Поначалу казалось, что шансов на победу у него немного. После двух поражений кряду репутация его среди партийных боссов была невысока. И тем не менее именно Коидзуми оказался единственной заметной фигурой, кто понял, какое значение для назревших перемен может иметь новая процедура выборов. Участие рядовых членов партии, рассуждал он, сродни первичным выборам в Америке. А стало быть, и тактику нужно выбирать скорее американскую, нежели японскую.
Нужно было обладать особыми достоинствами, чтобы преступить традиционные правила игры, понять, что настало время харизматического, готового к переменам лидера, который вырвет эстафетную палочку из рук стариков, заставит их согласиться на реформы… и проголосовать за себя.
Когда он только начинал свою кампанию, обозреватели, например, профессор Софийского университета Кунико Иогучи сравнивал его прическу рок-звезды и юношескую улыбку с внешностью Джона Кеннеди. «Напоминает он Кеннеди и в том отношении, — продолжает профессор, — что первым в Японии осознал роль, которую играют в демократических обществах телевидение и вообще средства массовой информации, и прекрасно научился их использовать… Люди связывают с ним надежды на будущее. Разумеется, для этого надо быть хорошим актером, однако же, помимо того, Коидзуми, подобно Кеннеди, не скрывает от людей, что да, наступили трудные времена, но выход имеется». Когда противники пытались забросать его грязью или высмеять, он отвечал: «Говорите, я эксцентрик? Но тех, кого считают эксцентриками в парламенте, публика воспринимает как нормальных людей».
К тому же за легкомысленным обликом 59-летнего мужчины — а прическа делала его гораздо моложе на вид — скрывался человек, по-настоящему приверженный переменам. Эту приверженность Коидзуми подтвердил и тем, что уже в самом начале кампании подал в отставку с поста лидера парламентской фракции. Фракции в ЛДП — это отнюдь не свободные ассоциации единомышленников. Это определенные, связанные жесткой дисциплиной структуры, которые и сами по себе напоминают политические партии, соперничающие друг с другом за министерские и иные портфели. Коидзуми повел против фракций войну, заявляя, что само их существование способствует коррумпированности японской политической жизни. Более того, он выступил против привилегий лидеров партии при отборе кандидатов. «Лучше всего, если премьер-министра будут выбирать прямо, как это практикуется в США. Этого можно добиться, надо лишь внести соответствующие изменения в конституцию. Правда, в ведущих партиях таким новациям сильно сопротивляются».
Объявляя крестовый поход за реформы без «оглядки на священных коров», Коидзуми обещал игнорировать требования заинтересованных кланов, которые определяли политику ЛДП в прошлом. Это были прежде всего строительные компании, успешно лоббировавшие мощные финансовые вливания в общественные и дорожные работы. Обещая сократить подобного рода расходы, Коидзуми готов был пойти уж на совершенную ересь — направить налоги от продаж бензина и автомобилей, всегда предназначавшиеся для строительства шоссейных дорог, на другие цели и даже сократить налоги.
Утверждая, что Япония «подсела на долговую иглу», Коидзуми отмечал, что «бюджеты на всех уровнях — от федерального до местного — фактически вышли из-под контроля, ибо дефицит их достигает 10 процентов валового продукта страны. Такого ранее не знала ни одна развитая держава». Один американский инвестор, продолжал Коидзуми, подсчитал, что «японское правительство берет в долг примерно 40 миллионов долларов в час на протяжении 24 часов в день». Коидзуми торжественно обещал положить конец этой практике, сократить государственные расходы и провести санацию банковской системы.
Он также намеревался принудить банки покончить с практикой выдачи необеспеченных кредитов и банкротить обессилевшие компании, хотя и признавал, что сделать это будет нелегко. «Нелегко» — очень слабо сказано. Журнал «Экономист» прогнозировал, что такой шаг «лишит работы сотни тысяч, возможно, миллионы людей».
Между тем японская экономика традиционно чуждается массовых увольнений, и, учитывая это, Коидзуми выдвинул предложение компенсировать потерю работы годичными пособиями, примерно равными заработной плате, — шаг для Японии беспрецедентный.
Немалый переполох вызвало и предложение Коидзуми приватизировать систему почтовых вкладов, где, согласно подсчетам еженедельника «Бизнес уик», осело депозитов примерно на 2 триллиона долларов, которые десятилетиями — что и возмущало Коидзуми — шли на затратные государственные проекты. «Из всех новаторских предложений Коидзуми, — отмечает еженедельник, — именно это вызвало особенно острую реакцию. Японских банкиров, всегда рассматривавших эту систему как нечто вроде налогового насоса-монстра, откачивавшего деньги с финансовых рынков, смелость Коидзуми просто поразила… Его идея сводилась к тому, чтобы сначала превратить единую почтовую систему в сеть региональных накопительных фондов, а затем приватизировать их, как если бы это были частные банки». Нападки на почтовую систему вкладов оказались ударом прямо в сердце ЛДП — почтовые боссы и их семьи неизменно были важной составной частью электоральный базы партии.
С течением времени становилось все очевиднее, что «священных коров» Коидзуми действительно щадить не намерен. Если его планы осуществятся, нынешний уровень безработицы, предсказывали экономисты, возрастет с 4,7 процента (что десять лет назад и вообразить было невозможно) до 6, а рост общенационального продукта сократится в ближайшие два года на 1,5 процента. Коидзуми оставался неколебим. Без фундаментальных структурных реформ, говорил он, стране не подняться.
Да, но могли он оставаться в рядах ЛДП, выдвигая столь радикальные идеи? Сам Коидзуми считал, что вполне, ибо «наступит время, когда люди поймут, что перемены необходимы. В наши двери стучится кризис — страна продолжает занимать деньги, чтобы расплатиться с долгами, — но ни народ, ни политики этого не ощущают. Когда в свое время разразился нефтяной кризис, говорили, что Японии будет нанесен тяжелейший ущерб. Мы заняли деньги и укрепили экономику. Но правительство с долгами не расплатилось. Оно продолжало занимать и занимать, пока наконец страна не погрязла в гигантских долгах. Люди не понимают, что приватизация почтовой системы окажет воздействие не просто на почту и телекоммуникационную систему; задетым окажется весь спектр административных и финансовых проблем».
Во внешней политике Коидзуми был не менее решителен. Он намекал на возможность поправки к 9-й статье конституции Японии, составленной под диктовку американцев и запрещавшей Японии иметь вооруженные силы, помимо чисто полицейских. Возражая против предложений переписать учебники по истории таким образом, чтобы военные преступления Японии запечатлелись в них еще более рельефно, Коидзуми, напротив, собрался —- и в конце концов свое намерение осуществил — посетить гробницу Ясункуни, где покоится прах военных героев. Его не смутило то, что там захоронены и останки 14 главных японских военных преступников, — один политический противник Коидзуми уподобил этот жест «возложению венков на могилу Гитлера».
По мере приближения 24 апреля — даты первичных выборов в партии — кампания набирала все большие обороты. Один за другим сходили с дистанции второстепенные участники забега, и в конце концов борьба свелась к противостоянию Хашимото и Коидзуми. Удары последнего достигали цели, и среди рядовых членов партии началось настоящее волнение.