Следующим шагом Америка подключает к процессу западную политическую и дипломатическую поддержку. Президента ЧРИ Аслана Масхадова встречают в Лондоне почётным караулом, взводами артиллерии и королевской лейб-гвардии, приветствиями мусульманской общины английской столицы с факелами, звуками волынок и барабанной дробью. Вот так, задёшево, покупалась ненависть к России.
Весь этот процесс, естественно, требовал финансирования. Но сетевая война, опять-таки, не предусматривает прямого финансирования со стоны заказчика. Американцы не финансируют ничего напрямую, потому что это сразу их демаскирует. Любые деньги, которые будут выделяться, тут же будут легко отслежены, поэтому к операции подключаются косвенные способы финансирования, деньги, идущие из других центров. К примеру, британский финансист Джеймс Голдсмит зарабатывал, спекулируя акциями нефтяных компаний. В частности, тех компаний, которые вкладывали деньги в разработку каспийской нефти. И эти интересы британского финансиста также включаются в ситуацию с Чечней. Он заинтересован в формировании рынка акций компаний, которые участвуют в каспийских разработках. Он смотрит, какие компании разрабатывают каспийский шельф в Баку, какие имеют виды на разработки в Чечне, кто на какой маршрут транспортировки ориентирован — через Чечню в Новороссийск или в обход России, какая компания на какой маршрут ставит. В зависимости от текущей ситуации в Чечне акции повышаются или понижаются. Профинансировал банд-группу, дестабилизировал ситуацию в Чечне — акции тех, кто ставит на маршрут Баку — Тбилиси — Джейхан, повысились, а у тех, кто отправляет через Новороссийск, всё встало, котировки упали, можно скупать. Дальше затишье, перемирие, акции поползли вверх, у тех же, кто инвестирует в Баку — Тбилиси — Джейхан, — упали. Таким образом, в зависимости от ситуации в Чечне ведётся биржевая игра, которая приносит колоссальные доходы, поэтому Голдсмит активно включается в чеченский процесс и с его помощью формирует биржевую ситуацию, вкладываясь, естественно, в увеличение доходности, а именно финансируя боевиков, направляя деньги то в один, то в другой сегмент сопротивления.
Что происходит в это время с российской стороной? Российское общество просто жёстко «колбасит», потому что вскрывается полное отсутствие контроля федерального Центра над ситуацией в принципе. Саботаж со стороны коррумпированных чиновников; работают на полную катушку либеральные СМИ, сформированные западным сетевым кодом, который создал необходимый контекст российского информационного поля ещё на стадии подготовки. СМИ «завывают» по поводу каждого громкого эпизода в Чечне, по поводу любого успешного действия федеральных сил, общая истерика, правозащитники «бьются в экстазе», власть подавлена и растеряна. Это деморализует общество, на экранах постоянно — трупы, гробы, матери плачут, Ельцин пьяный мычит. Очевидно, что власть уже не контролирует ничего. На этом фоне «гуляют» олигархи. Генералы продают оружие боевикам, тотальная коррупция, чиновники разложены. Ситуация вскрыла все имеющиеся на тот момент нарывы, назревшие в российском обществе, в прогнившей системе ельцинской вакханалии. Те, кто понимает ситуацию, имея правильно сформированный сетевой код, — либеральные журналисты, олигархи, которые ориентируются на Запад и знают, как и что делать в каждой конкретной ситуации, — контролируют общую политическую ситуацию в стране.
Почему всё это происходит? Потому что в Чечне идёт сетевая война Америки против России, а всё происходящее в российском обществе и во власти — её прямое следствие — типичная сетевая операция. Кто правильно считывает сетевой код — тот управляет процессами, мотивацией чеченцев, подогревая конфликт, напоминая о том, что они борются с оккупантами, их формула проста: мы бьёмся за независимость и свободу. Кремль при этом ничего не понимает, потому что свобода — это хорошо, это по-либеральному. Генералы смотрят на Кремль, коррупция торжествует, общество деморализовано, Запад и его ставленники — олигархи — хозяйничают в стране. Мотивация российской стороны туманна. Всё это — результат успешной фазы ведения сетевой войны. Конечная цель данной стадии — полное разложение и в результате уничтожение российской государственности как таковой; как следствие — распад России и финальная победа в геополитической войне континентов, выраженная в единоличном мировом могуществе Америки.
Но здесь горячая фаза останавливается, российская сторона, не выдержав напряжения, капитулирует. Но капитулирует не перед бандами чеченских сепаратистов — это расходный материал сетевой войны, их интересы сетевые стратеги не учитывают, — Россия капитулирует перед Америкой, потерпев поражение в сетевой операции. Это цена полного игнорирования геополитической логики истории и сетевых стратегий, которые тогда не то что не учитывали — о них просто никто никогда не слышал.
Россия поражена, война остановлена на условиях сепаратистов, получивших полный контроль над территорией, где не существует никаких представительств федеральной власти и можно спокойно, игнорируя российскую Конституцию, ради которой всё затевалось, и российские законы, делать всё, что вздумается. Единственное условие российской стороны — пока формально не декларировать выход Чечни из состава России. На текущей стадии этого и не требовалось, так как в сложившихся условиях могло привести к неконтролируемому распаду страны, к чему американцы на тот момент были ещё не готовы.
Но дальше вскрываются противоречия в самом чеченском обществе. «Победа» и самоустранение внешнего врага приводит к кризису мотиваций. В момент, когда чеченцы начинают разрабатывать первую Конституцию своего «независимого» де-факто государства, они обнаруживают, что традиционное общество чеченцев, традиции их предков полностью противоречат привнесенным ваххабитским моделям. Начинается внутренний конфликт между ваххабитами и традиционалистами, мотивации чеченцев пошатнулись. Россия к тому времени свои мотивации приводит в порядок: весомость российской Конституции, которую ранее все ненавидели, была повышена ценой личного авторитета Владимира Путина, который с самого начала поставил её выше своей возможности оставаться президентом столько времени, сколько его будет поддерживать население. Сохранение целостности России при Путине стало национальной идеей в пику ельцинизму; региональная фронда Совета Федерации была усмирена, губернаторы разогнаны, территории привязаны к Центру с помощью института полпредства. Патриотизм стал одним из ключевых моментов формирования новой путинской либерал-патриотической модели.
Так как чеченские мотивации на этом фоне, напротив, пошатнулись, у тех, кто формировал сетевой код с их стороны, возникла необходимость действовать более тонко. В разработку сетевой стратегии следующего этапа была включена работа с этносами на Кавказе, с этническими группами в России, работа с чеченской диаспорой в Москве и т. д. Сетевая война продолжилась, но перешла на более тонкий уровень. Начинается работа по подготовке чеченских идеологических институтов, способных создать и обосновать новые мотивации, откорректировать старые. На этой стадии к чеченской элите подключаются прямые агенты влияния английской разведки. Если раньше этого не требовалось, потому что и так всё шло как по маслу, то в момент, когда чеченцы начали возвращаться к своим традиционным этническим архетипам, потребовалось непосредственное, более плотное участие английских специалистов, взявших ситуацию в Чечне на ручное управление. Именно в этот момент в окружении чеченского руководства появился английский бизнесмен польского происхождения Мансур Яхимчик, который в своё время был активным участником антикоммунистического движения и одним из лидеров польской «Солидарности» в Кракове. Он вдруг проявил неожиданный интерес к суфийской версии ислама Чечни, принял гражданство Чеченской Республики Ичкерия, стал советником чеченского президента по внешнеэкономическим вопросам. С его подачи были налажены контакты чеченских лидеров с английской финансовой элитой, он устраивал встречи чеченских лидеров с английскими лордами, с Маргарет Тэтчер, бывшей на тот момент советником компании British Petroleum, с руководителями других крупных компаний. То есть как только чеченцы начали всерьёз заниматься восстановлением своих традиционных архетипов, не ваххабитских, которые к тому времени были уже в значительной степени отвергнуты, а собственных, этнических, они тут же привлекли к себе более пристальное внимание, у них сразу появился интересный поляк-англичанин, заинтересовавшийся чеченским исламом. Именно при его непосредственном участии в апреле 1997 года был создан Кавказский инвестиционный фонд, в Вашингтоне была зарегистрирована Кавказско-американская торгово-промышленная палата, а лорд Макальпайн — представитель финансовой группы Голдсмитов — пообещал вложить в чеченскую нефтяную отрасль 3 миллиарда долларов, но с учётом того, что он получает право бессрочной аренды всей чеченской нефтяной отрасли, — то есть уже тогда фактически речь шла о её покупке.