– Ничего с ней уже не будет, – устало сказала Гое. – От этого еще никто не помирал.
Тело болело, а в глазах двоилось, словно на утро после аварии, в которую Мидж попала еще ребенком. Мысли возвращались, но были все еще далекими и какими-то чужими. Промежность саднила, и каждый шаг давался с трудом.
– Спасибо, что спасла меня, – сказала Мидж Гое. Они шли под алеющим небом, сбивая ногами утреннюю росу. Шерстяная кофта, которую Гое дала Мидж, скрывала раскрасневшееся тело блондинки, но ее все равно бил озноб. – Никогда бы не подумала, что такая девушка, как ты может помочь такой, как я, – призналась она.
– А в чем наше различие? – спросила Гое.
– Ну, ты ведь черная, – смутилась Мидж.
– И что? Я теперь не человек, что ли?!
– Главное, что ты меня спасла и я тебе благодарна за это.
– Вот как?! – Гое вдруг захотелось забрать свою кофту.
– Давай только не будем никому об этом рассказывать, – осторожно предложила ей Мидж.
– Ты ведь подыхала, черт возьми! – не выдержала Гое. – Что будет плохого, если ты расскажешь об этом хотя бы своему парню?
– Вот парню как раз и не стоит, – помрачнела Мидж. – Я понимаю, ты хочешь, чтобы к тебе начали относиться лучше, но попробуй и меня понять. Я чем-то заразилась, пошла к твоей бабке лечиться. Думаешь, Ремси поймет? Он ведь ненавидит черных… Извини…
– Ремси ненавидит черных?
– Прости, Гое, но здесь всегда так было.
Они расстались на зеленой лужайке возле дома Мидж.
– Там, у моей бабки, – сказала ей на прощанье Гое. – Ты ведь трахала себя, как последняя шлюха!
– Это ничего не значит, – устало сказала Мидж и закрыла за собой дверь.
Улицы были все еще безлюдны. Туман отступал в лиственный лес. Собака сводного брата облаяла Гое.
– Что, тоже ненавидишь меня? – спросила ее Гое, открывая дверь. Девушка Зака вскрикнула и побежала в спальню, прикрывая махровым халатом свою наготу.
– Извини, для нее вы все на одно лицо, – сказал Зак сестре, когда Одри ушла на работу, отказавшись от завтрака. – Где ты была ночью?
– А это важно? – Гое умыла лицо. – Или же ты волновался, что я сбегу, как мой отец?
– Какое мне дело до твоего отца?
– Верно. Никакого, – Гое грустно рассмеялась. – Но знаешь, Зак, он ведь сбежал не от меня, бабушки и нашей матери. Он сбежал от таких, как ты, Одри и Мидж.
– Никто не виноват, что вы родились черными, – сказал Зак и ушел на работу. Гое долго стояла у окна, разглядывая опустевший двор. В голове звенела пустота. Пустота и безнадежность. Нет. Любовь не убивает. Убивает жизнь. Гое вспомнила Ремси и подумала, что без него она сможет прожить. И без брата. И без всего этого чертова города… А потом она заплакала. Сонно. Устало. Чередуя рыдания с зевотой… Все потеряло смысл. Даже слезы. Даже вода в ванной, которая становилась все горячее и горячее. Гое ничего не чувствовала. Наблюдала за тем, как кожа ее покрывается красными пятнами, и тихо всхлипывала. Покой и безмятежность – вот чего ей сейчас хотелось. Покой и безмятежность…
Зак вернулся с работы в семь. Щелкнул выключателем, но гостиная осталась во власти полумрака.
– Гое, ты здесь?! – позвал он, но ему никто не ответил. Предохранители щелкнули. Свет моргнул и снова погас. Треск привел Зака к сестре. Она лежала в ванной, и ярко-желтый фен плавал возле ее полной груди. Вода остыла, и губы Гое были синего цвета. Она дышала. Слабо, но все-таки дышала. – Гое? – тихо позвал ее Зак. Она не ответила. Пульс был слабым. Зак поднял ее на руки и отнес в пикап. Голая, безжизненная. Она лежала на пассажирском сиденье и капли воды стекали с ее черного тела…
Пикап вспахал колесами газон и выскочил на дорогу.
– Зачем ты приехал сюда? – спросила бабка Гое Зака. Он показал ей внучку. Сказал, что в больнице ее не примут. – И чего ты хочешь от меня?
– Хочу, чтобы вы спасли ее.
– Я всего лишь старая ведьма, – покачала головой бабка. Зак тупо стоял на пороге, держа на руках Гое. Она не двигалась. Почти не дышала. Почти не жила.
– Спаси ее, черт возьми! – сказал Зак и перешагнул через порог.
– Я не приглашала тебя, – холодно сказала бабка, меряя его черными глазами.
– Мне больше некуда идти.
– Тебе?
– Нам. – Зак уложил Гое на кровать.
– Она умирает, – безучастно отметила бабка.
– Я знаю. – Зак опустил голову. – Это была случайность.
– Нет, – сказала бабка. – Думаю, она хотела умереть.
– Глупость!
– Она устала. – Старуха раскурила едкую самокрутку. – Устала жить в твоем мире.
– Это неправда.
– Правда. – Клубы дыма окутали его. – Правда, и ты это знаешь.
– Сейчас она просто моя сестра. – Зак вздрогнул, услышав хриплый старческий смех.
– Неужели для того, чтобы стать сестрой, ей нужно умереть?!
– Просто спаси ее.
– Я не смогу. – Старуха откашлялась и сплюнула желтый сгусток слизи на глиняный пол. – Без тебя не смогу.
– Что я могу? – всплеснул руками Зак.
– Намного больше, чем ты думаешь, – сказала ему старуха. – Намного больше.
Мидж оделась и вышла на улицу.
– Зачем ты хотел меня видеть? – спросила она Зака. Он молчал. Смотрел на нее голубыми глазами и молчал. А где-то высоко в небе появлялись первые звезды. – Зак? – Мидж коснулась его руки. – Что случилось?
– Ты должна помочь мне, – выдавил он из себя, чувствуя, как по спине скатываются крупные капли холодного пота.
– Помочь? – Мидж смотрела на него, пытаясь плотнее запахнуть шерстяную кофту.
– Моя сестра… Она ведь помогла тебе, да? – Зак шумно сглотнул. – Теперь твоя помощь нужна ей.
– Гое? Ты говоришь о Гое? – Мидж суетливо оглянулась по сторонам. – Что она тебе рассказала?
– Не важно. – Зак достал сигарету и прикурил дрожащими руками. – Если не хочешь помогать ей, то помоги мне.
– Тебе? – Мидж просветлела. – Да что же у вас случилось?
– Расскажу по дороге, – пообещал ей Зак.
– Я делаю это только ради тебя, – сказала Мидж, выслушав рассказ Зака. Пикап остановился возле дома, где еще день назад решалась жизнь Мидж. – Мурашки по коже от этого места, – сказала она, проходя в незапертую дверь.
– Гое еще жива? – спросил Зак дымящую самокруткой старуху. Она кивнула. Мидж спросила, что она должна делать.
– Просто ложись рядом и ни о чем не думай.