Сумерки мира, внезапно припомнилось Фессу. Он должен пройти через сумерки мира, чтобы вновь стать самим собой. И кому ведомо, не знаменует ли наступление чёрного мора полосы того самого «вечера»?..
Запахнувшись в плащи, они вышли из Академии. Ворота были плотно заперты, возле них расположилась вооружённая стража; на посеревших лицах воинов навек, казалось бы, отпечатался страх – несмотря на то что службу они несли внутри стен Академии, куда вроде бы пока ещё не было доступа заразе.
Улицы весёлого Ордоса были пустынны. Тоскливо завывали псы; а прямо по мостовой, нагло и торжественно, двигалась целая процессия серых крыс. Они шли цепочкой, словно хорошо обученные воины, – колонна их выныривала из одной сточной трубы и, миновав дорогу, ныряла в другую.
Даэнур остановился. Молва приписывала Тьме покровительство над крысами – недаром, мол, в жертвоприношениях Чёрных магов так часто использовались кошки!
– Смотри внимательнее! – прошипел Тёмный Фессу. – Да не глазами смотри, не глазами!
Однако Неясыть не нуждался в напоминаниях. Трепещущий флёр надчеловеческого зрения, и… да, что это за шлейф, тянущийся за каждой из крыс?!
Зелёный шлейф, оставляющий зловонный след на земле… Зараза? Но почему этого не видят Светлые? Ректор Анэто, если он настолько силён?
– Потому что мы смотрим сквозь призму Тьмы, – угрюмо бросил Даэнур. – Светлым это неподвластно… так же как и нам никогда не взглянуть на мир их глазами.
– Чего мы ждем, учитель? Позвать сюда весь Белый Совет, пусть выжгут эту нечисть!
– Неясыть… крысы и в самом деле посвящены Тьме. Они – её гонцы и предтечи… мы не можем обратить нашу мощь против них.
– А указать? Указать на них Анэто – тоже не можем? – изумился Фесс.
– Крысы – это лишь следствие, а не причина, – бросил Тёмный. – Они пируют… наверняка жрут погибающих… ещё живыми… зелёный шлейф – это ведь не яд…
Однако Фесс уже сам успел понять это. Крысы шли и шли, толстые, довольные, невозмутимые, не обращая никакого внимания на двух застывших волшебников – словно и впрямь понимали, что от адептов Тьмы им вреда не будет.
– Пойдёмте, учитель, – наконец не выдержал Фесс. – Пойдёмте… туда, откуда они пришли.
– Что ж, пойдём, – кивнул Тёмный. – В принципе нам всё равно, куда идти. Лишь бы дело сделать. Давай, вычисляй место!..
Это оказалось нетрудно. Серо-зелёная нить брала своё начало в скромном, добротном, ничем не примечательном доме с хлебной лавкой в первом этаже.
– Идём! – скомандовал Даэнур.
Шагая вслед за наставником, Фесс мог лишь поразиться, как изменился, если смотреть на него магическим взором, даже сам воздух весёлого Ордоса. Фесс видел блёклые серые тени, медленно двигавшиеся от крыши к крыше, признавая в них ххоров, призрачных вампиров, питавшихся последними эманациями души умирающего; как они могли проникнуть сюда, неужели защита Белых перестала существовать в один миг?
– Ххоры? – обернулся на ходу Даэнур. – Да, вижу… и много-то как… Не обращай внимания, ничего тут уже не сделаешь, да и растерзать они никого не смогут.
Фесс покачал головой – ххоры были вполне способны утянуть за собой во мрак роженицу, младенца, даже трёх-, четырёхлетний ребёнок без родительской защиты не мог чувствовать себя в безопасности! Почему Даэнур так беспечен?!
– Принцип меньшего зла, – проворчал в ответ Тёмный. – Если мы с тобой сейчас разберёмся в происходящем, мы спасём десятки тысяч. Если начнем гоняться за ххорами – спасём двух-трёх, ну, может, с десяток – а эпидемия тем временем будет косить остальных…
– Наставник, но как они оказались здесь?
– Горе и отчаяние, – помедлив, ответил Тёмный. – Людские страх и ужас в силах превозмочь любую магию. «Анналам» известны случаи, когда пущенные магами во вражеское войско молнии рассеивались – если враги по-настоящему были готовы биться и готовы были умереть ради своей победы. Так и здесь. Защита Белых крепка, Ордос привык жить за ней без хлопот и забот, а когда пришла беда… ужас и растерянность открыли ворота и ххорам, и этим крысам, и, я боюсь, кое-кому похуже. Впрочем, вот мы и пришли! Кыш, проклятые! – словно воронам, крикнул Даэнур повисшим над черепичной крышей дома призракам.
Ххоры поднялись неохотно, их хриплые голоса звучали недоумённо и негодующе – но в голосе Тёмного была власть, против которой порождения мёртвого мира были бессильны. Пока что бессильны…
Добротная дубовая дверь, недавно покрашенная, была наглухо заколочена снаружи – толстенными досками крест-накрест. И точно так же – широкие окна первого этажа.
– У магистрата свои методы, – проворчал Тёмный, подсовывая когтистую лапу под доску и без всякого усилия выдирая ее вместе с гвоздями. – Входи, Неясыть, времени нет!
Фесс вошёл следом за учителем, не забыв запечатать за собой вход. Он поставил самое сильное заклятие, какое только знал, – в висках аж зазвенело от боли.
– Не трать силы попусту, – бросил Тёмный, не оборачиваясь. – Они тебе сейчас понадобятся. Все без остатка. Ну, чего ты на меня смотришь? Черти Круг Отражения! Черти, прежде чем мы войдём к трупам!
Фесс стиснул зубы и повиновался. Совет Даэнура был хорош… но запечатать вход тоже было нужно. Крысы крысами, а не хватало, чтобы заразу начал разносить ветер.
Круг Отражения. Одно из самых сильных заклятий в арсенале некроманта. Ему учат только на четвёртом году… но у Тёмного имелись свои соображения по поводу темпов обучения.
Здесь могла помочь только собственная сила Фесса – и она послушно пришла на его зов, но, неожиданно для него самого, в облике той самой обольстительной Атлики, которую он столь старательно пытался забыть все эти недели. Одета девушка была более чем легкомысленно; Фесс ощутил прилив крови к щекам, и в тот же миг вокруг него сгустилось нечто вроде лёгкого, призрачного тёмного пламени. Миг – и всё растаяло, но защита была уже установлена.
Фесс невольно вытер пот со лба. Атлика… так вот какая у тебя власть! Значит, я, сам того не подозревая, думаю о тебе, беспокоюсь и стремлюсь защитить? Ладно, надо постараться разыскать тебя сегодня…
Думать о том, что девушки уже, быть может, нет в живых, Фесс категорически отказывался.
– Иди за мной! – громыхнул Тёмный. Он уже стоял на пороге комнаты. Неясыть стиснул зубы и шагнул следом.
Ещё совсем недавно это была милая и уютная комната, с камином, большим столом, отполированными лавками, резными сундуками, высоким буфетом – пекарь, очевидно, преуспевал; в углу грудой были свалены детские игрушки – тряпичные куклы, звери, вырезанные из дерева фигурки всадников и пеших, колесницы – тоже не из дешёвых; на окнах – длинные мягкие занавеси, в буфете – парадная посуда. В углу – Лик Спасителя; здесь, наверное, в него искренне верили.
Да вот только не помог никакой Спаситель.