Выходные в Санта-Барбаре прошли очень скучно, да и могло ли быть иначе. Весь июль Тимми работала, уезжала на уик-энды в Малибу, навещала детей в приюте Святой Цецилии. Однажды она потеряла там сознание, день выдался уж очень жаркий, было душно, тягостно, и сестра Анна встревожилась.
– Да нет, я совершенно здорова. Просто много работаю, как всегда, – отмахнулась Тимми, стараясь ее успокоить. Они поговорили о разных разностях. Мудрую старую монахиню не обманули наигранная жизнерадостность Тимми и ее бравада. Она знала, что у Тимми что-то случилось, надеялась откровенно поговорить с ней, если Тимми захочет, и старалась подвести ее к признанию. Тимми сердечно обняла сестру Анну и уехала со слезами на глазах. Монахини готовились повести всех детей в двухнедельный туристический поход на озеро Тахо и пригласили с собой Тимми, но она отказалась. Она чувствовала себя усталой, а две недели был слишком долгий срок, она не могла выкроить столько времени в своем рабочем графике. Однако сказала, что, может быть, приедет к ним на выходные, и в самом деле приехала в первый же уик-энд в начале августа. Сестра Анна страшно обрадовалась, дети весело бросились к ней навстречу, когда увидели, что она выходит из машины.
– Как же замечательно, что вы к нам приехали, – говорила сестра Анна, обнимая Тимми. И дети, и монахини жили здесь в палатках, которые поставили сами, дети были в восторге; свой особняк в Санта-Монике они заперли и поставили на охрану, так что сейчас он пустовал.
– Я уж сто лет как не ходила в туристические походы, – с сожалением сказала Тимми. – И мне кажется, что я и не хочу.
Она сама им призналась, что избаловала себя за эти годы и что ей нравится комфорт, среди которого она живет.
– Вам обязательно понравится! – уверяла ее сестра Анна, и она оказалась права.
Каждый вечер они жгли костер, поджаривали маршмеллоу, и Тимми тут показала себя специалистом высокого класса, потому что и сама все это делала маленькой девочкой в приюте. Она удила вместе с детьми рыбу, ходила на прогулки, собирала гербарий, убегала в панике от медведя, который показался где-то вдалеке, а потом исчез. И наконец в последний день плавала вместе со всеми в озере, хотя поклялась, что ни за что не войдет в воду. Вода, как и следовало ожидать и как опасалась Тимми, была ледяная, но она получила огромное удовольствие от купания с детьми, научила плавать того самого мальчика, который отказывался говорить, когда поступил в приют, а сейчас болтал – не остановишь. Сидя вечером у костра, Тимми учила детей песням, которые сама знала. Из озера она вылезла счастливая и запыхавшаяся и, заворачиваясь в полотенце, заметила, что сестра Анна смотрит на нее и улыбается. Их взгляды встретились, и женщины прочли в глазах друг друга умиротворенность и любовь.
Заговорила сестра Анна с Тимми только поздно вечером, когда другие монахини укладывали детей спать, несмотря на их споры и протесты. Они играли в мяч на берегу озера и вообще любили долго не ложиться и рассказывать истории про привидения, пугая друг друга до смерти, чем и намеревались заняться сейчас в своих палатках.
Тимми и сестра Анна сидели у костра, Тимми поджарила на огне еще маршмеллоу на палочке и протянула сестре Анне. Она всегда любила вести с ней задушевные беседы, а сейчас ей было особенно приятно ее общество после чудесного времени, проведенного с детьми. Тимми было жалко расставаться со всеми с ними утром, но в штаб-квартире фирмы уже вовсю кипела работа, они готовились к октябрьскому показу своей коллекции, хотя до показа оставалось еще больше двух месяцев. Это время у них всегда было очень напряженным.
– Как я рада, Тимми, что вы к нам приехали, – негромко сказала сестра Анна. – Вы для наших детей просто ангел-хранитель. Не только потому, что бесконечно много для них делаете, но и потому, что показываете им пример. Вы убеждаете их своей жизнью, что можно пережить очень трудное детство, а потом добиться и огромных успехов, и счастья.
Тимми все это время не чувствовала себя особенно счастливой, но признаваться в этом сестре Анне не стала. И еще она не разговаривала с Жан-Шарлем по телефону целых три дня. В горах не было мобильной связи, и в каком-то смысле ей было так даже легче. Она уже не знала, о чем с ним говорить. Устала лгать ему, скрывая свою беременность. До назначенного дня встречи на Эйфелевой башне оставался почти месяц, и Тимми начала сомневаться, что он придет на свидание, хотя курс химиотерапии, который проходила его жена, подходил к концу. Интересно, думала Тимми, решится ли он вообще когда-нибудь ее оставить? Слишком уж он глубоко врос корнями в свою прежнюю жизнь. Надежды Тимми таяли, а может быть, она просто заранее готовила себя к разочарованию, что он не придет. Что ж, возможно, и в самом деле не придет. Тимми знала, что, задай она этот вопрос Джейд, та стала бы уверять ее, что, конечно же, он не придет, и ждать нечего. Тимми начинала склоняться к мысли, что Джейд права.
Тимми не видела Жан-Шарля четыре месяца, и это означало, что она на пятом месяце беременности. Ее беременность была незаметна, потому что никто подобного и предположить не мог. Но если бы кто-то знал, он бы обратил внимание, что ее живот слегка обозначился. И Тимми казалось, что ее попка стала в два раза толще, хотя ничего подобного не было и в помине. Несколько дней назад она почувствовала, что ребенок впервые шевельнулся в ней, но тут же сказала себе, что это всего лишь ее воображение. Движение было легкое, словно ее сердца коснулась на лету своими крыльями бабочка, и Тимми заплакала, ощутив его. Как бы она хотела поделиться своими ощущениями с Жан-Шарлем, когда он позвонил ей через несколько минут и спросил, почему она плачет. Тимми сказала, что читает грустную книгу. «Незабываемый роман» она уже давно ему послала, и он говорил ей, что жене и дочкам фильм очень понравился. Тимми не пришла от этого сообщения в восторг, хотя Жан-Шарль хотел доставить ей удовольствие. Иногда даже он не понимал чего-то очень важного, хоть и любил ее всем сердцем и был по-прежнему нежен и заботлив.
Сестра Анна внимательно наблюдала за Тимми, когда она облизывала пальцы, съев последнюю зефирину. У нее сейчас был хороший, здоровый аппетит, и ела она больше, чем когда-либо раньше.
– Вы не сочтете меня бестактной, если я задам вам один вопрос? – негромко спросила сестра Анна, и Тимми ей улыбнулась.
– Конечно, нет. Спрашивайте о чем хотите. – Она подумала, что сестра Анна, которая заведовала приютом, хочет попросить ее увеличить их бюджет, возможно, для того, чтобы чаще устраивать такие каникулы, каким они все так радуются сейчас. – Так что?
– Я смотрела на вас, когда вы выходили из озера. Я конечно, мало что смыслю в таких вещах… – Сестра Анна улыбнулась. – Но мне показалось, что я увидела… небольшую припухлость… может быть, я ошибаюсь… но я подумала, что, возможно… – Она вдруг вспомнила, как месяц назад Тимми потеряла сознание. И решилась высказать свои догадки, которые, конечно, попали в самую точку. – Возможно ли, чтобы Господь послал вам свое благословение? – спросила она, и Тимми улыбнулась. Она была тронута – какое возвышенное отношение к тому, что произошло с ней! Тимми пока не хотела никому ничего рассказывать, но она знала, что сестра Анна сохранит ее тайну, если Тимми ей доверится. А доверяла она ей совершенно. Все равно все в конце концов увидят, но пока еще есть время.