— Не знаешь… — снова повторил Б.Т. — Значит, ты просто прыгнул в машину и помчался куда глаза глядят?
— На запад, — уточнил Мэл. — Я верю, что Он где-то на западе.
— Где-то на западе…
Б.Т. говорил тихо и очень спокойно, задумчиво потирая подбородок.
Тут Мэл внезапно рассердился и резко захлопнул багажник.
— Почему ты просто не назовешь меня психом?! Ты ведь уверен, что я сошел с ума?
— Я думаю, мы оба сошли с ума, — улыбнулся Б.Т. — Торчим тут, под снегом, и ссоримся. Кстати, ты ужинал?
— Нет.
— И я нет. Пойдем перекусим? И Б.Т. взял Мэла под руку.
— А как насчет дозы антидепрессантов и смирительной рубашки? — криво улыбнулся Мэл.
— Я предпочел бы стейк. Разве не это фирменное блюдо жителей Айовы?
— Нет, кукуруза.
«И видел я:…колеса по виду как бы из камня топаза.
И по виду все четыре сходны, как будто бы колесо находилось в колесе».
Книга пророка Иезекииля, 10:9—10
В меню, на обложке которого красовалась звезда — фирменный знак «Холидей Инн», не было ни стейка, ни кукурузы. Да и вообще в ресторане почти не осталось еды. «Дороги ведь закрыты, — Объяснила официантка. — Есть курица «терияки» и «чоу-мейн» из говядины».
Они заказали «чоу-мейн» и кофе. После ухода официантки Мэл ждал от Б.Т. новых расспросов, но тот лишь поинтересовался, что творилось сегодня на дороге, и рассказал о собственных приключениях в пути. «О'Хара интернэшнл» в Чикаго из-за шторма был закрыт, как и аэропорты в Денвере и
Канзас-Сити, так что Б.Т. пришлось лететь до Альбукерка и уже оттуда — в Омаху.
— Извини, что втянул тебя во все эти перипетии, — виновато сказал Мэл.
— Я ведь беспокоился о тебе…
Официантка принесла их заказ. К «чоу-мейн» прилагались картофельное пюре и стручковая фасоль.
— Интересно, — задумчиво протянул Б.Т., ковыряясь вилкой в пюре. Он отправил в рот несколько кусочков мяса, а потом отодвинул тарелку в сторону. Вот чего я не понимаю… Второе Пришествие — это ведь когда Христос вернется на землю, так? Разве в Библии не говорится, что Он придет в блеске и великолепии славы, сопровождаемый гласом труб й пением ангелов?
Мэл кивнул.
— Как же тогда вышло, что Он явился, а никто об этом и не подозревает?
— Понятия не имею. — Мэл пожал плечами. — Я только знаю, что Он уже здесь.
— Но где точно, тебе неизвестно, так?
— Нет. Я всю дорогу ждал какого-нибудь знака…
— Знака?
— Ну да! — Мэл снова начал злиться. — Неопалимая купина, столп пламени, звезда — любой знак, говорящий, что я на верном пути!
Должно быть, он повысил голос. Официантка торопливо подошла к ним, положила на столик счет и, окинув взглядом едва тронутую еду, спросила, можно ли унести тарелки.
— Да, пожалуйста, — кивнул Мэл.
— Счет оплатите у администратора, — сказала официантка и удалилась с подносом.
— Послушай, — откашлявшись, заговорил Б.Т. — Человеческий мозг — очень сложная штука, и его химический состав время от времени меняется. Кстати, ты принимаешь какие-нибудь лекарства? Есть препараты, под влиянием которых люди иногда слышат голоса и…
— Я не слышал голосов, — перебил его Мэл.
Он поднялся, взял счет и полез в карман за бумажником. Оставив на столе чаевые, Мэл направился к стойке администратора.
— Ты сказал, это было очень сильное чувство, — продолжил Б.Т., когда Мэл расплатился. — Иногда эндорфины… Кстати, с тобой раньше случалось что-нибудь подобное?
Мэл в упор посмотрел на Б.Т.
— Да. Один раз.
— Когда? — взволнованно спросил Б.Т.
— В девятнадцать лет. Я тогда учился в юридическом колледже. Однажды мы с моей девушкой пришли в церковь и услышали от проповедника, что танцы — это страшный грех и что якобы грешно даже общаться с теми, кто этим увлекается! Священник твердил, что Господь осуждает и порицает людей, которые мешаются с безбожниками, поскольку те развращают душу верующего. Сказать такое об Иисусе, надо же! Да Он полжизни провел в обществе сборщиков налогов, проституток, прокаженных и других отбросов общества! И когда я подумал об этом, меня вдруг захлестнуло непреодолимое чувство, что…
— Прозрение, — кивнул Б.Т.
— …что я должен что-то сделать, что я обязан противостоять таким священнослужителям. Поэтому я поднялся в середине службы, пошел домой и отправил документы в духовную семинарию.
Б.Т. потер рукой подбородок и спросил:
— И что, вчерашнее откровение было того же плана?
— Да.
— Преподобный Абрамс! — раздался вдруг женский голос у них за спиной.
Мэл обернулся. К ним спешила низенькая толстушка, с которой он прошлой ночью встретился в мотеле, и которая сегодня пыталась дозвониться до родных. В руках она держала все ту же огромную ярко-зеленую сумку.
— Кто это? — спросил Б.Т.
Мэл недоуменно потряс головой. Интересно, откуда она знает его имя?
Толстушка подошла к ним и, задыхаясь от быстрой ходьбы, выпалила:
— О, преподобный Абрамс! Я хотела поблагодарить вас — кстати, меня зовут Кэсси Хантер… — Женщина протянула руку с пухлыми, унизанными кольцами пальцами.
— Приятно познакомиться. — Мэл кивнул в сторону Б.Т. — Это доктор Бернард Томас. А я Мэл Абрамс.
Кэсси кивнула.
— Я слышала, как администратор называла вас по имени. Простите, но я так и не успела поблагодарить вас за то, что вы спасли меня прошлой ночью!
— Спас? — Б.Т. озадаченно посмотрел на Мэла.
— Я пробиралась по шоссе в жутком буране и, если бы не фары автомобиля преподобного Абрамса, наверняка распрощалась бы с жизнью! Свалилась бы в кювет и — поминай как звали!
— Благодарить нужно не меня, а водителя грузовика из парка аттракционов — я ехал за ним. Вот кто спас нас обоих.
— Да-да, я видела эти грузовики с каруселями и торговыми павильонами! — воскликнула Кэсси. — Удивительно! Что они делают в Айове в середине зимы? Конечно, точно так же можно спросить, что делает здесь вышедшая на пенсию учительница английского! — Она звонко рассмеялась. — Впрочем, если на то пошло — что вы здесь делаете?
— Едем на религиозную встречу, — ответил Б.Т., прежде чем Мэл собрался с мыслями.
— Правда? А я объезжаю места, где родились известные писатели. Дома все думают, что я чокнутая, но… Погода испортилась лишь пару дней назад! Кстати, говорят, что телефонную линию наладят к завтрашнему утру, так что вы тоже сможете позвонить.