Рушить свою карьеру, разорять фирму или продавать дом для того, чтобы помочь тому, кому он хочет помочь, американец не будет. Но если удалось до него достучаться и найти струнку в его душе, которая отзовётся на просьбу о помощи, помогать он будет всерьёз и надолго. Часто до конца собственной жизни. Иногда передаст это дело детям и внукам. Попробует привлечь соседей и партнёров. И результатов от его деятельности будет много.
Повторим — это не значит, что толпа доноров не обрастёт со временем неизбежной группой прилипал, которые оседлают в США любой процесс в собственных интересах. Впрочем, это происходит не только в Штатах. Аппарат любой благотворительной организации и фонда имеет своих любимцев, свои приоритеты и свои представления о том, куда девать спонсорские деньги. Себя при этом он не забывает. Точнее, забывает в последнюю очередь.
Можно ставить сто из ста, что, когда сборы сократятся, первыми пойдут под секвестр программы, у которых нет персональных доноров. Затем те, которые не лоббируют члены правления. Ну и, наконец, зарплата аппарата — снизу вверх. Как, впрочем, происходит по всему миру на всех уровнях принятия решений. И зря отечественные бюджетники ждали чего-нибудь другого.
То есть сначала сократят секретарей и лишь потом вице-президента или президента. Хотя одна зарплата «большого парня» стоит всех сокращений на нижнем уровне, вместе взятых. Что до принимаемых к финансированию проектов и программ, зависимость их от разумности, полезности и правильности того, как они организованы, обычно нулевая. Зависит всё от личных отношений. По принципу «верю — не верю».
Автор неоднократно сталкивался с практикой такого рода в Американской еврейской общине, Американском еврейском распределительном комитете «Джойнт», Агентстве для Израиля «Сохнут» и прочих структурах, возглавляемых американскими и израильскими менеджерами с годовыми бюджетами в сотни миллионов и миллиарды долларов.
Толку от них часто было — кот наплакал. Бестолковщины и казнокрадства всякого толка более чем достаточно. И первыми вылетали из них на улицу идеалисты, работавшие в аппарате. Но они, эти идеалисты, там всё-таки были. Причём среди спонсоров, то есть тех, кто подписывает чеки, этих людей большинство. Вне зависимости от темы.
Кто-то любит Грузию, Литву или Украину, а кто-то Израиль. Музей Метрополитен или Метрополитен-оперу. Маленькую, но эффективную хасидскую ХАМА или гигантские и бестолковые «Джойнт» и «Сохнут». Летние студенческие школы и лагеря или Еврейский университет в Иерусалиме. Благотворительные столовые для стариков или израильскую армию — ЦАХАЛ.
Охрану природы через «Керен каемет ле-Исраэль» или ородоксальные общины. Или неортодоксальные. Левые киббуцы или поселения Иудеи и Самарии. Борьбу со СПИДом или раком. Тем для работы море. Денег на всё не хватает. Далеко не всегда то, что готовы оплачивать, и есть то самое, что необходимо поддерживать в первую очередь. Но тут уж как есть.
Американского спонсора, как и вообще американца, иногда хочется не поблагодарить, а удавить. За практически неизбежное ожидание благодарности на миллион, хотя дал он десять долларов. За полное непонимание того, что происходит в твоей стране. Неизбежное желание привести себя и свои достижения в пример именно там, где это в высшей мере неуместно.
За развязное поведение и назойливость. Не специально, а просто из-за отсутствия у него элементарного воспитания. Ну папа с мамой его не научили, как себя вести, а самому ему было научиться недосуг. Деньги зарабатывал. Но ведь заработал? Поделился, не в пример многим? Приходится терпеть. Терпят. И автор терпел. Поскольку в одиночку он многих бы не поднял. Один вообще в поле не воин.
Хотя, вообще-то, именно те, кто даёт миллионы и десятки миллионов, как правило, ведут себя скромно и очень по-человечески. Примером для автора на всю жизнь из числа тех, кто ушёл из этого мира, остался Милтон Гралла. Бывший журналист, создавший уйму чего на поле профессиональной издательской деятельности.
Этот парень из обычной рабочей семьи сколотил под конец карьеры то ли семьдесят, то ли восемьдесят миллионов, продав свои журналы. Добряк и весельчак, идеальный отец и дедушка, он кочевал между Фортом-Ли в Нью-Джерси и Бока-Ратоном во Флориде вместе с любимым золотистым «Лексусом». Который он, как только на севере начинал сыпать снег, поездом отправлял на юг.
Четверть века, на протяжении которой они с автором были знакомы, Гралла помогал всем, кому мог. Отметим, в отличие от очень и очень многих — совершенно бескорыстно. Бизнес в России его не интересовал. Денег на всю оставшуюся жизнь у него было достаточно. Любовниц он не заводил. Любил собственную жену, и вообще не до того ему было — возраст.
Но поддерживал не за страх, а за совесть именно тех, кого стоило. Упомянутую в этой книге ХАМА, которая из ничего создала в России лучшую благотворительную структуру еврейского мира. Еврейский университет в Москве, сформировавший в ИСАА МГУ школу профессионального израилеведения и академической иудаики. Всемирный ОРТ с его сетью гимназий в Санкт-Петербурге, Казани и той же Москве. Радар у него был, что ли, настроенный на правильных пчёл, которые делали правильный мёд?
Был он такой в американском еврейском истеблишменте не один. Далеко не один. Вне зависимости от того, старые это были деньги или новые. Коренные были американцы или иммигранты в первом поколении. Люди идеи и исключительно идеи. Что характерно для американцев, заработавших достаточно, чтобы кому-то помочь всерьёз. Как, отметим, судя по личному опыту автора, и для русских. Вне зависимости от национальности.
Джим и Ларри Тиши — отец и сын, по поводу которых в Америке есть поговорка: «Богат как Тиш». Ларри Зиклин, успевавший кроме финансовой корпорации, которой руководил, преподавать студентам этику бизнеса. Спайк Форман, глава «Мозес Монтефиоре медикал центр». Медиамагнат Морт Зукерман. Один из самых известных PR-магнатов Восточного побережья Гершон Кекст. Наконец, братья Блаватники — Алекс и Лен.
Ну разумеется, было у каждого что-то своё, личное. Кто-то с юности восхищался Бен-Гурионом, Моше Даяном или Ариэлем Шароном и помогал преимущественно Израилю. Кто-то был религиозным и, в зависимости от того, в какую общину входил, помогал ортодоксам, реформистам или консерваторам. Кто-то интересовался наукой. Предпочитал образование.
Наконец, как Гралла, Тиши и Блаватники, имел географические сентименты. Так как Милтон помнил о том, что его отец приехал в Америку из польского местечка, Джим Тиш вспоминал о корнях семьи в Екатеринославе, а Блаватники были из Одессы. Для всех них российские или украинские программы что-то значили. Что есть ностальгия в чистом виде. Дай им и таким, как они, Б-г здоровья. И светлая память тем из них, кого уже нет.
Понятно, что если человек дал денег на детсад, школу или здание университетского факультета, то называют это здание в его честь или его родителей. Обычно последнее. Изданную книгу украшает логотип поддержавшего её издательство фонда. Спонсорский обед или благотворительный бал увековечивает имя крупного дарителя на памятной табличке и буклете. И так далее и тому подобное.