— Ха-ха-ха, какая забота. Ты, Бет и Миллер вышибли меня. Я уже никогда не буду копом. И вы заплатите за это. Все. Но ты — первая. Я хочу, чтобы ему было больно, очень больно. Он будет помнить это до конца своей никчемной жизни... если только я позволю ему жить...
Эрин поняла, что Эндрюе способен на все и она действительно станет его первой жертвой, если немедленно что-нибудь не придумает.
— Может, мне поговорить с ними? — спросила она, пытаясь выиграть время.
— Ты, дрянь! Ты прикидываешься, что ничего не поняла? — Он шагнул к ней.
Что делать? Умолять о пощаде? Кричать? Нет, она не доставит ему такого удовольствия. Она будет бороться!
— Я могу позвонить Заку, и мы обсудим все вместе, — предложила Эрин.
Рон придвинулся ближе.
— Ты что, идиотом меня считаешь? Ты такая же, как Бет.
— Бет любит вас.
— Не смей говорить это!
— Хорошо, не будем говорить о Бет.
— Ты права, я устал от разговоров.
Он шагнул еще ближе. Эрин увидела матовый блеск направленного на нее пистолета.
В ушах у нее пульсировала кровь, ладони взмокли. Она осторожно осмотрела комнату. Дверь в гостиную была у нее за спиной, дверь на террасу блокировал Эндрюс. Можно побежать к входной двери. Он выстрелит ей в спину, но она хотя бы попытается спастись.
За окном послышался какой-то скребущий звук. Эндрюс схватил ее за руку и потянул в гостиную. Ткнув пистолетом в спину девушки, он подтащил ее к окну.
Улица была пустынной и тихой.
— Наверное, это подростки, — сказала Эрин, искоса поглядывая на ручку двери, которая была в нескольких сантиметрах от ее руки. Если бы ей только удалось выбежать...
Рон сильнее вдавил дуло пистолета в спину Эрин.
— Тебе повезло, если это они, а не твой дружок.
Он развернул ее и оттолкнул от двери, лишая возможности убежать.
Повернувшись к Эндрюсу лицом, Эрин медленно направилась к дивану. Теперь между ними оказался кофейный столик. Рон криво усмехнулся.
Эрин вскинула голову, неожиданно почувствовав прилив ярости.
— Вам это очень нравится, да?
Он хрипло рассмеялся.
— Ты похожа на червяка на крючке: извивается, а освободиться не может. Я мог бы убить тебя прямо сейчас, но это так скучно! Куда веселее смотреть, как ты потеешь. Так же как я, когда они вызвали меня и унижали несколько часов.
Боковым зрением Эрин заметила какое-то движение за окном. А потом увидела его.
Зак...
Он пришел, несмотря ни на что! Эрин заставила себя отвести взгляд. Она должна продолжать разговор. Должна выиграть время для них обоих.
— Может, мы хотя бы сядем? — спросила она.
— Мне без разницы, будешь ты подыхать стоя или сидя.
Эрин опустилась на диван, глядя в окно. Эндрюс поднял руку, целясь ей в голову. Он говорил еще что-то, заводясь все больше и больше. Голос его постепенно сбивался на визг.
Времени оставалось все меньше.
В окне мелькнул Зак, и это вернуло Эрин желание выжить. Энергичными жестами он указывал на пол. Наверное, хочет, чтобы она бросилась на пол. Собирается стрелять в Эндрюса? А вдруг попадет в нее! Нет, Зак не стал бы рисковать ее жизнью.
Эрин услышала отдаленные звуки сирен и увидела тревогу в глазах Зака. Эндрюс тоже должен был их услышать, но он все еще захлебывался своей тирадой, пьянея от собственного голоса.
У Эрин созрел план спасения.
Она положила руки на край кафейного столика. На нем стояла тяжелая статуэтка. Если ей удастся сбить Рона с ног, опрокинув столик, Зак сможет выстрелить наверняка.
Полицейская сирена завыла совсем рядом. Эндрюс выругался и повернул голову к окну.
— Какого чер...
Эрин толкнула стол, тот ударил Эндрюса под колени, он упал. Раздался звон разбитого стекла, Зак прыгнул в окно, Эрин бросилась на пол и откатилась в сторону.
Замирая от ужаса, она услышала странный щелчок и сразу за ним выстрел.
Зак открыл глаза, увидел над собой белый потолок и услышал попискивание каких-то приборов. Значит, по крайней мере, он еще не умер. Зак попытался повернуться, но жгучая боль пронзила его, подтверждая, что он, безусловно, жив.
— Черт. — В горле что-то зашуршало, как старый пергамент.
— Лежи спокойно, Зак.
Зак повернул голову, чтобы увидеть своего ангела-хранителя. Эрин! Слава богу, с ней все в порядке.
— Привет!
Она улыбнулась.
— Наконец ты проснулся. Доктор сказал, что ты начинаешь поправляться. Ты что-нибудь помнишь?
— Немного. Помню, пожалуй, как меня везли в операционную. Когда я очнулся, док сказал, что пуля не задела жизненно важных органов и скоро я смогу отправиться домой.
— Ну, это даже больше, чем я ожидала.
Он заметил марлевый пластырь на подбородке Эрин и нежно провел по нему пальцем.
— Что это?
Она снова улыбнулась.
— Ерунда. Задело осколком стекла. Наверное, останется маленький шрам, но это придаст мне мужественный вид.
Господи, как он любит ее.
Ерунда! Любую боль, которую испытывала Эрин, Зак чувствовал как свою. Он подумал, что это вечное проклятие тех, кто любит. Но волновали его те шрамы, которые любимая женщина прятала в глубине своего сердца.
— Ты прекрасна. Со шрамом или без шрама — это неважно.
— Спасибо!
— Кстати, это было очень рискованно с твоей стороны опрокинуть столик. Рискованно, но смело.
— Я должна была что-то сделать.
— Я горжусь тобой. Ты спасла две жизни!
Она положила ладонь на его грудь и спросила недоверчиво:
— Как это?
Зак рассмеялся.
— Ну, тебе лучше знать.
Эрин убрала прядь волос с его лба.
— Ты помнишь выстрел?
— Смутно. Я помню, как боролся с Эндрюсом, но сначала не понял, в кого попала пуля.
— Ну, Эндрюс то жив. Следом за тобой почти сразу появились полицейские. У него несколько порезов и синяков, но теперь он не отделается от суда.
— Его, надеюсь, надолго засадят. — Зак закашлялся и почувствовал острую боль в боку.
Эрин нежно провела тыльной стороной ладони по его щеке.
— Я, пожалуй, пойду. Тебе надо отдохнуть.
Он прижал ее руку к своему лицу.
— Не уходи!
— Ты уверен?
— Конечно! Мне лучше, когда ты со мной. — Зак попытался перевернуться, но застонал от боли.