– Я тоже так считаю. И потому оставил Артему Василичу в поддержку взвод Распекаева. Просто для страховки, если один не справится.

– Но водитель может и не знать, где находятся Лорсануков и Мовсаров… – вслух раздумывал полковник, словно надеялся, что Александр Григорьевич что-то подскажет ему. – Приедет водитель. И никого с ним… Скажет, велено взять людей и отвезти куда-то в город или в село. А там заберут другие. Обещали за это заплатить, вот и поехал… Времена такие, что любому приработку рад… И останемся ни с чем… И главное…

– Главное, мы не узнаем, какая была необходимость Мерабидзе соваться в пекло… И что делать будем, товарищ полковник?

– Попроси самого Тамарова подумать крепко… Он с головой дружит…

– Слишком рисковый, чтобы с головой дружить… – слабо попытался воспротивиться Бурлаков. – Его сдерживать необходимо…

– Зато везучий… Позвони ему… Потом мне сообщишь, что решили… И подскажи, кстати, что и мы, и агентурное управление заинтересованы в том, чтобы он наладил отношения с Гелой Бежуашвили… Может, это даст какое-то направление мыслям…

ГЛАВА ПЯТАЯ

1

Артем Васильевич сидел рядом с безжизненным телом Бессариона и держал руку у него на лице. Долго уже держал, потому что глаза грузинского подполковника на мир, наверное, не насмотрелись еще и никак не хотели закрываться. Обычно в таких случаях на глаза клали тяжелые монетки, но монеток под рукой у Тамарова не оказалось, не оказалось их и в карманах лежащих неподалеку убитых боевиков, и даже у солдат, у кого ни спрашивал, подходящих не было. Так, мелкие десятикопеечные монетки предлагали, а толку-то от них…

И пришлось подполковнику самому держать пальцы на глазах погибшего. Но он даже не знал, как долго придется их так держать, когда окаменеют мышцы мертвого тела и веки больше не будут подниматься. Более того, он даже не знал, сколько ему самому отпущено времени на то, чтобы просто вот так сидеть. Взошло уже солнце, и в воздухе висела легкая утренняя прохлада. Но он этого, казалось, не замечал. Тамаров находился в легкой полудреме, был полностью расслаблен и отдыхал так, дожидаясь звонка от Александра Григорьевича. По большому счету, пока рядом взвод спецназа, можно было бы позволить себе полноценно выспаться, но Тамаров хорошо знал, что сейчас он находится в жестком продолжительном самокодировании, вызванном рабочим состоянием, и будет крепиться долго еще. А если выспится, внутренне расслабится, то наступит некоторое утомленное состояние, которое может помешать работе. И потому продолжал бодрствовать.

Мысли в голове мелькали разные, но все они к одному сходились. Как странно устроена жизнь… Вот этот парень, подполковник грузинской разведки… Стоило ли ему забираться в соседнюю страну, чтобы остаться здесь навсегда? Он же по большому счету враг для Артема Василича. Самый настоящий и серьезный, который собирался воспользоваться положением попавшего в беду сильного человека и использовать его в своих целях, свои интересы преследуя. И при этом сам подполковник Тамаров должен ненавидеть своего врага. А он сидит рядом и держит пальцы на его глазах, чтобы веки не поднимались и застыли в закрытом положении. Никогда не доводилось так вот закрывать глаза боевикам. И невозможно это даже представить. А если все же представить, что вот так же они пойдут с кем-то из боевиков в паре, каждый преследуя свои интересы, но, поскольку оба люди, может быть, и неплохие, будут испытывать друг к другу симпатию. И если один погибнет, другому будет больно, и другой будет закрывать погибшему глаза. Врагу своему…

– Товарищ подполковник, – оказался рядом старший лейтенант Распекаев, показывая свою трубку. – Подполковник Бурлаков не может до вас дозвониться.

– Не может? – не понял Артем Василич, вытащил трубку и увидел погасший экран.

Он все же нажал кнопку управления меню, но увидел надпись: «Батарея разряжена». Трубка ему досталась старенькая, со слабыми аккумуляторами. Да и заряжали ее, видимо, давно. Тамаров улыбнулся и выбросил трубку. И сделал вид, что не заметил, как подобрал ее один из солдат.

– Давай, с твоей поговорю…

– Минутку. Я номер наберу… – сказал старший лейтенант и стал что-то переключать. Отыскивал, видимо, последний звонок. Потом передал трубку Тамарову.

– Александр Григорьевич, у меня в трубке аккумуляторы разрядились.

– Посмотри трубку Мерабидзе. Там как?

Трубка Бессариона лежала в кармане куртки. Там индикатор показывал еще половинный заряд. Эта трубка была новая и дорогая. Такие работают намного дольше простых.

– Там нормально.

– Вот и хорошо. Возможно, будешь ею и пользоваться… Какое-то время…

В этих словах была заложена и загадка и намек на разгадку, но Тамаров обычно предпочитал четкие формулировки. И потому ждал продолжения.

– Понимаешь меня? – спросил Бурлаков.

– Стараюсь. Что-то могу предположить, но все же хотелось бы услышать более конкретные слова. Даже не в форме приказа, а просто конкретные… Ты поговорил с Москвой?

– Поговорил. Мне понятно объяснили, что тело Бессариона не заберут.

– Почему?

– Потому что на месте нужен был живой Бессарион. Он нужен был там, чтобы что-то решить, или что-то совершить, или что-то сделать такое, что нам пока непонятно. Труп не сможет заменить живого. Им не нужен труп…

– Наверное, в этом есть правда, – согласился Тамаров. – Значит, захват водителя?

– И здесь мы от прокола не застрахованы. Водителя могут просто попросить, предложить заработать, и он возьмет пассажиров и отвезет их куда-то еще, там предстоит пересадка на другую машину, потом, может быть, на третью. Это все будет в стиле Лорсанукова. Он очень осторожный, и потому, наверное, до сих пор жив.

– Но водитель – это наш единственный шанс…

– Я тоже так думал. В Москве думают иначе. Там слушали разговоры Мерабидзе с Гелой Бежуашвили. Тебе это имя что-то говорит?

– Да, какой-то чин у них…

– Бежуашвили – руководитель специальной службы внешней разведки Грузии. Есть у них просто внешняя разведка, а есть специальная служба внешней разведки. Та, которая занимается провокациями и прочим подобным. В данном случае занимается и терроризмом… Так вот, сначала Мерабидзе уговаривал Бежуашвили, уверяя, что уже почти завербовал тебя, потом уже сам Бежуашвили приказал доставить тебя в Тбилиси в целости и сохранности. Это не входило в наши первоначальные планы, но такие разговоры в Москве вызвали интерес, и там готовы были даже самого Мерабидзе выпустить, при условии, что он тебя с собой заберет. Вы с ним, кажется, спелись…

– Да, у нас почти приятельские отношения образовались. К сожалению, ненадолго. Так что, я так и не понял, мне предлагают назвать себя Бессарионом и отправиться к бандитам?

– Это был бы хороший вариант, но ты, к сожалению, не знаешь, что должен был сделать Мерабидзе.