– Гузенко!
Я узнал голос. Это был младший лейтенант Лаврентьев, шофер Саботина.
Он несколько раз назвал мое имя, потом стал спускаться вниз по лестнице. Я вновь поспешил к окну, выходившему на улицу. Двое мужчин все еще сидели на скамейке, посматривая время от времени в нашу сторону.
Анна перешла в гостиную и посадила Андрея на колени. Они пристально смотрели на меня. Мне было ясно, что настало время действовать. На часах было уже пять минут восьмого. Значит, наш сосед Харольд Майн, унтер-офицер канадских военно-воздушных сил, должен быть уже дома. Я побежал на задний балкон. Майн вышел на свой вместе с женой, чтобы прийти в себя от дневной жары.
Я спросил его, могу ли я с ним поговорить. Майн ответил:
– Само собой разумеется. Что у вас за проблема?
Я спросил, смогут ли они с женой присмотреть за Андреем, если со мной и Анной произойдет что-либо непредвиденное?
Унтер-офицер удивился. Затем сказал, чтобы я перебрался на его балкон, дабы переговорить о случившемся. Понимая, что у меня нет времени на долгие объяснения, я сказал, что опасаюсь покушения НКВД на нашу жизнь, чем и вызвано беспокойство о мальчике. Майн посмотрел на меня недоуменно, однако выражение его лица изменилось, когда я сказал ему о мужчинах, сидящих на скамейке. Он попытался было помочь мне возвратиться на свой балкон, но остановился, заметив во дворе некоего мужчину, смотревшего на нас.
Майн стал действовать быстро.
– Гузенко, приводите свою жену и мальчика к нам, а я вызову полицию.
Мысль искать помощи у полиции меня больше не страшила. Я чувствовал себя стоящим перед пропастью, однако решительные действия моего соседа внушили мне обнадеживающее чувство: скоро все будет хорошо.
Перебравшись на свой балкон, я вошел в квартиру. Входная дверь была открыта, а Анна и Андрей исчезли.
Выскочив на лестничную клетку, остановился в недоумении, увидев Анну и Андрея, входивших в квартиру миссис Френсис Эллиот, жившей напротив.
Выслушав нашу историю, она предложила переночевать у нее, так как ее муж с сыном были в отъезде и у нее была свободная кровать. Для мальчика что-нибудь тоже отыщется.
Дружеское ее предложение я воспринял с благодарностью. Пока женщины продолжали разговор, я обессиленно опустился в кресло в гостиной. Через какое-то время на лестнице раздались тяжелые шаги. Это были унтер-офицер Майн с двумя полицейскими. Я рассказал им свою историю и высказал опасение, что меня могут ликвидировать те двое мужчин, что сидят на скамейке в сквере, совместно с мужчиной, появившимся в нашем дворе после посещения дома младшим лейтенантом Лаврентьевым.
Полицейские задали еще несколько вопросов, потом обратились к миссис Эллиот:
– Мы будем охранять этот дом всю ночь. Свет из вашей ванной виден на улице. Пусть он там горит целую ночь. Выключить его следует только в случае, если что-то произойдет. Это будет для нас знаком, что требуется наша помощь.
Затем старший наряда сказал мне:
– Мистер Гузенко, держите голову выше. Вам теперь беспокоиться не надо. Если мы вам понадобимся, то будем немедленно у вас. Добро?
Его улыбка подействовала на меня успокаивающе.
– О'кей, – автоматически ответил я.
– Тогда пока.
Полицейские вышли.
Часов около десяти вечера миссис Эллиот приготовила постели и предложила нам ложиться. Отдых нам действительно был очень нужен. Прежде чем лечь, я выключил в комнате свет, поднял жалюзи и глянул вниз. На улице никого не было видно.
Около полуночи мы с Анной проснулись от стука в дверь нашей квартиры. Подойдя к двери, я заглянул в замочную скважину. Возле моей квартиры стоял сам Павлов.
Его сопровождали Рогов, Ангелов и Фрафонтов, его личный шифровальщик. Тут я услышал, как открылась дверь квартиры Майна, и тот спросил, что им надобно. Один из четырех назвал мою фамилию. Унтер-офицер ответил:
– Никого из них сейчас там нет.
Павлов поблагодарил его, и вся четверка спустилась вниз.
Когда я повернулся, чтобы отойти от двери, Анна сжала мне руку.
– Не вздумай выходить, – прошептала она, – они наверняка еще вернутся.
Подойдя еще раз к замочной скважине, я увидел, что Павлов пытается открыть нашу дверь отмычкой. Послышался щелчок, и все четверо быстро вошли внутрь, закрыв за собой дверь.
Ко мне подошла на цыпочках миссис Эллиот:
– Я попыталась несколько раз выключить и включить свет в ванной, но полицейские не появились. Что мне делать?
Я попросил ее вызвать полицию по телефону. Она набрала номер коммутатора и потребовала сообщить в полицию, что в квартиру номер 4 по Сомерсет-стрит пытаются проникнуть посторонние люди.
Не прошло и нескольких минут, как у двери нашей квартиры появились уже знакомые нам полицейские. Тот из них, кто говорил с нами – Томас Уэлш, – без соблюдения формальностей вскрыл дверь. Вместе со своим коллегой, Джоном Маккаллохом, они застали четверых мужчин, которые ворошили ящики моего письменного стола.
Слегка приоткрыв дверь квартиры миссис Эллиот, мы прислушались. По всей видимости, Уэлш потребовал от них объяснений, так как Павлов командным тоном произнес:
– В этой квартире проживает один из сотрудников советского посольства, некто Гузенко. Сегодня он находится в Торонто. Здесь у него находятся некоторые документы, которые нам срочно нужны. Разрешение на их поиск у нас имеется.
Полицейский Уэлш ответил таким же командным тоном:
– И что же, он дал вам разрешение взломать замок в двери? Вы действовали не голыми же руками…
Павлов разозлился:
– Кто позволил говорить вам со мной в таком тоне? Ключ от квартиры у нас был, но он где-то затерялся… К слову говоря, это – советское имущество, и мы имеем право делать здесь все, что нам заблагорассудится. Приказываю вам немедленно покинуть квартиру!
Уэлш взглянул на коллегу и обратился к Павлову:
– Мой коллега Маккаллох настаивает на том, чтобы мы здесь дождались приезда нашего инспектора. Полагаю, вы не будете возражать против этого. Могу ли я попросить вас предъявить документы?
Наконец появился инспектор Макдональд и взял всю четверку в оборот. Павлов кипел от ярости. Он обвинил полицейских в оскорблении и нарушении иммунитета советских дипломатов. Инспектор потребовал, чтобы все оставались на месте, пока он не получит соответствующих указаний от своего руководства. После того как он вышел, Павлов приказал своим сопровождающим покинуть дом. Уэлш и Маккаллох их уходу препятствовать не стали.
Около четырех часов утра в дверь нашей квартиры снова постучали, но на этот раз осторожно и тихо. Но прежде чем я смог распознать стучавшего, он исчез.