Окончательно проект В. М. Глушкова «зарубался» на заседании Политбюро ЦК, и все, как и всегда в таких случаях, выглядело благопристойно: председательствующий М. А. Суслов спросил мнения его членов:
— Товарищи, может быть, мы совершаем ошибку сейчас, что не принимаем проект в полной мере, но это настолько революционные преобразования, что нам трудно сейчас. Может, давайте пока попробуем вот так, а потом видно будет, как быть. (Обращаясь к В. М. Глушкову.) Как вы думаете?
— Михаил Андреевич, я могу вам только одно сказать, что если мы сегодня этого не сделаем, то во второй половине 70-х годов советская экономика столкнется с такими трудностями, что все равно придется вернуться.
И те штирлицы, которые «зарубали» проект, отлично понимали, что делали. Они знали, что это надо давить: подсказка шла из-за рубежа, где некий В. Зорза писал, что «царь советской кибернетики В. М. Глушков предлагает заменить кремлевских руководителей вычислительными машинами» [13. С. 656–657] (со ссылкой на: [2.09]).
И это были коммунисты, люди, которые по своему определению должны были запускать проекты будущего, иначе непонятно, на чем они хотели считать при своем коммунизме: на счетах, в лаптях и при свечках?
Академик умер на 60-м году жизни в 1982 г., и идея заглохла, оставив после себя только несколько книжек. В области общественных наук со временем предполагалось создать нечто близкое: САЦНИОН — сеть автоматизированных центров научной информации по общественным наукам [2.10. С. 9].
Он существовал в 1920–1929 гг. Им руководил Н. Д. Кондратьев. Как пишут, первым начал громить его некий Р. Е. Вайсберг, опубликовав статью в центральном журнале. Да и сам выход статьи там подразумевал ее директивный характер. Н. Д. Кондратьев был арестован в 1931 г., расстрелян в 1938 г. Такова же была судьба и А. В. Чаянова: началось с критики Г. Зиновьева, потом, как ни странно, закрепил этот погром И. В. Сталин, который в своей речи «К вопросам аграрной политики в СССР на конференции марксистов-аграрников» 27 декабря 1929 г., назвав их воззрения «теорией «устойчивости» мелкобуржуазного хозяйства», в частности, сказал: «Непонятно только, почему антинаучные теории «советских» экономистов типа чаяновых должны иметь свободное хождение в нашей печати?» [32. С. 313]. Для самого А. В. Чаянова это кончилось весьма печально. 21 июля 1930 г. он был арестован, а 26 января 1932 г. осужден с группой коллег и выслан в Казахстан, в 1937 г. ему были предъявлены новые обвинения, и 3 октября того же года он был расстрелян. В 1987 г. он был посмертно реабилитирован.
Его еще иногда называют по фамилии директора — Институт Варги. Предшественником института был Кабинет мировой политики. Его первым заведующим был Ф. А. Ротштейн. Он выступил с идеей преобразования в институт, который был образован в системе Коммунистической академии в 1925 г. Решение об этом принималось на XII съезде в 1923 г. Объяснялось это тем, что «появилась необходимость в создании научного центра, который стал бы базой формирования политических основ внешнеэкономических и внешнеполитических отношений с другими странами» [2.11. С. 8]. После Ф. А. Ротштейна директором был в 1926–1927 гг. В. В. Осинский (Оболенский), а с декабря 1927 г. им стал Е. С. Варга. Евгений Самойлович Варга (1879–1964), венгр по национальности, академик АН СССР (1939), в 1927–1947 гг. — директор ИМХ, лауреат Ленинской премии (1963). С января 1924 г. еще кабинетом издавался журнал «Международная летопись», который в 1926 г. был переименован в «Мировое хозяйство и мировая политика».
В 1925 г. институт занимал две комнаты в здании Ком-академии по адресу: ул. Волхонка, 14. Работниками были совершенно разные люди. Одним из сотрудников по совместительству, например, был профессор Ю. В. Ключников — в прошлом министр иностранных дел у Колчака, потом был главой «сменовеховцев», вернулся в СССР в 1928 г. Во времена суровые о нем ничего не было слышно, и лишь в 1944 г. он был награжден Сталинской премией за… выведение сорта семян, приспособленных к засушливым районам. Талант — он везде талант!
«В первые годы видное место в работе института занимала проблема цен. Особенно на этом настаивал Е. С. Варга. Эта проблема имела для нас не только теоретическое, но и важное практическое значение. Через движение цен в конце 20-х и начале 30-х годов экономика СССР ощущала на себе крепкие удары мирового экономического кризиса. Советский Союз заказал оборудование для строек первой пятилетки в 1928–1929 гг., когда цены перед кризисом были высокими, но в 1933 г. они снизились на это оборудование на 20–25 %. В то же время цены на товары, которые СССР вынужден был вывозить для платы за импорт, в том числе на продовольствие и сырье, снизились за это время в два-три раза. (…)
Немалое место по своему значению занимали нигде не публикуемые докладные записки (…), подготавливавшиеся по заказам соответствующих ведомств. Е. С. Варга часто получал эти заказы. В них требовались разъяснения определенных вопросов или разработка материалов, необходимых для ответственных докладов. Иногда записки составлялись по инициативе института. Е. С. Варга вменял в обязанность сотрудникам при изучении трудов солидных зарубежных авторов, чтении иностранных журналов и газет фиксировать свое внимание на вопросах, представляющих интерес для руководства Советского Союза и могущих служить основой для докладных записок. (…)
Много записок направлялось лично Сталину, часто — руководству Коминтерна, редко — В. М. Молотову, несколько раз — М. М. Литвинову, и только однажды — Л. М. Кагановичу» [2.11. С. 27, 29–30].
По сути дела, ИМХиМП был первым политическим «мозговым трестом» в мировой практике. Таким передовым тогда был СССР во всем. Подобного рода организации появились в США — при президенте Ф. Д. Рузвельте в 1933 г., а в Японии, например, первая группа постоянно работающих советников — так называемая «группа второго завтрака» при премьере в конце 1930-х годов. Только они были более приближены к руководству.
Е. С. Варга готовил материалы для доклада И. В. Сталина на XVII съезде партии (1934 г.), была подготовлена записка, затем опубликованная в виде брошюры объемом в 116 страниц [2.12]. Институт и лично Е. С. Варга делали неплохие прогнозы о мировом экономическом кризисе [2.11. С. 32–35]; о будущей войне [2.11. С. 43] (со ссылкой на: [2.13]); предсказания победы/проигрыша на выборах президентов США и последующих взаимоотношениях с СССР [2.11. С. 30, 50–51].
15 марта 1931 г. ЦК партии принял постановление о работе Комакадемии и ИМХиМП в частности. Был увеличен состав до 192 человек, институт разросся структурно [2.11. С. 63–67]. В годы войны институт был эвакуирован в Ташкент, откуда в Москву вернулся в 1944 г. Варга был консультантом И. В. Сталина на Потсдамской конференции.
Гром грянул после записки академика Л. Иванова на имя Маленкова [2.14. С. 299]. Когда сообщают о закрытии института, то пишут, что «поводом для ликвидации института было обвинение в буржуазном объективизме. (…) Уничтожающей критике подверглась книга сотрудника института М. Л. Бокшицкого (…), посвященная изложению ряда проблем американской промышленности. Поскольку книга писалась в период союзнических отношений между США и СССР, то в ней было недостаточно ругани капитализма, как это уже требовалось в 1948 г.» [11. Кн. 3. С. 163]. Да, после войны был выпущен институтом целый ряд книг, где авторы, по-видимому, не учли для себя возможный резкий обоюдный поворот бывших союзников по антигитлеровской коалиции от сотрудничества к противостоянию [2.15, 2.16, 2.17]. По постановлению цензуры тексты были изъяты и не допущены к изданию. По мнению другого знатока — западного советолога Д. А. Армстронга (Armstrong): «Объектом критики со стороны Вознесенского была книга Варги «Изменения в экономике капитализма в результате Второй мировой войны». В этой книге (…) выдвигалась теория, согласно которой монополистический капитализм — за счет государственного вмешательства в экономику — мог преодолеть кризис, не прибегая к войне. (…) После продолжительной дискуссии, проходившей в мае 1947 г., Варга вынужден был оставить свой экономический институт и свой журнал» [2.18. С. 15].