Надо отметить, что Потемкин, несмотря на конфликт под Очаковом, не только не пытался умалить заслуги Суворова, а наоборот требовал для него высших наград. Екатерина писала Потемкину: «Хотя целая телега с бриллиантами уже накладена, однако кавалерии Егорья большого креста посылаю по твоей просьбе, он того достоин...»

Действия Суворова изумляли современников: в то время как две огромные союзные армии фельдмаршалов Потемкина и Лаудона занимались второстепенными задачами, 25-тысячный отряд нанес решительное поражение главным силам Турции.

Последствия рымнинской победы не замедлили сказаться на последующем ходе кампании. Армия Потемкина подошла к Бендерам, но теперь, в отличие от кампании 1770 г., крепость капитулировала еще до начала осадных работ. Русским сдалось в плен 16 тысяч турок при 300 орудиях.

14 сентября без боя была взята небольшая турецкая крепость Аджибей, на месте которой через несколько лет будет основана Одесса. 30 сентября 1789 г. авангард армии Потемкина под командованием полковника Пистова взял без боя крепость Аккерман. В крепости на валах стояло 52 пушки, и еще 37 пушек было захвачено на малых судах, находившихся у крепости. По условиям капитуляции турецкий гарнизон был выпушен в Измаил. Кроме того, армия Потемкина заняла Кишинев, Каушаны и Паланку.

Страх и ужас, наведенные Суворовым на турок, позволили австрийскому фельдмаршалу Лаудону изгнать турок из Банната и в конце сентября овладеть Белградом. Принц Кобургский занял Валахию и вступил в Бухарест.

Увы, и русский, и австрийский фельдмаршалы действовали на уровне Шуры Балаганова, который, имея в кармане 30 тысяч, полез за чужим кошельком. Все эти территориальные приобретения не стоили очень многого, зато Россия лишилась возможности выиграть войну в кампанию 1789 г. Кстати, тот же Аккерман пришлось вернуть туркам по Ясскому миру. В 1811 г. Кутузов скажет по аналогичному поводу: «...легко города брать, трудно кампанию выиграть». А Суворов в 1789 г. мог легко выиграть кампанию, если бы ему дали командование хотя бы над одной русской армией. После победы у Рымника у турок не было крупных боеспособных частей не то что до Дуная, а до самого Стамбула, У «генерала-метеора» могло быть только две остановки: в месте турецкой капитуляции или у Мраморного моря. На пути к победе Родины встало самолюбие Потемкина и осторожность Екатерины, неохотно шедшей на большие кадровые перемены. Нас со школьной скамьи учили оценивать исторические личности по схеме: плохой — хороший. Это было и при царях, и при коммунистах, и при демократах. Личность Потемкина не укладывается в прокрустово ложе примитивных схем. Он был гениальным государственным деятелем, организатором, строителем, дипломатом, но никудышным полководцем. Говоря о чрезмерном самолюбии Потемкина и его ревности к чужой славе, не стоит забывать и об избытке честолюбия и сварливости Суворова. Чего стоит тот факт, что после отставки Румянцева Суворов посылал одинаковые рапорты как командующему армией Потемкину, так и в имение Вишенки Румянцеву, как будто тот по-прежнему командовал армией. А ведь Румянцев в свое время терпеть не мог Суворова, а последний писал кляузы Потемкину на Румянцева. Сейчас же генерал-аншеф забыл все обиды и строчил рапорты в пику Потемкину.

Личные амбиции двух военачальников, плюс осторожность и недальновидность императрицы лишили Россию блистательной победы в войне.

КОРСАРЫ В ЧЕРНОМ МОРЕ И В АРХИПЕЛАГЕ

Начнем с того, что активных боевых действий Черноморский флот в кампанию 1789 г. не вел. Тем не менее война шла как на Черном море, так и в Восточном Средиземноморье, а вели ее корсары. Корсаров современники называли каперами, в официальных русских документах — «крейсерскими судами», а турки и многие европейцы — пиратами. Последнее название не далеко от истины. Корсары под русским флагом не очень отличались, к примеру, от пиратов Карибского моря. При этом считаю, что России стыдиться корсаров нечего. Все морские державы использовали корсаров (пиратов) в своих целях столетиями. Причем пальму первенства в столь деликатном деле держали англичане. Английские короли и королевы не стеснялись вводить самых кровавых пиратов в палату лордов. Предки многих современных аристократических фамилий Великобритании сделали свое состояние на пиратстве. Так что сейчас нам надо стыдиться не Екатерины Великой и ее каперов, а наших придурков политиков и адмиралов, не организовавших флотилии каперов в ходе Крымской войны, Войны 1877—1878 годов и русско-японской войны 1904—1905 годов.

Всевозможные же конвенции о запрещении пиратства и т.п. писались англичанами и американцами лишь для того, чтобы выбить мощное оружие из рук противника. Что творили сами основоположники демократии, можно прочесть в книге американского адмирала Локвуда «Топи их всех». Именно такой приказ был отдан в декабре 1941 г. американским летчикам и подводникам. И они топили суда всех национальностей, включая торговые, пассажирские, госпитальные, рыболовецкие на всей акватории Тихого океана. Часто американцы развлекались, бросая глубинные бомбы в барахтающихся в море людей с потопленных судов. В итоге было потоплено несколько сотен нейтральных судов, включая несколько десятков советских.

Мы уже говорили о создании крейсерских судов на Черном море в 1787—1788 гг. Первое время ими командовали исключительно греки, но с сентября 1788 г. в их экспедициях принимают участие и русские офицеры. Первым был генеральс-адьютант штаба Потемкина, будущий знаменитый флотоводец Д.Н. Сенявин. 16 сентября он вышел из Севастополя, командуя отрядом из четырех корсарских кораблей. Три недели отряд крейсировал в районе Синоп — Керасу.

19 сентября у Синопа отряд Сенявина встретил пять турецких судов. Сенявин устремился за самым крупным, но судно имело хороший ход и легко уходило от погони. Его перехватили корабли капитана Ганале и прапорщика Марингопуло, взявши турка в два огня. Турки отчаянно сопротивлялись, они отразили две попытки абордажа. Отстреливаясь, они стали отходить к Синопу, но наскочили на риф. Корсары набросились на добычу, но тут открыли огонь пушки с береговой батареи. Корсарам пришлось отойти, оставив приз на камнях. Но из других кораблей один был захвачен прапорщиком Скандараки, остальные бежали под покровом наступившей темноты.

Затем отряд Сенявина двинулся на восток к порту Вонне, где стояло восемь военных транспортов. 20 сентября, на пути к Вонне, корсары захватили судно со смолой и пенькой. Приз сожгли, а его команде удалось бежать на шлюпках на берег. На следующий день заметили четыре мелексы [38] , послали к ним баркасы, удалось захватить два судна. Груз оказался копеечным — пенька да сушеные фрукты. Мелексы вместе с грузом сожгли. 22 сентября отряд Сенявина на подходе к Вонне сжег еще одну мелексу, в это время с берега открыла огонь турецкая пушка. Ее быстро сбили, высадились на берег и уничтожили «магазин» (склад). При этом «много турок побито картечами», но военных транспортов в порту не оказалось. Это был первый случай русского десанта в глубине турецкой территории после казачьих походов.