Мата Хари говорит на идиш
Одновременно с Вольфгангом Лотцом в Египте работала агент «МОССАДа» – дама «голландско-венгерского происхождения, жена немецкого профессора археологии» некая Кэролайн Болтер. Правда, действовала она очень непрофессионально. Она «любила говорить с немецкими учеными из сферы точных наук и когда осторожно, а когда и старательно расспрашивала их о египетской ракетной программе». Однажды она на одной из вечеринок, сильно напившись, вдруг заговорила на идиш. В другой раз кто-то «застал ее, когда она фотографировала документы в доме немецкого ученого».
Лотц сообщил в Центр о даме, своим поведением дискредитирующей высокое звание агента израильской разведки. Через несколько дней ее отозвали из Египта [390] . Вот как он сам рассказал в своих мемуарах об этом эпизоде:
«В это время силой обстоятельств я оказался вовлеченным в довольно глупую и опасную ситуацию, связанную с моим знакомством с семейной парой Болтер. Доктор Генрих Болтер был немецким археологом и возглавлял работавшую в Египте экспедицию Йельского университета. Большую часть года он проводил в Верхнем Египте, а его жена с маленьким ребенком жила на вилле недалеко от нас.
Каролина Болтер говорила, что она наполовину голландка, наполовину венгерка. Она хорошо владела немецким языком, но всегда отрицала какую-либо связь с Германией. Поскольку большую часть времени она проводила в Каире одна, мы часто приглашали ее к себе вместе с другими немцами и вообще европейцами. Однако вскоре у нас появились подозрения. О чем бы ни зашел разговор, Каролина всегда пыталась перевести его на тему о ракетах. Она постоянно возвращалась к этой теме, напрямую спрашивала о том, где размещены египетские ракеты, какова их численность, радиус полета и т. п. Я также заметил, что стоило ей немного выпить, как она начинала говорить на идиш!
Более того, Каролина весьма навязчиво пыталась подружиться с Марлис Кнупфер (супруга немецкого специалиста по ракетостроению. – Прим. авт.). Несмотря на то что Каролина жила в противоположной части города, она записалась в спортивный клуб Гелиополиса, где могла часто встречаться с госпожой Кнупфер. В то же время она никогда не посещала спортивный клуб, расположенный в непосредственной близости от ее дома, что было довольно странно.
Офис Карла Кнупфера находился неподалеку от его дома в Насер-Сити. Прямо из окна спальни открывался превосходный вид на его кабинет, по стенам которого были развешаны чертежи и диаграммы. Возможно, именно поэтому Кнупферы всегда держали жалюзи на окнах своей спальни закрытыми, а дверь запирали на ключ, который по непонятной причине всегда торчал из скважины замка.
Однажды поздно вечером, уже после полуночи, обычно осторожный и довольно замкнутый, Карл приехал ко мне домой. Он был очень взволнован и с порога заявил, что Каролина Болтер – израильская шпионка. Я выразил удивление, но согласился выслушать его рассказ.
Однажды Каролина Болтер, как обычно, встретилась с женой Кнупфера в спортивном клубе. Они покинули его вместе, и Каролина стала вести себя так навязчиво, что Марлис просто не могла не пригласить ее на чашку кофе. Хозяйка оставила Каролину в гостиной, а сама пошла на кухню, чтобы сделать распоряжения прислуге. Когда Марлис вернулась, то Каролины в гостиной не было. В недоумении госпожа Кнупфер стала искать свою гостью и, наконец, обнаружила ее в собственной спальне, откуда та через окно фотографировала кабинет ее мужа. Пойманная с поличным Каролина покраснела и стала бормотать какие-то объяснения насчет поиска детского мячика, который куда-то закатился.
Карл Кнупфер знал, что у меня имелись солидные связи, и хотел посоветоваться со мной. Его особенно встревожило то, что совсем недавно на его заводе произошли акты саботажа, которые, по его мнению, были организованы израильскими спецслужбами. Он полагал, что о поведении Каролины нужно немедленно поставить в известность египетские службы безопасности. Естественно, этот инцидент, на мой взгляд, убедительно свидетельствовал о том, что Каролина Болтер действительно работала на одну из израильских спецслужб.
Вступиться за нее означало рисковать своей собственной головой, и все же я решил попробовать спасти ее от ареста. Я сказал Кнупферу, что поскольку у него нет отснятой Каролиной фотопленки, то нет и никаких доказательств. Он может сообщить только о своих подозрениях. Я великодушно согласился помочь ему, сказав, что я попрошу своих влиятельных друзей в египетских службах безопасности установить за Каролиной наблюдение, пока не будет сплетена веревка, на которой ее можно будет повесить. Кнупфер остался очень доволен тем, что кто-то другой взял на себя ответственность за решение этого щекотливого вопроса.
На следующее утро я передал следующее сообщение: «Весьма срочно. Строго лично для шефа. Каролина Болтер поймана с поличным Кнупфером во время фотографирования его кабинета из окна спальни. Кнупфер согласился, чтобы я занялся этим делом. Он пока не будет ничего сообщать властям. Очевидно, она работает на какую-то спецслужбу. Если нашу – предлагаю ее немедленный отъезд».
В тот же день Каролина получила телеграмму от своей тети в Германии, которая тяжело заболела и захотела немедленно увидеть племянницу у своего ложа. В тот же вечер Каролина с ребенком вылетела из Каира, а на следующий день я получил сообщение: «Спасибо за предупреждение по поводу Болтер. Меры приняты» [391] .
Наш человек в Бейруте
Риад Канан родился в арабской деревне, расположенной на территории Израиля. После окончания школы он работал, но не смог обрести материального благополучия. Поэтому он решил переселиться в Ливан. С третьей попытки (в первый раз его задержали израильские пограничники и не выпустили из страны, второй раз – ливанские «стражи границы» депортировали его обратно на родину) он сумел закрепиться в Ливане. Из-за того что он превосходно владел ивритом, им заинтересовался ФАТХ. После полугодовой проверки его приняли в организацию, где он за относительно короткий промежуток времени прошел путь от рядового боевика до представителя штаба ФАТХ в Бейруте.
В 1973 году после «точечной ликвидации», которую израильтяне осуществили в Бейруте – убийства трех лидеров ФАТХ, – и встречи с братом в одной из западноевропейских стран Риад Канан согласился сотрудничать с Тель-Авивом. Можно предположить, что на его решение повлияло два фактора. Во-первых, боязнь за собственную жизнь. Ведь следующей жертвой «точечной ликвидации» мог стать он сам. Во-вторых, опасение за судьбу родственников, которые продолжали проживать на территории Израиля. Свои услуги он оценил в 500 тыс. долларов США. Его карьера в ФАТХ закончилась в 1981 году, когда после окончания ливанской войны эта организация покинула Бейрут [392] .