– Человек, который себя не совершенствует, не желает совершенствовать – не человек, так, тварь, словесная, но безмозглая. Здесь – согласен. Человек должен становиться лучше… в чем?
– Во всем.
– «Во всем»! – повторил наставительно Хауэр, торжественно вскинув палец. – Первым делом – в том, к чему его приставила судьба.
– Судьба приставила меня быть пятым ребенком в неимущей семье, – возразил Бруно. – Если б я совершенствовался в этом, сейчас сделал бы неплохую карьеру грузчика. Или попрошайки.
– Ваш первый союзник, – сообщил инструктор доверительно, кивнув в сторону Бруно. – Если б ты в своем status’е совершенствовался, Хоффмайер, карьеру сделать мог бы какую угодно. Ты не путай задачи, которые ставит судьба перед тобою, и препятствия, которые она возводит, дабы ты, их преодолевая, становился лучше. Ты, собственно, и стал. И карьеру сделал; посему не лезь и не смущай неокрепшую юношескую душу. Итак, Ваше Высочество, ваш внезапный советник и сторонник, будучи горожанином, должен был выжать из этого все, что было возможно, и идти дальше. Как он и сделал.
– Не по своей воле, – возразил Бруно, и Хауэр покривился:
– Нашел чем гордиться… Столь почитаемый вами Молот Ведьм, волею судьбы оказавшийся в инквизиторских рядах, также себя усовершенствовал и достиг многого. Не достиг бы – вы бы о нем не услышали. Я, будучи некогда также горожанином, тоже усовершенствовался в собственной жизни, выбрав одну из сторон этой жизни – стал солдатом, а став солдатом, стал лучшим солдатом в городе. Теперь, смею утверждать, я один из лучших в Империи. Да, не самый скромный. Согласно вашей логике – мне еще есть над чем работать. Вы же, оказавшись voluntate Dei [54] в очереди на престол, в той же степени обязаны совершенствовать себя. Во-первых, как будущий управитель, то есть все эти манеры при встречах, дабы неверным движением не спровоцировать войны, понятия о взаиморасчетах и пересечении интересов, о законотворении и прочая. Во-вторых – как будущий главнокомандующий. То есть труды о стратегии, размышления о тактике и вообще умение руководить многотысячной ордой вооруженных головорезов. А в-третьих, Ваше Высочество, даже не будь вы Вашим Высочеством, вы – воин. Не теперь, так в будущем. И, как бы ваша судьба ни повернулась, это умение – умение быть бойцом – пригодится уж точно. А значит, умение это вы должны в себе воспитывать и совершенствовать, должны выжать из себя все, на что только способны, развить до предела всё, что имеет хотя бы стороннее отношение к этому навыку.
– К примеру, беготня по оврагам? – не столь уверенно, как прежде, уточнил Фридрих, явно возражая уже из принципа, и Хауэр кивнул:
– Ну-ка, пробегитесь мысленным взором по героическим легендам. Не по тем балладкам, где страдания о замужней полюбовнице, а по другим, где кровь, мясо и смерть. Было такое, чтобы герой предания, когда падет его конь, сказал: «Вот незадача; пойду-ка я домой»? Можно вообразить, чтоб, плюнув на конский труп и таки добежав до места битвы, Роланд упал бы на четвереньки и подох от остановки сердца? Нет, он перевел бы дыхание и пошел бы драться. Не валясь с ног и не жалуясь.
– В легендах, – напомнил наследник. – В преданиях.
– Любопытно, – нехорошо ухмыльнулся инструктор. – Сейчас я услышал сомнения в правдоподобии, но уже не в нужности «дурацкой беготни».
– Когда я был в академии, – заговорил Курт, и взгляды обратились к нему. – Когда я был в академии, – повторил он, – с нами приключилась странная история. Мы провели там всего несколько месяцев, уже немного пообвыкли и к самой академии, и к наставникам, и друг к другу, уже несколько перебесились и успокоились, но все-таки еще не втянулись в жизнь, где никуда не надо было идти, бежать, с кем-то драться и влезать в неприятности ради добычи пропитания… Мы тогда еще не знали, к чему нас готовят, и просто послушно исполняли все веленное – учились, чему сказано; кто-то послушно, кто-то не очень, но жизнь все-таки как-то утихла. Словом, настал день, когда один из нас понял, что попросту скучает. Однажды он нашел в саду кусочек проволоки – видимо, деталь от инвентаря или… Бог знает, как она туда попала. Не кольчужная, а тонкая, чуть толще струны. И вот тот парнишка – просто так, со скуки – взломал замок на двери рабочей комнаты отца Бенедикта. Академия тогда только-только была в начале становления, не хватало людей, мало было охраны; да и отец Бенедикт, как мне кажется, еще не вполне представлял, чего от нас можно ждать. Парнишка, пробравшись в комнату, как трофей прихватил с собой старую чернильницу. Потом он просто выбросил ее в окно, в заросли, когда налюбовался. Взлом обнаружили. Устроили дознание и в конце концов выяснили, кто виноват. Однако моего сокурсника не наказали, не заперли в карцере, не всыпали ему хотя бы розог… Дело в том, что отца Бенедикта не было в комнате всего несколько минут, и успеть за такое время вскрыть, а потом закрыть замок обратно при помощи старой проволоки… Отец Бенедикт сказал так: «Я отсчитаю две минуты. Если успеешь за это время повторить свой трюк – наказание отменяется».
– И? – уточнил наследник; Курт усмехнулся:
– Повторил. К нашему удивлению – заслужив похвалу. А потом отец Бенедикт сказал нам, что теперь этот парнишка будет учить нас всех искусству взлома. Мы тогда были… так сказать, в некоторой растерянности. А если прямо – попросту были ошеломлены. Но делали, что велено, как и прежде. После мы узнали, кем нам предстоит быть… А спустя много лет это умение спасло мне жизнь. Вот так-то. Спросите, для чего была сия притча?
– Сдаюсь, – кивнул Фридрих, вскинув руки. – Любое умение может сгодиться; майстер Хауэр, признаю, что ошибся. Вы победили.
– Такие слова, – с внезапной серьезностью проговорил Хауэр, – порою хуже смертельного удара. И я учу вас, Ваше Высочество, для того, чтобы в будущем вам больше никогда и ни перед кем не довелось их произнести.
– Я понимаю, – не сразу отозвался наследник. – И снова вынужден признать, что вы правы.
– Итак, – с прежней насмешкой подытожил инструктор, – вывод следующий. Развитием иных способностей, необходимых вам ввиду вашего общественного положения, займутся или занимаются другие. Я делаю вас воином. Именно под моим руководством вы будете совершенствоваться в этом, будете разучивать каверзные нерыцарские приемы, упражнять мускулы, развивать реакцию, скорость и выносливость, а значит, становиться завтра лучше, чем сегодня, что непременно приведет вас к Царствию Небесному. То есть, Ваше Высочество, коли уж вы отдышались – по тропке, еще круг, к райским кущам бегом – марш!.. А вы какого расселись, господа дознаватели? – с неподдельным удивлением поинтересовался Хауэр, обратившись к Курту с помощником. – Встали и бегом. Бегом! – подстегнул он сурово, когда указание было выполнено не сразу.
Собственно говоря, отлынивать Курт и не намеревался – и без того присутствие высокого гостя сделало сегодняшнюю тренировку скорее небольшой разминкой; dromos [55] подле главного корпуса, невзирая на новоприобретенные трансформации, проходился легко, не в малой части просто потому, что сегодня Хауэр не навесил на своих подопытных тяжелые дорожные мешки со скарбом, как это бывало обыкновенно. Вероятно, по его мнению, принц до этой ступени еще не поднялся, а Курту и Бруно по этому поводу просто не было сказано ни слова.