Мейнстримные американские критики глобализации (см., напр., статьи И. Валлерстайна [13] и аналитический доклад о глобальной корпоративной гегемонии У.И. Робинсона [14] ) относят Трехстороннюю комиссию к тому же разряду институтов (по предназначению), что и Всемирный Банк, МВФ, Всемирный экономический форум, Питерсоновский институт мировой экономики, то есть к системе обеспечения неолиберальной модели наднационального экономического управления; к тому же разряду принадлежит закрытый совещательный клуб Mont Pelerin Society. Кризис неолиберальной модели (констатированный в 2011 г. тогдашним управляющим директором МВФ Д. Стросс-Каном) неизбежно должен был привести и к кризису этих институтов, и к сокращению влияния их функционеров, подтверждением чему может служить фиаско экс-главы Европейской ветви Трехсторонней комиссии Марио Монти на посту премьера Италии. Именно этой неэффективностью можно объяснить попытку руководства CFR создать «совет советов» из стратегических «фабрик мысли» стран G20 в марте 2013 года [15] . В свою очередь, Бильдерберг, функции которого не исчерпывались экономическим управлением, уже в 2011 г. собирает два параллельных мероприятия в Швейцарии, а участвующий в одном из них управляющий Банком Израиля Стэнли Фишер, в это время выдвинувший кандидатуру на пост главы МВФ, не получает этой должности; в 2013 году на заседании клуба в Ветфорде (Великобритания) «рокфеллеровцы» оказываются в меньшинстве (см. ниже).
Многие исследователи, исходя из неизменности глобальных интересов США, проявляют интерес к истории наиболее влиятельных институтов, однако не объясняют трансформации старых и формирования новых организаций. Некоторые авторы, например, вице-президент аналитического агентства New Image Тихон Паскаль [16] , вообще считают влиятельными только старые структуры. Между тем только за период 1995–2013 годов в США возникла целая плеяда новых ИЦ, не только занявших востребованные ниши, но и ставших источниками кадров для администраций, формировавшихся обеими партиями. Пренебрежение новыми структурами на практике равнозначно пренебрежению новыми стратегиями: продолжая по инерции демонизировать Heritage Foundation и не обращая внимания на New America Foundation, Center for a New American Security, Bipartisan Policy Center, мы не только обедняем свой багаж знаний, но и упускаем источники актуальных вызовов.
Публикуемые в России классификации англо-американских ИЦ либо выстраивают в один ряд структуры разного предназначения, функции и организации, либо членят их по узким предметам деятельности. В. Филиппов [17] делит фабрики мысли США по юридическому статусу (фонд, институт, общественная организация), специализации (политическая, экономическая, гуманитарная, экологическая etc.), по идеологическому профилю (выделяет либеральный, консервативный, либертарианский и центристский) и характеру деятельности (научно-исследовательская, бизнес-консультативная, политтехнологическая). Такой подход приближает читателя к предмету исследования, но содержит системные ошибки. Так, экология как предмет деятельности — в большинстве случаев не специализация, а идеологический профиль (environmentalism — мировоззрение, а не наука). Центризм, напротив, — не идеология, а политический выбор. Не выделяется геоэкономическая специализация в рамках экономической, военно-стратегическая — в рамках политической, не выделяются негосударственные организации, являющиеся постоянными партнерами профильных внешнеполитических госструктур или обслуживающие эти структуры. Приводя примеры, автор «ведется» на самоидентификацию структур, действующих на геополитическом поле. Упоминаемый им Advocacy Institute (ныне Institute of Sustainable Communities) на уровне деклараций посвящает себя сугубо гражданским целям содействия — сбережению ресурсов, самоуправлению, но его самоназвание никак не объясняет выбор стран деятельности и тем более регионов (в России — Северо-Запад и Дальний Восток). Отнесение этой структуры к разряду «групп по интересам» проистекает исключительно из самоназвания (advocacy — отстаивание, advocacy groups — структуры, отстаивающие профильные общественные интересы). Таким образом, классификатор принимает позиционирование структуры, активно вторгающейся в другие общества, за чистую монету.
Под термин think tank в отечественной литературе рутинно подгоняются такие функционально разнородные структуры, как академические учреждения с собственными библиотеками и архивами, исследовательские центры в составе университетов, центры партийного обучения, узкопрофильные (отраслевые и предметные) институты и НПО и целевые пропагандистские организации. Между тем ориентация на самоназвание того или иного ИЦ или на его регистрационный статус, присвоенный IRS, не является достаточной для оценки предназначения, роли и влияния ИЦ, как и любой другой структуры (корпорации, фонда, юридической или консалтинговой компании, общественной организации).
Данная проблема не разрешается и дословным переводом («институция», «центр»), поскольку американское законодательство, классифицирующие учреждения по признаку налогообложения, весьма либерально к самоназваниям: титулы center, institute или institution могут атрибутироваться и к мощным многопрофильным НИИ с международными филиалами, и к компактным структурам с ограниченным штатом, занимающим одно здание или даже один этаж. Еще сложнее с терминами «совет» и «фонд»: первое из них может фигурировать как в названии консультативной структуры Конгресса, одной из его палат, одного или нескольких его комитетов, экспертной структуры при Администрации, так и в титуле исследовательского центра, а самоназвания fund, foundation, endowment относиться как к фонду, распределяющему средства в пользу других структур самого различного профиля и юрисдикции, так и к «фабрике мысли». И соответственно, Heritage Foundation, какой бы пиетет ни вызывала его репутация и многолетняя известность, неуместно «стричь под одну гребенку» ни со старым Ford Foundation, ни с новым Bill Gates Foundation: это столь же разные феномены, как дерево и река. В свою очередь, Carnegie Endowment for International Peace, National Endowment for Democracy (NED) и Endowment for Middle East Truth (ЕМЕТ) по функции и статусу «просятся» в три разные группы.
Позиционный камуфляж, вплоть до присвоения единственно верной точки зрения (как в случае с EMET), наиболее типичен для структур, действующих в геополитическом поле. При позиционировании как в американском, так и мировом общественном мнении вновь возникшие частные ИЦ камуфлируют предназначение не только в названии, но в отнесении себя к той или иной публичной категории учреждений. При этом для профильных структур удобнее всего вышеназванный термин-маска advocacy. Так, структура под названием United Against Nuclear Iran (UANI), стремящаяся «предотвратить исполнения амбиций Ирана стать региональной сверхдержавой, располагающей ядерным оружием», в состав руководства и консультативного совета которой входят крупные дипломаты и высшие чины разведывательных сообществ США, Великобритании, Германии и Израиля, именует себя advocacy group — то есть относит себя к той же категории, что общество защиты кошек штата Коннектикут. По тем же камуфляжным основаниям организация, представляющая интересы диаспоры, но не афиширующее этот факт, не регистрируется по закону как лоббистская организация и не отражает в названии интересы страны-союзника, которую она лоббирует, — как, например, Вашингтонский институт ближневосточной политики (WINEP), представляющий интересы правого крыла израильского истеблишмента.