В донесении говорилось, что нация нуждается «в агрессивной тайной психологической, политической и военизированной организации, более эффективной, более уникальной и, при необходимости, более безжалостной, чем та, которая используется противником». А все потому, что ЦРУ так и не решило «проблему проникновения на территорию противника с помощью агентуры». «При пересечении вражеской границы воздушным путем или любым другим подобным способом очень трудно избежать обнаружения противником». Вывод такой: «Информация, которую мы получили подобными методами, крайне незначительна, а затраты на подготовку и человеческие потери – несопоставимы».
При этом высший приоритет имел шпионаж с целью сбора ценных сведений о Советах. И подчеркивалось, что за эти знания Америка готова заплатить любую цену.
Даллес не оставлял настойчивых попыток внедрить американского шпиона по ту сторону железного занавеса.
В 1953 году первый агент ЦРУ, которого он направил в Москву, был вскоре соблазнен русской горничной (оказалось, что она – полковник КГБ), сфотографирован на месте преступления, подвергнут шантажу и в конце концов уволен из ЦРУ за свою неосмотрительность. В 1954 году еще один сотрудник был застигнут врасплох на месте совершения шпионских действий, арестован и выдворен из СССР вскоре после своего прибытия. Вскоре после этого Даллес вызвал одного из своих специальных помощников, Джона Маури, который ездил в Россию перед Второй мировой войной и большую часть войны провел в американском посольстве в Москве, работая в Управлении военно-морской разведки. Он попросил Маури присоединиться к тайной службе и пройти обучение для осуществления миссии в Москве.
Ни один из агентов Виснера никогда не был в России, и Даллес заметил:
– Они ничего не знают о противнике.
– Но я ни черта не смыслю в тайных операциях, – ответил было Маури.
– Думаю, они тоже, – успокоил его Даллес.
Такие люди едва ли могли предоставить президенту разведданные, в которых он нуждался больше всего: стратегическое предупреждение о ядерном нападении. Когда Совет национальной безопасности собрался, чтобы обсудить, как поступить и что делать в случае такого нападения, президент повернулся к Даллесу и говорит: «Давайте только не устраивать второй Перл-Харбор». Такую задачу президент поручил второй секретной комиссии по разведке, которую он создал в 1954 году.
Джеймсу Р. Киллиану, ректору Массачусетского технологического института, Эйзенхауэр поручил возглавить группу, которая займется поиском способов предотвращения советского «грома среди ясного неба». Он потребовал применить технические методы, которые настоятельно рекомендовал в своем отчете Дулиттл: «развитые средства связи и электронное наблюдение», чтобы обеспечить «раннее обнаружение средств нападения противника».
ЦРУ удвоило собственные усилия в этом направлении. И преуспело в этом, но по-своему.
На чердаке штаб-квартиры Берлинской резидентуры никому не нужный бейсболист, ставший адвокатом, а потом еще и шпионом, по имени Уолтер O’Брайен, фотографировал документы, украденные из почтового отделения в Восточном Берлине. Они содержали описания подземных маршрутов новых телекоммуникационных кабелей, используемых советскими и восточногерманскими чиновниками. Этот шпионский ход положил начало проекту «Берлинский тоннель».
Тоннель в то время расценивался как самый крупный триумф ЦРУ. Идея пришла от коллег из британской разведки. В 1951 году британцы сообщили в ЦРУ, что им удалось подключиться к телекоммуникационным кабелям Советов через сеть тоннелей в оккупированных зонах Вены вскоре после окончания Второй мировой войны. Они предложили то же самое сделать и в Берлине. Благодаря украденным схемам это стало реальностью.
Секретная история ЦРУ Берлинского тоннеля, написанная в августе 1967 года и рассекреченная в феврале 2007 года, выявила три вопроса, которые стояли перед Уильямом K. Харви, экс-агентом ФБР и большим любителем выпить, который принял на себя обязанности руководителя Берлинской резидентуры в 1952 году: можно ли было прорыть тоннель длиной 1476 футов (около 450 метров) в советскую зону Восточного Берлина и поразить цель 2 дюйма в диаметре и расположенную на 27 дюймов под главным шоссе – и при этом не угодить в лапы к Советам? Как можно незаметно избавиться от отходов – а это около 3 тысяч тонн песчаной почвы? И какая легенда подошла бы, чтобы замаскировать строительство установки для раскопок в убогом районе, забитом лачугами беженцев на самом краю американской зоны?
Аллен Даллес и его британский коллега, сэр Джон Синклер, договорились в декабре 1953 года о проведении ряда конференций по операции «Тоннель», которая должна была получить кодовое название «СОВМЕСТНО». Переговоры привели к выработке плана действия летом следующего года. Посреди щебня и грязи должно вырасти здание размерами с целый городской квартал, крыша которого ощетинилась бы многочисленными антеннами, а Советам дадут понять, что это станция по перехвату разведывательных сигналов из атмосферы – хитрая уловка для отвода глаз. Американцы начнут рыть тоннель в восточном направлении, чтобы оказаться ниже заветных кабелей. Британцы же, полагаясь на свой опыт в Вене, вели бы вертикальную шахту от конца тоннеля к кабелям, а затем установили бы там устройства прослушивания. Лондонская контора, в которой к тому времени насчитывалось 317 офицеров, занималась бы обработкой разговоров, записанных ЦРУ. В Вашингтоне агентство выделило бы 350 сотрудников для работ по расшифровке перехваченных в тоннеле телетайпных сообщений. Подразделения инженерных войск при техническом содействии британцев произвели «раскопки». Самая большая проблема, как всегда, заключалась в переводе перехваченных сообщений. «У нас никогда не хватало людей, нормально владеющих иностранными языками», – отмечено в истории ЦРУ. Возможности агентства в области немецкого и, тем более, русского языка были явно недостаточными.
Тоннель был завершен в конце февраля 1955 года, и месяц спустя британцы начали устанавливать подслушивающую аппаратуру. Поток информации открылся в мае. Это были десятки тысяч часов бесед и телетайпов, включая бесценные сведения о советских ядерных силах и обычных вооружениях в Германии и Польше, в том числе информация от советского Министерства обороны в Москве и схемы операций советской контрразведки в Берлине. Американцы получили более реальное представление о политической неразберихе и нерешительности в советском и восточногерманском бюрократических аппаратах, а заодно имена и прикрытия нескольких сотен советских разведчиков. Через тоннель были получены новости, оцененные в 6,7 миллионов долларов, даже если потребовались бы недели и месяцы на их перевод. Как только он был обнаружен – а в ЦРУ ожидали, что однажды это все-таки произойдет, – то мнение о США со стороны их противника резко изменилось. Если раньше американцев почти повсеместно считали новичками-неумехами в шпионских махинациях, то теперь оказалось, что они способны-таки на удачный маневр против Советского Союза, который долгое время был признанным мастером в таких делах. Об этом довольно язвительно отмечено в архивах ЦРУ.