— Значит, приятный молодой человек? — Александр терял терпение, и голос начал вибрировать. — Не сомневаюсь, вы замечательно провели день в «милых задушевных» беседах!
Его наглость и уверенность в своей правоте, нежелание прислушиваться к ее словам пробудили в Мелани бунтарку. Она не намерена больше терпеть его высокомерие.
— А что мне оставалось делать? Весь день провести в четырех стенах и ждать, когда ты соизволишь вернуться с мисс Дибсон из города и, может быть, сделаешь милость и обратишь на меня внимание? — закричала она и подбоченилась. Мелани не стала говорить, что почти все время провела в библиотеке. Он все равно не поверит, посчитает, что она пытает его задобрить. — Я здесь никого не знаю, и не могла уйти с виллы. Мне только и оставалось, что беседовать с Рафаэлем.
— Только ли беседовать?
Глаза яростно блеснули, и он быстрым шагом подошел к ней. Но Мелани не убежала, как маленькая трусиха. Она стойко выдержала его взгляд. Но теперь невозможно угадать, из каких двух зол — меньшая: когда он холодный, как айсберг, или когда кипит от ярости, извергаясь, точно вулкан.
— А мне плевать, что ты думаешь! — вспылила она. — И даже если бы мне понравился Рафаэль, ты не смог бы помешать. Я не твоя вещь, и ты не можешь распоряжаться мною по своему усмотрению!
— Вот ты как заговорила, — в его голосе было столько злобы, что девушка неприятно поморщилась. — И тебя не останавливает, что у Рафаэля есть другая?
— Да что ты в самом деле… — не удержалась Мелани. — Между нами ничего не было и быть не может! Я все утро думала о тебе, и мне было не до Рафаэля…
Неожиданно она замолчала, спохватившись, что сказала лишнего. Зато Александр, как оказалось, немного успокоился и выглядел довольным. Он услышал, что хотел, и теперь даже повеселел, в его глазах заплясали чертики.
Но Мелани разозлилась еще сильнее. Он над ней просто издевается! Она с тихим вскриком ударила его в грудь, но сделала больно только себе. На ее удар он не обратил внимания, если только позабавился.
С тихим, едва уловимым смешком, Александр поймал ее за талию и притянул к себе.
— Говоришь, думала обо мне все утро? — промурлыкал он и поцеловал в шею.
От его близости, легкого прикосновения кровь ударила в голову, перед глазами поплыло. Она ухватилась за его плечи и откинула голову назад, подставляя шею и прося о дальнейших ласках. Ее волосы мягкой волной скатились по спине и отвесной стеной замерли в воздухе.
Хрипло засмеявшись, Александр одной ладонью обхватил ее ягодицы и крепко прижал к своим бедрам, чтобы она могла почувствовать его нарастающее желание, которое бурлило и требовало выхода. И она почувствовала! Ее глаза распахнулись, она разом выдохнула его имя, затрепетав всем существом.
Александр провел языком по ее длинной шейке и добрался до мочки уха, его зубы сразу ухватились за нее, и стали то покусывать, то легонько посасывать. Мелани тихонько ойкнула. Волны желания захлестнули ее, соски напряглись и бессовестно требовали своей порции ласк, просвечивая сквозь нежную материю сарафана.
И Александр услышал их требования. Приподняв девушку, он переместился на диван.
Мелани, от одолевших в одну минуту чувств, задохнулась. Она смутно понимала, что им надо остановиться, они не могут заниматься любовью здесь, в саду, при свете дня. Но когда господствуют чувства, разве возможно прислушаться к разуму? И он послушно замолчал.
Послышался звук рвущейся ткани, и она, ахнув, крепко зажмурила глаза. Александр разорвал ее трусики, и теперь запихивал их к себе в карман.
Мелани догадалась, что затеял Александр, но это было настоящим сумасшествием, и она не могла на такое пойти.
— Нас могут увидеть, — прошептала она глухо, а сама стала торопливо расстегивать верхние пуговицы темно-зеленой рубашки, чтобы поскорее добраться до его груди и прикоснуться к теплой коже.
Мужчина пробрался под подол сарафана и стал медленно гладить ногу, начал с колена и постепенно поднимался все выше и выше. Одновременно с этим его губы жадно слились с ее ртом. Ладонь добралась до желаемого женского клада. Из горла вырвался хриплый стон, а его губы переместились ниже.
— Я бы очень хотела знать, что здесь происходит?
Насмешливый женский голос заставил любовников замереть. Они были до такой степени поглощены друг другом, что не заметили, как к ним подошла Кристина. Она стояла около входа в беседку, опираясь на трость, лицо ее было суровым, но глаза лукаво искрились.
Когда Мелани поняла, что произошло, она была не в силах пошевелиться, лишь уткнулась лицом в шею Александра и тихо застонала, но теперь от ужаса и унижения. Она представила, как они сейчас выглядят. Их поза говорила сама за себя, не требовалось никаких дополнительных слов. Она была готова провалиться сквозь землю, но только не встречаться взглядом с Кристиной.
Александр тоже смутился. Их «застукала» на месте преступления ни кто иная, как его собственная бабушка. Н-да…
Он с невероятной нежностью отстранил от себя Мелани, посадил рядом и прижал к себе.
— Мы не слышали твоих шагов, — буркнул Александр, лихорадочно соображая, как найти выход из щекотливой истории.
Пожилая женщина фыркнула.
— Конечно же, я ведь не хожу на трех ногах, а летаю по воздуху и не страдаю от одышки. Я вообще невидима! — Она старалась, как требуется уважаемой синьоре, говорить сурово и холодно, но на самом деле ей с трудом удавалось сдерживать смех. У Александра и Мелани были такие нелепые лица, полные раскаяния, что так и хотелось улыбнуться и сказать: «Да вы продолжайте, меня уже нет!» — Вы поступили очень нехорошо. Это уважаемый дом.
Она вынесла вердикт.
Мелани еще сильнее прижалась к Александру, но потом, собрав последние остатки гордости и храбрости, выпрямилась и машинально поправила волосы:
— Кристина, — срывающимся голосом начала она, — я понимаю, мы…
— В общем, так, — неожиданно резко прервал ее Александр. Его лицо стало серьезным. — Стоит признаться, что мы попались, как школьники, ворующие в буфете булочки. Мы забыли об осторожности и за это поплатились. Но мы оба, я, и Мелани — взрослые люди, которые нравятся друг другу, и в том, чем мы занимались, нет ничего постыдного.
Мелани от отчаяния прикусила нижнюю губу и тотчас почувствовала привкус крови. Она сгорала от стыда. В чужом доме, не с мужем… Ничего худшего с ней произойти не могло.
— Нет ничего постыдного? — с негодованием спросила Кристина, продолжая играть задуманную роль. — Конечно, сейчас другая молодежь и другие нравы, но это мой дом, я в нем хозяйка, и я требую, чтобы здесь соблюдали приличия! Тебе, Александр, нет оправдания, но ты мужчина, а мужчинам свойственно терять голову, они забывают обо всем, когда рядом находится хорошенькая женщина. Но вы, Мелани, как могли вы такое допустить? Вы — гостья в нашем доме, мы приняли вас с должным почтением, пригласили погостить, и вот чем вы отблагодарили. Я думаю, что будет совершенно правильно, если попрошу вас завтра же покинуть этот дом.