Есть в книге и еще чужие вещички, но это уже нечто совсем в ином роде. Одну вещичку написал Собчаку в его парижском уединении известный король поэтов Евтушенко. Это «утомительно и длинно, как Доронин». Но концовка знаменательна:
Когда-нибудь, кто чист, кто урка, Мы разберемся навсегда. И бывший мэр Санкт-Петербурга Дождется правого суда.
Выходит, друг-то друг, а считает, что Собчака «когда-нибудь», но все-таки следовало судить. Нельзя не отметить, что в этом вопросе у прогрессивного поэта полный консенсус аж с самим генеральным прокурором Юрием Скуратовым, который заявил в «Советской России»: «У нас были все основания, чтобы по Собчаку возбудить дело»…
Когда человек умер, то, естественно, для выяснения причины смерти обратиться прежде всего к его лечащему врачу. Собчака пользовал завотделом кардиореанимации медсанчасти № 122 доктор медицинских наук Н. Семиголовский. К нему и обратился журналист «Аргументов» Денис Сысоев. И вот что он услышал. Оказывается, у его пациента было уже три инфаркта. «Таким тяжелым коронарным больным, — сказал доктор, — противопоказаны даже минимальные стрессы, потому как любое напряжение может стать последним». А больной уже давно не берег себя, буквально транжирил здоровье. Вспоминается, что еще в Верховном Совете председатель Комиссии по этике А. А. Денисов однажды вынужден был заявить коллегам: «По зарубежным поездкам все рекорды побили Старовойтова и Собчак». Ну вот… Пребывание во Франции, относительно спокойная жизнь там были ему полезны, но тяжелая болезнь никуда не ушла. После возвращения, несмотря на запреты врачей вести активную деятельность, Собчак вновь вернулся к бурной политической жизни. «Это был для него смертный приговор», — сказал врач.
Стремя инфарктами за спиной он ввязался в трудную избирательную кампанию, не терпелось опять взойти на парламентскую трибуну, разоблачать козни коммунистов, громить отступников демократии… А супруга, которая, конечно же, знала, каково здоровье мужа и что говорят врачи, вместо того, чтобы отговорить, удержать, запретить ему продираться на вожделенную трибуну, сама ринулась в бой за место в Думе — тем самым, естественно, подзадоривая и подхлестывая его. И оба провалились!… Можно себе представить, каким страшным ударом это было для честолюбца с тремя инфарктами и с еще не зажившими рубцами от провала на губернаторских выборах… Да, смертельный приговор он подписал себе сам при молчаливом созерцании этого своей женой… После третьего инфаркта в 1997 году он прожил почти три года. «Это для него была уже удача», — сказал врач. («АиФ», № 8, 2000 г.)
Беседа с Н. Семиголовским появилась сразу после известия о смерти А. Собчака. Проскочила. Но потом к врачу не обращались ни Басилашвили, ни Чубайс, ни коллега Шевченко, ни журналисты… Мнение лечащего врача никого не интересовало. Оно и Чубайсу мешало вопить на всю страну: «Политическое убийство!» Оно и вдове было ни к чему. Ведь ее могут спросить, что стоит за последними словами в последнем интервью мужа: «Наши отношения (с женой) безоблачными не назовешь», — не такие ли факты, как одинокая поездка очень больного человека в Светлогорск?..
Но Чубайс продолжает спекуляцию на смерти, вопит и вопит: «Убийство!…» Только это и заставило нас взяться за перо или, точнее, сесть за компьютер. Только это…
В заключение не могу еще раз не вспомнить Ленина. В 1907 году он написал статью «Памяти графа Гейдена» (чему учат народ наши беспартийные «демократы»). Там есть такие строки: «Гейден был человек образованный, культурный, гуманный, терпимый, — захлебываются либеральные и демократические слюнтяи, воображая себя возвысившимися над всякой «партийностью» до «общечеловеческой» точки зрения».
Мы тоже слышали в эти дни не только о том, что Собчак — это человек европейской внешности, но и о том, что он, Учитель, был человеком образованным, культурным, гуманным. Доренко даже назвал его «денди»…
Ленин признавал, что граф Гейден действительно был образованным. Мы сказать это о Собчаке, увы, лишены возможности. По нашему разумению, образованность, культурность не во всезнайстве, оно невозможно, а в понимании того, что нельзя лезть туда, где ни уха, ни рыла не смыслишь. А профессор Собчак обожал такое дело. Почитайте хотя бы несколько страниц из его парижского сочинения о Сталине. Нет, Собчак не был ни графом, ни денди. Но мы не отрицаем, что он мог быть квалифицированным юристом.
И дело не в образованности самой по себе. Ленин негодовал по поводу умиления демократов тех дней образованностью такого человека, как граф Гейден: «Ошибаетесь, почтеннейшие. Эта точка зрения не общечеловеческая, а общехолопская. Раб, сознающий свое рабское положение и борющийся против него, есть революционер. Раб, не сознающий своего рабства и прозябающий в молчаливой, бессознательной и бессловесной рабской жизни, есть просто раб. Раб, у которого слюнки текут, когда он самодовольно описывает прелести рабской жизни и восторгается добрым и хорошим господином, есть холоп, хам. Вот вы именно такие хамы, господа… Душонка у вас насквозь хамская, а вся ваша образованность, культурность и просвещенность есть только разновидность квалифицированной проституции… Вместо того чтобы учить народ правильному понятию Конституции, — вы, демократы, сводите в своих писаниях Конституцию к севрюжине с хреном… Для контрреволюционного помещика Конституция есть именно севрюжина с хреном, есть вид наибольшего усовершенствования приемов ограбления и подчинения мужика и всей народной массы…»
Прошло 93 года с тех пор, как это написано… Скучно жить на этом свете с вами, господа…
2000 г.
«Всенародноизбранный» президент России Ельцин посадил Владимира Путина на два высоких кресла: сперва сделал его директором ФСБ, потом — секретарем Совета безопасности. Конечно, такой кадровый дуплет несколько озадачивал: неужто не осталось других мудрецов, всеми печенками преданных любимому президенту? А Жириновский? А Боровой? А Новодворская? Наконец, Митрофанов? Неужто никто из них не мог сравниться с Путиным по мощи интеллекта, любви к президенту и расторопности? Тем более что с самого начала он показал себя довольно странно. Например, в тот самый день 24 марта, когда Ельцин посадил его еще на одно высокое кресло, он дал несколько пространных интервью. Откуда в такой ответственный момент нашлось у вас, товарищ Путин, столько свободного времени, чтобы точить лясы? Работать же надо! Или вам уж так не терпелось покрасоваться на телеэкранах? А ведь надо бы знать, что в иных царствах-государствах лица, занимающие подобные посты, не только предпочитают держаться в тени. Больше того, кое-где ни один человек, кроме высших руководителей государства, даже не знает, кто именно эти лица. А тут нате вам — гласность!
Из этих нескольких интервью заслуживает внимания беседа с сотрудницей НТВ Светланой Сорокиной. Кто такая Сорокина? Настоящий агент влияния, провокатор, под маской телевизионной фефелы работающая против правительства, членом коего наш друг Путин состоит. И тем не менее он охотно помчался в столь ответственный день именно на этот канал телевидения для душевной беседы именно с этой фефелой.