Министр почты, как и его сотрудники, состоял на службе ЦРУ и регулярно переправлял почту с Кубы и из стран советского блока в ЦРУ для внимательного изучения. Параллельно сотрудники таможенной службы и глава миграционной службы сообщали ЦРУ о тех, кто приезжал с Кубы или туда выезжал. Когда ставший объектом нападок человек возвращался с Кубы, его обыскивали в аэропорту и «находили» у него документы, подброшенные ЦРУ. Такие документы предавались огласке, насколько было возможно, и могли содержать инструкции по «усилению межклассовой ненависти» или иные материалы, способные повлечь раскол в рядах коммунистической партии. Обычно документы «подтверждали» самые худшие страхи общественности о планах коммунистов осуществить государственный переворот в Эквадоре при поддержке Кубы или СССР. При этом «обнаруживалась» причастность к этим планам определенного представителя левого движения Эквадора, за головой которого как раз и охотилось ЦРУ. Подобные разоблачения, сфабрикованные ЦРУ в других странах Латинской Америки, распространялись в Эквадоре с четким посылом: Эквадор будет следующим.
Финансирование Управлением консервативных групп в квазирелигиозных кампаниях против Кубы и «атеистического коммунизма» помогло серьезно ослабить авторитет президента Веласко Ибарра среди бедных слоев населения, преимущественно индейцев, которые в подавляющем большинстве голосовали за него, но были еще более глубоко преданы своей религии.
Когда ЦРУ требовалось узнать реакцию президента на их кампанию, было достаточно обратиться к его врачу, агенту ЦРУ доктору Фелипе Овалле (Felipe Ovalle), который всегда мог доложить, в какой момент его пациент больше страдает от переутомления.
Агенты ЦРУ могли устраивать взрывы в церквях и штаб-квартирах правых организаций, при этом сваливая вину на левых. Они могли участвовать в демонстрациях левых, выкрикивая лозунги чрезвычайно провокационного антивоенного содержания с тем, чтобы вызвать неприязнь у военных и ускорить совершение государственного переворота.
Грязные дела ЦРУ не всегда сходили Управлению с рук. Во время предвыборной кампании 19 марта 1960 года два полковника, ключевые агенты в национальной полиции, участвовали в беспорядках, целью которых было сорвать демонстрацию в поддержку Веласко Ибарры. Сотрудник ЦРУ Боб Везервокс (Bob Weatherwax) был в центре событий, управляя полицейскими подразделениями во время беспорядков, в ходе которых пятеро сторонников президента были убиты и многие ранены. Когда Веласко Ибарра стал президентом, он арестовал двух полковников, а Везервокса попросили покинуть страну.
Поддерживаемые ЦРУ акции проводились без информирования посла США. Когда посольство Кубы публично обвинило ЦРУ в причастности к различным антикубинским акциям, посол США выступил с заявлением, которое «заставило всех в резидентуре [ЦРУ] презрительно усмехнуться». Посол заявил: «Единственными агентами в Эквадоре, которым платят США, являются работники технической службы, приглашенные правительством Эквадора для содействия в деле повышения уровня жизни эквадорцев».
Наконец, в ноябре 1961 года вооруженные силы сыграли свою роль. Веласко Ибарра был вынужден уйти в отставку, и его сменил вице-президент Карлос Хулио Аросемена (Carlos Julio Arosemena). На этот раз на пост вице-президента претендовали два основных кандидата. Один из них был заместителем председателя Сената, агентом ЦРУ; другой — ректором Центрального университета, умеренным политиком. В день, когда для принятия решения был созван Конгресс, в утренней газете появилась заметка о поддержке кандидатуры ректора со стороны коммунистической партии и радикальной левой молодежной организации. Заметка принадлежала журналистом, который был главным специалистом по пропаганде в резидентуре ЦРУ в Кито. Ректор был скомпрометирован, опровержения поступили слишком поздно, и агент ЦРУ одержал победу. Его месячная заработная плата, выплачиваемая Управлением, увеличилась с 700 до 1000 долларов США.
Вскоре Аросемена стал нужен ЦРУ не больше, чем Веласко Ибарра. Деятельность ЦРУ продолжалась, в частности кампания по разрыву отношений с Кубой, что Аросемена решительно отказывался делать. Тупиковая ситуация была разблокирована в марте 1962 года военным гарнизоном во главе с полковником Аурелио Наранхо (Aurelio Naranjo): Аросемене было предоставлено 72 часа на то, чтобы выдворить кубинцев из страны и изгнать из правительства министра труда, придерживавшегося левых взглядов (нет необходимости уточнять, кто финансировал Наранхо). Аросемена выполнил ультиматум, а также выдворил из страны чешскую и польскую делегации — от имени нового кабинета министров, навязанного ему.
В резидентуре ЦРУ в Кито победу праздновали с шампанским. Кое-где в Эквадоре люди, разозленные властью военных и осознающие безнадежность своего положения, взялись за оружие. Но в данном случае, как и в других, все свелось к ничтожному результату… Малочисленная группа людей, плохо подготовленных и вооруженных, инфильтрованная агентами, докладывавшими в Управление о каждом их шаге, противостояла десантному батальону, вооруженному по последнему слову техники и обученному в США. Это то, что было на самом деле. А в прессе небольшая группа разрослась до «нескольких сотен человек», вооруженных не только «до зубов», но и оружием «из-за рубежа» (читайте — кубинским), и вся операция была «тщательно спланирована на съезде коммунистической партии» за месяц до событий.
11 июля 1963 года президентский дворец в Кито был окружен танками и пехотой. Аросемена был свергнут, а к власти пришла хунта, первым указом которой стало объявление коммунистов вне закона. «Коммунисты» и другие «ультралевые» были схвачены и брошены в тюрьмы. Аресты упрощались наличием списка ЦРУ по контролю над деятельностью подрывных элементов (Subversive Control Watch List). Стандартный для большинства резидентур ЦРУ, данный список включал по каждому объекту наблюдения имена и адреса его родственников и друзей, места частого посещения, то есть все, что может помочь выследить человека, когда придет время.
Действие гражданских свобод было временно приостановлено, выборы 1964 года отменены — еще одна история, не раз звучавшая в Латинской Америке.
И что в течение этих трех лет говорили американцам о дьявольском вареве секретных операций, проводимых, предположительно, ради их блага? Очень немногое, если читать «Нью-Йорк тайме». Ни разу за весь период, до и во время переворота, ни в одной газетной статье в Эквадоре не было ни одного указания на то, что ЦРУ или другие американские государственные службы сыграли какую-либо роль в произошедших в стране событиях. Ложь вскрывается, если читатель обладает дополнительными знаниями и способен читать между строк.
За одним исключением. После переворота в самом низу двадцатой страницы «Нью-Йорк тайме» прошло очень маленькое объявление о том, что радио Гаваны обвинило США в подстрекательстве к военному перевороту [2]. Кубинское правительство регулярно и публично раскрывало американские операции в Эквадоре, но теперь это впервые сделала «Нью-Йорк тайме». Напрашивается вопрос: почему эти обвинения считаются недостойными для освещения или комментариев, а также проведения отдельного расследования?
Уже через несколько дней после обретения независимости от Бельгии, 30 июня 1960 года, страна, долгое время известная как Бельгийское Конго, а позднее Заир, погрузилась в хаос: многочисленные лидеры, племена и политические группы начали борьбу за власть или независимость. В течение последующих нескольких лет в мировой прессе постоянно появлялись новости о сменяющих друг друга правительствах Конго, бесконечных заговорах и новых лицах на политической арене страны. На страницах газет постоянно мелькали экзотические географические названия, такие как Стенливилль и Леопольдвилль, а также шокирующие рассказы о захватах европейцев в заложники и белых наемниках, насилии и жестокости во всех ее проявлениях, имеющих при этом расовую подоплеку.