Возможности, о которых упомянул посол, — это десятки американских военных установок, от ядерных ракетных баз до крупнейших коммуникационных объектов, и десятки тысяч американских военнослужащих. Соединенные Штаты, в свою очередь, предоставили хунте большое количество военных технических средств, несмотря на официальное эмбарго Конгресса США, а также полицейское оборудование, затребованное греческими властями для обеспечения в стране жесткого контроля.
В попытке формально снять эмбарго правительство Никсона попросило Пападопулоса предпринять шаги в направлении конституционного правительства, на которое мог бы указать Белый дом. Греческого премьер-министра требовалось заверить, гласит секретный документ Белого дома, что правительство примет любые из этих шагов «по номиналу и безоговорочно» [36].
Американский вице-президент Спиро Агнью (Spiro Agnew) во время посещения земли своих предков должен был восхвалять «достижения» греческого правительства и его «постоянное сотрудничество с США, в согласовании с американскими потребностями и пожеланиями» [37]. Одной из удовлетворенных потребностей, которые, возможно, имел в виду Агнью, был вклад 549 тысяч долларов, внесенный хунтой в избирательную кампанию Никсона — Агнью 1968 года. Помимо прочих предполржений, подозревалось, что эти деньги были переданы ЦРУ хунте с тем, чтобы найти способ их возврата в Вашингтон. Расследование этого вопроса Сенатом было резко прекращено прямым указанием Генри Киссинджера [38].
Возможно, ничто так хорошо не отражает мистической связи, которую ощущали греки по отношению к своим американским опекунам, чем история о старшем инспекторе Бэзиле Лэмброу (Basil Lambrou), одном из известных палачей Афин:
«Сотни заключенных слушали короткую речь, произнесенную инспектором Бэзилом Лэмброу, который сидел за столом с изображением рук, сошедшихся в рукопожатии, раскрашенных в цвета американского флага и символизирующих американскую помощь. Он пытался показать заключенным абсолютную тщетность сопротивления: «Вы нелепы, если думаете, что вы что-то можете сделать. Мир разделен на две части: коммунисты — на той стороне и свободный мир — на этой. Русские и американцы, и никто больше. Кто мы? Американцы. За мной — правительство, за правительством — НАТО, за НАТО — США. Вы не можете бороться с нами, мы — американцы» [39].
«Международная амнистия» добавляет, что некоторые палачи говорили своим жертвам, например, такие вещи: «Комиссия по правам человека не поможет вам… Красный Крест ничего не может сделать для вас… Передайте им всем, это бесполезно, вы беспомощны». «В первую очередь палачи сказали, — заявляет «Международная амнистия», — что Штаты поддерживали их, и именно это имело значение» [40].
В ноябре 1973 года размолвка среди греческих правящих кругов достигла высшей точки. Пападопулос был изгнан и заменен полковником Димитри-осом Иоаннидисом (Dimitrios Ioannidis), начальником военной полиции, мучителем, выпускником американских курсов по антиподрывной борьбе, доверенным лицом ЦРУ [41]. Иоаннидис назначил премьер-министром американца греческого происхождения А. Андруцопулоса (A. Androutsopoulos), прибывшего в Грецию после Второй мировой войны в качестве кадрового сотрудника ЦРУ, чем он частенько хвастал.
Восемь месяцев спустя режим Иоаннидиса сверг правительство Кипра. Это был фатальный просчет. Турция вторглась на Кипр, что вызвало неминуемый отклик в Афинах. Всё это привело к тому, что хунта потеряла контроль и уступила место гражданскому правительству. Греческий кошмар закончился.
Мы никогда не узнаем большей части истории американского соучастия в перевороте 1967 года и его последствиях. В 1975 году на слушании дел членов хунты и палачей многие свидетели ссылались на роль США в этих событиях. Возможно, это и стало причиной отдельного расследования данного аспекта, которое, как предполагалось, будет предпринято Апелляционным судом Греции [43]. Но, судя по всему, результаты этого запроса, если он действительно был произведен, никогда не оглашались. По возвращении в Грецию спустя несколько месяцев после того, как гражданское правительство вступило в свои права, ведущие политики заявили Филипу Дину, что «ради сохранения хороших отношений с США доказательства американского соучастия не должны стать достоянием общественности» [44].
Андреас Папандреу был арестован во время переворота и провел в тюрьме восемь месяцев. Вскоре после того как его выпустили, он и его жена Maprapef посетили в Афинах американского посла Филлипса Тэлбота (Phillips Talbot). Папандреу по этому поводу сообщил следующее:
«Я спросил Тэлбота, могла ли Америка вмешаться в ночь переворота, чтобы предотвратить гибель демократии в Греции. Он отрицал, что американцы могли что-либо сделать для этого. Тогда Маргарет задала критический вопрос: «Что если бы переворот был коммунистическим или левым переворотом?». Тэлбот ответил без колебания: в таком случае они, несомненно, вмешались бы и подавили переворот» [45].
Когда Виктор Пас Эстенссоро (Victor Paz Estenssoro) был свергнут в ходе очередного боливийского переворота, ему был дан выбор. Он мог быть доставлен, как сказал ему один из офицеров, «или на кладбище, или в аэропорт». Президент решил отправиться в Лиму, в изгнание [1].
Человек, который руководил переворотом в ноябре 1964 года и заменил Паса, был не кто иной, как его вице-президент — генерал Рене Барьентос Ортуньо (Rene Barrientos Ortuiio). Это была, кажется, 185 смена правительства (никто не назовет точное число) в 139-ю годовщину независимости Боливии от испанского правления. Лишь малая доля смены режима проходила через выборы.
Пас был смещен, несмотря на поддержку американского посла Дугласа Хендерсона (Douglas Henderson), поскольку и ЦРУ, и Пентагон хотели его свергнуть. Барьентос, бывший командующий военно-воздушными силами, установил тесную связь с обоими учреждениями, прежде всего через полковника Эдварда Фокса (Edward Fox), своего «инструктора полетной подготовке и компаньона по выпивке» во времена военной подготовки боливийца в Соединенных Штатах.
В 1964 году в боливийской столице Ла-Пас Фокс работал на ЦРУ под прикрытием должности военного атташе [2].
Пас проводил политику, прямо противоположную американской, голосуя против исключения Кубы из Организации американских государств (Organization of American States, OAS) в 1962 году, отказываясь присоединяться к санкциям ОАГ против правительства Кастро двумя годами позже и прекращать дипломатические отношения с Гаваной. Только в августе 1964 года, когда боливийско-американские отношения были «на грани открытого конфликта» [3], Пас наконец порвал отношения с «главным врагом» Соединенных Штатов — Кубой. «Это был момент выбора: подчиняешься или помощь Соединенных Штатов значительно сокращается», — заявляла передовица «Нью-Йорк тайме» [4].
Попытки боливийского правительства привлечь экономическую помощь и инвестиции не из Соединенных Штатов, а из Советского Союза, Чехословакии и Югославии стали источником дальнейших разногласий с Вашингтоном. В этом вопросе боливийцы в конечном счете также уступили [5].