подобное воззрение было особенно популярно в начале XX века и прожило вплоть до 1970-х годов. Впрочем, с известными оговорками и иезуитской аргументацией, она встречается и сейчас.
Интеллектуалы на Западе в конце XIX века считали Россию страной более перспективной, чем Европа, так как Россия (ее интеллектуальная среда) достигла больших, чем Европа, успехов в женской эмансипации, в рабочем движении, в освобождении от национальных комплексов, в искусстве (авангард) и в прочих сферах. С этим соглашалась вся «левая» интеллигенция, вся «творческая интеллигенция» на Западе.
Но это же происходило и в России, особенно после революции, когда не только интеллектуальная среда стала считаться авангардом, но и сам государственный строй. Так считали в годы «успехов социалистического строительства», создания ядерного оружия и особенно когда Россия первая вышла в космос. Правда, в 1970-е годы симпатии к России ослабли, а вновь усилились на короткий срок в эпоху Горбачева, когда интеллектуалы заявили, что Россия опять впереди всех (хотя бы в идейном плане), ведь именно она первая предложила «новое мышление».
5. Россия — недо-Европа. Позиция, обратная предшествующей. Ее родоначальники — западники, видевшие в Европе будущее России и образец для подражания. Наследниками позиции были все критики существующих российских порядков, диссиденты и т. п. Россия все время отстает от Запада и использует «догоняющую модель развития». На официальный уровень эта позиция продвигалась усилиями Сперанского, затем Витте и Столыпина, а сейчас ее во многом придерживаются так называемые «демократы» как в руководстве, так и в народе. Считается, что Запад почти по всем показателям далеко впереди России, и опять надо ставить задачу хотя бы «догнать» его. Имена публицистов из «демократического лагеря», высказывающихся и пишущих в подобном духе, просто невозможно перечислить.
6. И, наконец, последняя позиция. Россия — это Европа. Тот, кто в этом сомневается, говорят защитники этой точки зрения, пусть еще раз вспомнит про китайские иероглифы, японскую кухню, индийские религии, арабские обычаи… У нас с Европой похожи и языки, и религия, и искусство, и философия, и наука, и даже кухня. Да не просто похожи, а формировались в одном ареале, через взаимный культурный обмен в течение тысячелетий (исключения только подтверждают правило: да, у нас третья национальность по количеству в России — татары, они — мусульмане, но так и в Европе теперь есть Турция, Албания и проч.).
Кто-то скажет, что при всем при том Россия все же не похожа на Европу. А что понимается под Европой и похожа ли она на себя? Неужели между Грецией и Англией различий меньше, чем между Грецией и Россией? Или между Польшей и Испанией? Или между Швецией и Италией? Или между Германией и Турцией? Или между Болгарией и Португалией? Все европейские страны — специфичны, и Россия тоже. С кем-то у нас общая религия, с кем-то родственный язык, с кем-то культурные или экономические связи… Одним словом, всякие фанатики, настаивающие на огромной специфике России в сравнении с Европой, просто по миру мало ездили…
Очевидно, что все представленные позиции в их различных вариантах и интерпретациях так или иначе содержат долю истины. Каждая достаточно обоснованна, и невозможно выделить ту, которая была бы синтезирующей все остальные, или явно господствующей, или более глубокой. Если посмотреть на российскую историю, то каждая из позиций отражает воззрения различных групп или воззрения того или иного времени. И это время давало повод для таких размышлений. Ведь их правомерность подтверждалась не только нашими внутрироссийскими теориями, но и интеллектуалами всего мира. Если после революции Россия действительно виделась культурным авангардом, то ведь и до сих пор картины Малевича стоят баснословных денег. Если после победы над Германией, получения ядерного оружия, строительства первой атомной электростанции и атомного ледокола, запуска первого спутника и первого человека в космос во всем мире «быть интеллектуалом» в то же время означало «быть «левым» (то есть ориентироваться на Россию и СССР) — этот факт тоже не отменишь. Короче говоря, все вышеперечисленные позиции — не плод теоретической интерпретации некой неуловимой реальности, а отражение действительных процессов и культурноисторических позиций России во времени или в сознании определенных классов.
Вторая особенность всех перечисленных теорий, и она буквально лезет в глаза, связана с тем, что все позиции так или иначе замкнуты на Европу. Даже позиция, поставленная первой, которая вроде никакдинамически не цепляется к Европе, а просто формально-логически отделена от нее и, казалось бы, может быть описана без привлечения Европы, на самом деле не обходится без нее. Достаточно прочитать труды как прошлых, так и современных славянофилов и евразийцев, чтобы увидеть: большая часть их размышлений посвящена бичеванию Европы и попыткам размежевать ее с Россией. Даже всем известное разделение на «славянофилов» и «западников», все же было именно таким разделением, а не делением, скажем, на «славянофилов» и «восточников». Европа — это зеркало России. Через Европу Россия самоидентифицируется.
Принимая во внимание два этих замечания, можно описать позицию России как страны, «танцующей» вокруг Европы. Подобно тому, как Македония танцевала вокруг Греции: то с ней, то под ней, то в ней, то над ней, то за ней, то перед ней, то против нее.
Собственно, если предположить, что Россия — это окраина Европы (Украина Европы), то сразу и наш менталитет оказывается «украинским», наше поведение по отношению к Европе — копирует (а может, они копируют) поведение украинцев по отношению к нам.
Как-то один украинский интеллектуал (ничего смешного!) поставил вопрос (естественно, копируя вопрос, поставленный Соловьевым о России): «Что думает Бог об Украине?». Подумав, я ответил: «Ничего, потому что мышление Бога очень отличается от мышления господ Кучмы и Ющенко, ведь только в воспаленном воображении этих людей и их последователей существует Украина как отдельная самостоятельная сущность. Бог же прекрасно знает то, что знает любой честный украинский историк: Украина — это выдумка, химера, смысл существования Украины состоит в противопоставлении себя России, поэтому без России она невозможна. Следовательно, ключ к судьбе и исторической миссии Украины надо искать в судьбе и миссии России».
Но ведь то же верно и в отношении России и Европы. Большой Европы. Хотя мы часто противопоставляем себя Европе (в узком смысле — как католической и протестантской), все равно не можем без нее. Мы брали в Европе христианство и противопоставляли себя Европе как более истинные христиане. Мы брали в Европе Маркса и становились большими марксистами, чем Маркс. Мы взяли в Европе демократию и показали такие чудеса демократизма, что до сих пор очухаться не можем. В самодостаточном смысле понятия «русской культуры» не существует. Это понятие имеет такой же смысл как «итальянская культура», «французская» и проч. (то есть указание специфического отличия, тогда как само понятие культуры уже с головой выдает принадлежность к Европе!!!).