– Что у вас для меня?
Душе просиял, но не отказал себе в удовольствии придать своему сообщению большую важность, сказав:
– Во-первых, целая куча донесений от П-l, весьма важных.
Жирар одобрительно кивнул без особых эмоций.
– А кроме того – карта немецких укреплений, которую я прихватил в организации Тодта.
Жирар, казалось, подпрыгнул от неожиданности:
– Всемогущий Боже, как это вы ее заполучили? Пришлось, видимо, совершить кражу со взломом?
С ухмылкой Душе поведал ему о своей проделке.
Дело значительно упростилось, когда производитель работ Келлер клюнул на его наживку. До зеркала
никто не дотрагивался, так что карта спокойно лежала там, куда ее спрятал Душе.
– А потом, – закончил он простодушно свой рассказ, – я сунул ее в ящичек с кистями и был таков.
Наступило неловкое молчание. Затем Жирар произнес резко:
– И вы принесли ее сюда, вместо того чтобы спрятать в надежном месте? Да вы просто сумасброд. А теперь быстренько передайте ее мне вместе с остальной информацией, пока не поздно.
Сидевшие за столом увидели, как в руках Душе появился толстый конверт, который он передал Жирару, не обращая никакого внимания на немцев, сгрудившихся у стойки. Тот с трудом засунул его во внутренний карман.
– Чем раньше все это окажется в Париже, тем лучше. Но в следующий раз, пожалуйста, будьте, ради бога, благоразумны. Если бы гестаповцы появились в кафе и обнаружили этот конверт у вас, нам всем бы несдобровать.
Душе с дружеской улыбкой и без всякого смущения возразил:
– Они у меня ничего бы не обнаружили.
– Как это так?
– Когда я заметил на площади гестаповцев, то пошел за сигаретами и незаметно засунул конверт в карман шинели Альберта, где он находился бы в полной безопасности, даже если бы гестаповцы и вошли в кафе. Как только он собрался уходить, я разыграл любезного джентльмена, помог ему одеться и вытащил при этом конверт из кармана его шинели. Ведь нельзя же было допустить, чтобы наш добряк Альберт был расстрелян за шпионаж. – На лице Душе появилась озорная улыбка, и он закончил свой рассказ словами: – Вот, собственно, и вся история, друзья.
– То, что вы – сумасброд, в этом нет никакого сомнения, – сказал сурово и с оттенком недовольства Жирар, но тут же, однако, добавил добродушно: – Так же, как нет никакого сомнения и в том, что вы обладаете большим мужеством.
Управление стратегических служб – американская секретная организация возникла в 1942 году вскоре после Перл-Харбора, ее возглавил генерал Уильям Донован [17] . Свои задачи по сбору информации и ее оценке управление выполняло, используя секретные операции, шпионаж и контршпионаж:, военные и партизанские действия совместно с политическим и психологическим ведением войны. Ее сотрудники работали под псевдонимами и отчасти под прикрытием дипломатических служб во многих столицах нейтральных и союзных государств. Будучи представителем этого управления в Швейцарии, я столкнулся непосредственно с событиями, описываемыми в данном рассказе. Ведет его американский журналист Эдвард Морган о человеке, работавшем под псевдонимом Джордж Вуд [18] .
В 1942 году Джеральд Мейер, сотрудник американского посланника в Берне, получил несколько необычное задание. С одной стороны, он должен был возглавить отдел ведения психологической войны управления военной информации, который занимался разбрасыванием листовок за линией немецкого фронта и ведением радиопередач из различных стран, исключая Швейцарию, на Германию. С другой же – ему поручено было сотрудничать с Алленом Даллесом, тогдашним шефом американской секретной службы в нейтральной Швейцарии.
Утром 23 августа 1943 года Мейер сидел в своем кабинете в здании американкой миссии в Берне, просматривая кипу обычной почты, когда секретарша доложила ему о приходе некоего мистера Брауна. В то время Берн – как Лиссабон, Мадрид и другие столицы нейтральных государств – буквально кишел агентами, контрразведчиками и различными темными личностями, многие из которых были подобны сомнительным чекам. В задачу Мейера входило, в частности, отделение зерен от плевел. Откровенно говоря, он сам, да и Даллес в глазах нейтральных швейцарцев были потенциальными шпионами, которые постоянно нарушали законы страны, однако власти лишь молча наблюдали за столкновениями сторон. Американский посланник предупредил сотрудников управления стратегических служб, что они в случае каких-либо осложнений не должны ссылаться на дипломатическую неприкосновенность.
Мейер никогда не слышал о докторе Брауне, но казал секретарше, что примет его, добавив:
– Предупредите его, что у меня всего несколько минут свободного времени.
Доктор представился как друг одного банкира, с которым Мейер бегло познакомился несколько месяцев тому назад в Базеле, и сообщил, что именно он и направил его к Мейеру.
О самом себе он рассказывал сбивчиво и несколько путано. Он – немец, но с гитлеровским режимом порвал, сейчас гражданин одного из южноевропейских государств.
– Я уже давно, – сказал он, – пытаюсь установить контакт с союзниками, уверен, что именно они станут победителями, и желаю сделать все возможное, чтобы ускорить эту победу. Моя мотивация – альтруистическая, просто после войны я намерен вновь заняться своими довоенными делами.
Мейер принял посетителя за коммерсанта, попавшего в черный список и старающегося войти в контакт с американцами, чтобы разблокировать замороженные средства. В Швейцарии таких типов хватало. Решив поскорее от него избавиться, Мейер попросил его перейти к делу.
В ответ доктор достал продолговатый конверт из внутреннего кармана своего плаща, извлек из него несколько листков бумаги и, расправив их, положил на стол перед Мейером. Тесты были напечатаны по-немецки, а в верхнем углу каждого листа стояла надпись «секретно». Это были документы, адресованные в министерство иностранных дел и подписанные Папеном, Абетцем и Нойратом, а точнее – копии телеграмм из немецких посольств в Анкаре, Париже и Праге на имя имперского министра фон Риббентропа.