На бумаге план этот выглядел превосходно. Но его осуществлению помешало не только то, что Джамброис не смог встретиться с руководством организации, офицеров.
Нам сразу же стало ясно, что включать будущую эпопею Джамброиса в нашу игру не целесообразно. Ведь в этом случае пришлось бы сочинять и рассказывать Лондону байки о его всевозможных приключениях и каких-то договоренностях с руководством офицерской организации, которое мы не знали.
Следовательно, Лондону надо было внушить, что задание в том виде, как оно поставлено Джамброису, невыполнимо и что необходимо найти путь, соответствующий реальной обстановке в стране.
Использовав радиопередатчик «Марроу», мы засыпали Лондон сообщениями о якобы чуть ли не полной деморализации в руководстве офицерской организацией. В его верхах, мол, засели немецкие шпики, поэтому любые контакты с членами организации и обсуждение с ними лондонских предложений неминуемо станут известны немцам со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Когда в ответах Лондона появилась некоторая неуверенность, а Джамброису строго указали соблюдать величайшую осторожность, мы предложили свой план. Дескать, Джамброис должен установить контакты с некоторыми надежными руководителями организации непосредственно на окружном уровне, чтобы, привлекая низовые ее звенья, добиться создания необходимых шестнадцати окружных групп. План наш с некоторыми оговорками получил в конце концов поддержку, в группу «Марроу» стали присылать новых агентов и различные материалы.
В августе 1942 года началось активное «создание» указанных групп. На деле мы конечно же не устанавливали никаких контактов с группами офицеров, просто сообщая в Лондон, что налаживаем широкие контакты с вполне надежными представителями офицерской организации.
Создание шестнадцати обусловленных планом групп начиная с августа 1942 года «шло столь успешно», что Лондон прислал для их пополнения с конца сентября и до ноября семнадцать агентов, которых принимали, естественно, мы. Пятеро из них были радистами с отдельными каналами связи. Все эти новые каналы связи, работавшие по планам «Чив», «Брокколи», «Кьюкумбер», «Томато» и «Селери», были введены в действие до конца ноября.
Каждая из новых групп деловито «приступила к работе», сообщив в Лондон координаты площадок для сброса для их нужд грузов, на которые они и стали поступать регулярно. В начале декабря мы подготовили обзорный доклад о положении дел, который передали радиограммой в Лондон. В нем мы сообщили, что уже создало восемь окружных групп, в которых обучается около 1500 человек. Этим бойцам требуется, вполне естественно, одежда, белье, обувь, велосипедные шины, табак, чай и тому подобное. В итоге мы получили в середине декабря 32 контейнера общим весом порядка 5 тысяч килограммов, которые были сброшены на четыре указанные нами ранее площадки.
По имевшейся у нас информации, в середине января в секретных школах Англии заканчивали обучение набранные ранее агенты, часть которых предусматривалось отправить в Голландию. И действительно, с 18 января по 21 апреля 1943 года к нам забросили еще семнадцать агентов, встреченных конечно же «комитетом по приему». Большинству из них предстояло стать руководителями и инструкторами создаваемых окружных групп. На двоих агентов возлагались разведывательные задачи. Еще двое должны были организовать курьерскую связь из Голландии в Испанию через Брюссель и Париж. Среди вновь прибывших было семь радистов с выделенными каналами радиосвязи.
К весне 1943 года потребность создаваемых в Голландии окружных групп в руководителях, инструкторах и радистах была полностью обеспечена. Передо мной и с несколькими моими помощниками стояла труднейшая задача – регулярно сообщать в Лондон о деятельности около пятидесяти агентов, что по различным причинам вряд ли могло долго продолжаться. Следовало попытаться убедить Лондон в необходимости сократить число задействованных каналов радиосвязи, оставив лишь наиболее интенсивно работающие. И мы предложили – в целях безопасности, естественно, – зарезервировать часть радиопередатчиков окружных групп. В результате число раций удалось сократить до пяти.
Хотя с осени 1942-го по лето 1943 года нам и пришлось прекратить деятельность целого ряда включенных в игру радиопередатчиков, объяснив это провалом и ликвидацией их немцами, а также, как я уже отмечал, сократив число ряда окружных групп, все равно мы были вынуждены вести игру аж по четырнадцати каналам радиосвязи с Лондоном. И эту работу приходилось выполнять, повторяю, •силами всего шести радистов из подразделений полиции общественного порядка, которые были загружены до предела человеческих возможностей.
Мой рассказ о драматической стороне по выброске агентов и грузов на парашютах, попадавших прямехонько в наши руки, будет неполным, если не рассказать о попытках союзников разобраться в истинном положении дел в Голландии. И таких попыток было предостаточно. Следует отметить, что союзники при этом не учитывали того важнейшего обстоятельства, что не только каналы радиосвязи, но и агенты могли находиться в руках немцев.
Наиболее отчетливо одна из попыток провести такой контроль была отмечена нами в связи с операцией «Парсли» 21 сентября 1942 года. Приземлившийся на парашюте агент Джонгели (псевдоним Ари), вне всякого сомнения, как раз и прибыл к нам с этим заданием.
Вскоре после своего ареста он сообщил, что сразу же после прибытия на место должен дать следующую радиограмму:
«Скорый поезд был отправлен вовремя».
Это условие поставило сотрудников полиции безопасности, которые его допрашивали, в такое положение, выхода из которого они не видели.
Всю ночь при проведении операции «Парсли» я накопился на месте высадки в нескольких километpax восточнее Ассена и возвратился в Гаагу около семи часов утра. Не успел я уснуть, как меня разбудил телефонный звонок. Было девять часов утра. Звонил сотрудник отдела Шрайэдера, который проводил допрос, и сообщил о том, что ему поведал Джонгели. К изложенному он добавил, что такая радиограмма должна быть отправлена предположительно в одиннадцать часов.
Через полчаса я сидел уже напротив агента в Биннехофе. Это был мужчина в возрасте около сорока лет с полным, продубленным ветрами лицом, который в течение длительного времени был главным радистом голландского адмиралтейства в Батавии.
После непродолжительной беседы с ним я убедился, что за довольно длительный период службы в Индонезии он, скорее всего, научился некоторым азиатским хитростям. С неестественно неподвижным и не отражавшим никаких эмоций лицом он на все мои вопросы повторял: если не передаст в одиннадцать часов обусловленную радиограмму, это будет означать, что он попал в руки немцев.
В конце концов я сделал вид, что он меня убедил, и сказал, опустив голову как бы в глубокой задумчивости, что такую радиограмму мы в одиннадцать часов обязательно передадим. Когда же, быстро вскинув голову, я взглянул на него, то успел заметить в какую-то долю секунды оттенок триумфа в его глазах. Мне сразу же все стало ясно: радиограмма будет означать обратное.