Мечта городского бюргера или сельского куркуля. Со своими тараканами в голове. Но признающего и за другими право на их собственных тараканов. Что в общем и целом в масштабах всей этой страны оставляет место для Нью-Йорка и Лас-Вегаса, колониального Вильямсбурга и Санта-Фе, Нового Орлеана и заштатной Москвы, штат Флорида.
Хочешь, живи в мегаполисе, в пентхаузе. Хочешь, в деревенском коттедже. Хочешь, колеси на своём байке по лучшим в мире дорогам. Хочешь, отсиживайся в хижине в лесах Висконсина, Скалистых Горах или болотах Эверглейдса. Пока никого не достаёшь и не задеваешь — твоя проблема.
Будь ты высоколобый суперинтеллектуал или красношеее деревенское быдло — «реднек». Республиканец или демократ. Традиционной ориентации или из меньшинств. Белый, жёлтый или чернокожий. Протестант, католик или еврей. Хотя всё это получилось не то чтобы сразу и немалой кровью. Но ведь получилось. Так что похоже, что американская мечта на глазах изумлённого человечества сбывается. Бывает же такое…
Американцев принято обвинять в том, что они корыстны и во всём, что делают, имеют свой сугубый интерес. Что в высшей мере несправедливо и нечестно. Они разные. Есть те, кто зарабатывает на милосердии. И даже очень неплохие деньги. Иногда самыми подлыми путями.
Хотя американца обмануть можно один раз. Первый. Он же последний. И не факт, что обманутый не устроит тому, кто на нём пытается нажиться, персональный Содом с Гоморрой. Народ вежливый, улыбчивый, но памятливый. И в целом довольно хорошо вооружённый.
Тем более что американские улыбки оттого такие широкие, что всех, кто кривил морду лица и строил окружающим козу в этой стране, давным-давно пристрелили. Практически свободное обращение оружия имеет свои минусы, но, с точки зрения автора, куда больше плюсов. В том числе в воспитании норм человеческого общежития.
Когда каждая квёлая старушка имеет шанс расправиться с конкретным обидевшим её злодеем на месте, без специального привлечения местных бюрократических структур. Со скоростью, определяемой только опытом в быстром извлечении из ридикюля пистолета и навыками стрельбы по бегущей мишени.
Так вот, американцы уважают профессионализм во всём. И их благотворительность тоже профессиональна. Что не есть корысть. Хотя есть те, кто с этого имеет, и немало. Благотворительность в США имеет неограниченные масштабы и охватывает практически всё их население. На свете много стран, бюджет которых меньше, чем собирают крупные американские благотворительные организации и фонды.
Автору по случаю пришлось теснейшим образом взаимодействовать с еврейскими структурами США — крупнейшими после пенсионных фондов из тех, что работают в этой стране, собирая финансовые средства. Было дело — сначала в качестве председателя совета директоров, а затем президента и вице-президента Российского еврейского конгресса.
Разумеется, речь идёт о тех временах, когда он на самом деле был тем, чем обязана быть главная еврейская организация страны. То есть занимался конкретными делами, а не обеспечением выживания руководства своего аппарата за счёт еврейских институций. Ну, нет ничего вечного под звёздами…
Поскольку никакая общественная деятельность не может долго развиваться без денег, а лучше прочих в этом мире деньги на общественную деятельность умеют собирать в США, причём именно евреи, фандрейзингу РЕК учился у американцев. Простые человеческие контакты вообще способствуют распространению опыта по планете. В том числе в сфере благотворительности.
Попутно автор осваивал не только технологии фандрейзинга. Общения со спонсорами, проверки подаваемых благополучателями проектов и долгосрочного планирования. Но и проникался его духом, вживаясь в будни местной американской элиты. Преимущественно еврейской. Включая профессионалов, лоббистов и исполнительных чиновников высшего ранга.
Повторим, проникался именно автор. У олигархов, которые в Конгрессе тоже были, имелись свои цели и задачи. Олигархические. У раввинов свои. Раввинские. А у автора на шее висели чугунной гирей еврейские структуры страны, которые были построены в конце 80-х — начале 90-х романтиками и распоясавшимися без присмотра партийного начальства профессионалами, преимущественно из академической братии.
Их надлежало либо срочно поставить на прочный финансовый фундамент российского происхождения, либо утопить, как тургеневскую Муму. Скорбя. Примерно так, как пели в юношеские годы автора на мотив мелодии из «Генералов песчаных карьеров»: «Зачем Тургенев утопил Муму? Свою Муму, свою Муму»… Ну и так далее.
Топить не хотелось. Президент Конгресса, медиамагнат и банкир Гусинский, деньги давал, но синагогам. Хотя в принципе был не против университетов, благотворительности для стариков и сирот, издания книг и прочей нерелигиозной деятельности. Но собирать на неё предлагал инициаторам идей.
Что, впрочем, было тогда и по сей день остаётся в России делом вполне посильным и реальным, невзирая на размеры необходимого. Были бы проекты (они были) и техника сбора (она была у американцев). Так как деньги в стране были тогда и есть сейчас. Круг замкнулся.
В начале 90-х Россия была в моде, и тех, кто оттуда приезжал на Запад, принимали не по чину. Вплоть до самых верхов. К середине десятилетия этот интерес потух. Однако в стране триколора и кваса появился крупный бизнес, и любопытство вспыхнуло вновь. С обратным знаком — на предмет чего-нибудь полезного оттуда поиметь.
Все те, кто, по представлению американских структур, занимавшихся эмиграцией, должны были получить возможность свободного выезда с территории бывшего СССР, её получили. И в полной мере ею воспользовались. Однако Россия не только не развалилась на составные части и не деградировала, но начала представлять собой что-то новое. Что именно, никто толком не знал. Хотя желающих узнать было более чем достаточно.
Скажем сразу: значительная часть из них бесхитростно хотела на этой новой России заработать. Типичным представителем США в СССР не случайно был Арманд Хаммер. Юный бизнесмен с авантюрной жилкой вовремя зашёл к Ленину и в итоге сколотил такое состояние, на которое не мог бы рассчитывать ни при каких обстоятельствах. Америка оценила и сделала выводы. Да и сталинская индустриализация, пришедшаяся на самую что ни на есть Великую депрессию, многих выручила и спасла.
Быть другом СССР оказалось статусом не просто уникальным, но и выгодным. Как следствие, в качестве друзей России, Украины, Казахстана, Азербайджана — далее по списку, после того как Советский Союз распался на полтора десятка бывших союзных республик и некоторое количество самостоятельных территорий, — выстроились длинные очереди претендентов. Судя по динамике списка «Форбс», многие стояли в очереди не зря.
Повторим: это не значит, что американец дружит со страной, её президентом или каким-то отдельным человеком, например своим местным партнёром, исключительно из меркантильных соображений и только до той поры, пока ему лично это выгодно. Бывает и так. Но совершенно не обязательно.
Масса примеров того, как лоббируют интересы, когда никакой выгоды уже не осталось и даже, напротив, от общения один убыток. Сентиментальность — столь же характерная черта американских политиков и предпринимателей, как прагматичность. Присутствуют они в одном флаконе. Хотя и в разных пропорциях для каждого конкретного человека.