Такой сдвиг отражает тенденцию крупных корпоративных организаций и групп заменять в своей рекламной политике прямую апелляцию к потребителю более тонкими маневрами. Авиакомпания «Саусвест эйрлайнз» более не запускает самолеты в небо — она предлагает «свободу». Телефонная компания не предоставляет услуги связи — она помогает «протянуть руку и прикоснуться к другому». Переход от продуктов и услуг становится все более характерным для американской жизни XXI века.
Урок клинтоновской переориентации состоит в том, что осуществлять ее надо постепенно, небольшими шагами, это гораздо эффективнее, нежели попытка несколькими гигантскими скачками перемахнуть через пропасть. Мост, ведущий к ценностным приоритетам, должен состоять из множества отдельных кирпичиков, каждый из которых занимает свое место и подчинен целому. Поначалу такая тактика «малых и скучных дел» может вызывать недовольство. Но в эпоху, когда большое правительство осталось позади, то же самое вполне может случиться с большими решениями. Почему бы им не стать серией маленьких шагов, каковые часто и означают прогресс?
Да, но если Клинтон двигался к центру, как ему удавалось сохранить поддержку в рядах собственной партии? Ведь, обращаясь к проблемам бюджета, преступности, пособий, он немало рисковал.
Действительно, ему приходилось непросто. Обнародовав в июне 1995 года свой план сбалансирования федерального бюджета, Клинтон столкнулся с вялой критикой Из стана демократов. Конгрессмены-демократы, изготовившиеся атаковать поправки к бюджету, предложенные республиканцами, сочли, что речь президента подрывает их позиции по программе здравоохранения, которую республиканцы намеревались ужать. Едва Клинтон окончил свое десятиминутное выступление, как на Капитолийском холме поднялся ропот. По словам клинтоновского помощника Джорджа Сте-фанопулоса, оно не понравилось ни лидеру демократов в палате представителей Ричарду Гепхарту, ни лидеру демократов в сенате Тому Дэшлу. «Нью-Йорк таймс» сообщала, что видные демократы «не жалели критических стрел», а Нэнси Пелоски, член конгресса от Калифорнии, заявила, что президент «играет точно на руку республиканцам». Гепхарт отметил, что Клинтон «превратил программу здравоохранения в политический футбол», добавив при этом: «Проигравшими в этой игре будут престарелые и люди, которые о них заботятся». Когда дело дошло до голосования в сенате, антидефицитный план Клинтона был забаллотирован со счетом 99:0, демократы все как один присоединились к республиканцам.
Как же Клинтон, столкнувшись со столь жесткой оппозицией, сумел повести за собой демократическую партию и, более того, превратил ее из либеральной в центристскую политическую силу? Как ему удалось наладить межпартийный диалог, не расквасив себе физиономию?
Как и в случае с Бушем, дело состоит в том, что, по существу, партийную программу он не менял. Подобно тому как Буш следовал республиканской традиции в вопросах о налогах, абортах, контроле за продажей оружия и множестве иных, Клинтон никогда не отходил от демократической ортодоксии в существенных делах.
Если речь шла об абортах, Клинтон твердо и до конца отстаивал свободу выбора, он даже наложил вето на закон, запрещающий аборты на так называемой третьей стадии беременности, которые в глазах многих напоминали убийство младенца.
Естественно, Клинтон горой стоял за государственную программу медицинского обслуживания, образовательные фонды и сохранение экологического баланса, более того, это были три кита, на которых держалась вся программа демократов. Он энергично нападал на предложение Гингрича урезать фонды на защиту природы и существенно понизить роль и права Комитета по экологии. Важнейшую роль также играла борьба Клинтона с республиканской оппозицией, стремившейся скомпрометировать Медпомощь — программу медицинского обслуживания престарелых. Республиканцы хотели бы сократить ее бюджет на 300 миллиардов долларов, компенсировав их взносами самих участников программы.
Клинтон этому давлению не поддался и дважды наложил вето на бюджет, представленный республиканцами и предполагавший как раз сокращение финансирования Медпомощи, образования и экологических проектов. В ответ республиканцы проголосовали против президентского бюджета, оставив тем самым страну без правительства. Работать продолжали лишь ключевые структуры. Клинтон, в свою очередь, лишь ужесточил позицию и направил недовольство избирателя против республиканцев и их политики балансирования на грани войны.
Контролируя телевизионную рекламу, нападавшую на бюджет, представленный республиканцами, Клинтон заверял нацию, что может сбалансировать его, не покушаясь на эти жизненно важные сферы. Такая позиция нашла отклик, и каждый лишний день простоя правительства понижал рейтинг республиканцев.
В конце концов республиканцы сдались, правительство заработало. Клинтон одержал громкую победу, что, помимо всего прочего, консолидировало вокруг него ряды демократов, даже при том, что, подписав закон о реформе системы пособий, он вступил на зыбкую почву.
Недовольных в своей партии Клинтон усмирил и прямым обращением к афроамериканскому электорату, что укрепило базу демократов. Точно так же, как Буш твердо стоял на позициях христианской коалиции в вопросе об абортах, Клинтон не пошел ни на малейший компромисс в защите гражданских прав черного населения Америки и поддержке программ, направленных на их укрепление.
Испытанием его решимости в этом смысле стала реанимация в 1994 году программы жестких действий. Называя ее дискриминацией наоборот, консерваторы сумели добиться отмены привилегий для представителей национальных меньшинств при найме, в том числе и на государственную службу, а также при приеме в вузы. Столкнувшись с мощным давлением, Клинтон тем не менее не приостановил программу; напротив, в принципе он поддержал ее, заметив, что она нуждается «в корректировке, но не в закрытии». Выступив в поддержку таких знаковых реформ, как запрет на расовые квоты и недопустимость увольнения белых за участие в программе жестких действий, президент остался глух к призывам к откату от давних позиций демократов. Представители национальных меньшинств и женских организаций приветствовали решение президента; они останутся на его стороне и в будущем, когда над Клинтоном сгустятся тучи.
Даже отказавшись от демократических догматов, Клинтон с большим тщанием следил за тем, чтобы в его новых позициях четко сохранялась традиционная либеральная закваска. Инициативы в области борьбы с преступностью означали, по существу, поддержку смертной казни и укрепление пенитенциарной системы, зато призыв установить жесткий контроль над продажей оружия должен был быть дорог сердцу демократа-либерала. Программы реформирования системы пособий всегда включали элементы государственной помощи матерям, живущим на них, а также обеспечение профессиональной подготовки, облегчающей получение работы. Помимо того, президентский законопроект предусматривал крупные налоговые льготы, долженствующие поощрить нанимателей, предлагающих рабочие места бывшим иждивенцам. Всякий раз, обращаясь к вопросам сокращения дефицита и сведения бюджетного баланса, Клинтон не забывал подчеркнуть важность продолжения главных программ демократов все в тех же областях медицинского обслуживания, образования и экологии. Он далеко отклонился — но не порвал с традиционным либерализмом своей партии. А это — критически важный элемент успешной триангуляции: даже вставая на путь перемен, кое-что необходимо оставить в целости и сохранности.