И тут Фроди, сидевший у стены, ухватившись за пронзённый бок, внезапно со стоном поднялся. Руки великана вновь стиснули дубину и прежде, чем два меча одновременно ударили его в грудь, размозжили головы обоим противникам. Три тела рухнули друг на друга.
И тогда предводитель медленно снял шлем. — Бран! — вырвалось у Хагена. — Бран Сухая Рука!
— А ты даже и не заметил, что твой противник дерётся одной правой? — последовал ответ.
Они стояли друг против друга. Ноги скользили на мокрых от крови камнях, руки сжимали мечи. Клинок Брана был опущен, он висел на ременной петле, вокруг запястья Сухой Руки, а пальцами он держал шлем.
— Ну, продолжим, — спокойно произнёс Бран.
Он поднял шлем, собираясь надеть его на голову, — и в тот же миг Хаген внезапно атаковал. Это была бесчестная атака. Хаген отлично знал, что после такого удара он прослыл бы отверженным среди прочих танов и ярлов, весьма кичившихся соблюдением всех многочисленных правил «честного» поединка один на один. Но теперь Ученик Хедина думал только о том, чтобы отстоять остров, судьба которого теперь осталась всецело в его руках.
Его удар был отбит.
— Я ведь предупреждал тебя, — безмятежным голосом произнёс Бран. — Пока не запылают селения людей — я не враг тебе. Они запылали. Готов ли ты к смерти?
Бессмысленно было объяснять что-либо стоявшему перед Хагеном человеку — впрочем, человеку ли? Если он из Мира Источника, он мог оказаться кем угодно. Он решил покончить с Хагеном и почти добился этого. Войска Хединсея больше не существовало. И Брану остался один шаг до Талисмана Хедина.
Если только он сумеет одолеть его, Хагена.
За спиной Брана раздались торопливые шаги. Кто-то поспешно взбирался по винтовой лестнице, и оба противника замерли. К кому-то из них шла подмога — но вот к кому?
Бран первый оправился от невольной осторожности. То ли не сомневался в том, что за спиной свои, то ли рассчитывал быстро покончить с обессиленным после долгого боя Хагеном. Его клинок — самый обычный, без всяких изысков и украшений — косо рухнул на едва успевший подняться меч хединсейского тана.
Шаги быстро приближались — и теперь уже стало ясно, что идёт не один человек. Через несколько секунд Хаген заметил три фигуры в конце коридора — невысокие, стройные, с изогнутыми мечами в руках, в тёмной облегающей одежде. В руках шедшей впереди фигуры Хаген увидел простую полукруглую Чашу.
Ошибиться было невозможно — Ученицы Сигрлинн добрались-таки до крепости, где содержалась их наставница, но к стремлению освободить её чья-та злая воля прибавила и нечто иное, тан мог лишь догадываться, что именно, но это мог оказаться и приказ сжечь тут всё на корню. Огненосная Чаша вызывала у Хагена самые чёрные воспоминания.
Бран Сухая Рука не выказал никакого удивления при виде неожиданных гостей. Он лишь мельком взглянул на них и вновь оборотился к Хагену, молчаливо предлагая продолжить поединок. Две Ночные Всадницы тоже не удостоили его вниманием — попросту обогнули, словно каменную колонну, и с двух сторон двинулись на Хагена, поднимая изогнутые клинки. Третья ведьма, с Огненной Чашей, осталась чуть позади, но тан отлично понимал, что может значить этот нехитрый маневр. Один раз эта Чаша уже распалась надвое под ударом его меча, но, очевидно, чары оказались сильнее.
Зажжённое Учеником Хедина небольшое рукотворное солнце всё ещё освещало остров; в его лучах Хаген разглядел выражение глаз у всех трёх ведьм — там была написана его смерть. Бран по-прежнему ничего не предпринимал в ответ на появление Ночных Всадниц — стоял себе, выставив вперёд свой немудрёный меч, и не двигался, лишь ухмылялся, глядя на тана.
— Остановитесь, безумные! — внезапно раздался в коридоре отчаянный выкрик Сигрлинн. Волшебница что есть духу взбежала по ступеням, буквально ворвавшись в короткий переход. — Остановитесь! Если вы убьёте его и разрушите Талисман Хедина, всех нас ждёт быстрая гибель!
Однако наложенное на её Учениц заклинание, похоже, превосходило слабые сейчас силы волшебницы. Ночные Всадницы даже не повернули голов. В их глазах, устремлённых на хединсейского тана, появился безумный блеск.
Сигрлинн на миг замерла, словно прислушиваясь к чему-то; Хаген мог догадаться, что она пытается разобраться в чарах, что опутывали её Учениц. Волшебница замерла на несколько секунд, а затем отшатнулась, словно в испуге, с губ её сорвался изумлённо-гневный возглас: «Мерлин!..»
Что ж, похоже, Верховный Маг не брезговал ничем.
Этот вскрик заставил одну из Ночных Всадниц обратить внимание на Сигрлинн. Изогнутый клинок взмыл вверх, занесённый для удара. Хаген не мог помочь своей невольной союзнице — меч Брана с шипением рассёк воздух, тану пришлось отбиваться.
Сигрлинн не растерялась — стремительно летящий клинок поймали её ладони, сталь оказалась зажата между ними. Короткое движение гибкого тела волшебницы — и её самонадеянная Ученица покатилась по полу, обезоруженная.
Однако прежде чем Хаген успел, отразив очередной выпад Сухой Руки, порадоваться за Сигрлинн, в дело вступила третья ведьма — с Огненосной Чашей в руках.
Струя жидкого огня окатила Сигрлинн с головы до пят; одеяние волшебницы тотчас вспыхнуло, и живой факел с диким криком, страшнее которого Хагену ничего не приходилось слышать, метнулся из стороны в сторону, с размаху ударяясь о каменные стены, и замер, скорчившись, подле самой лестницы чёрной обугленной головней, в которой не осталось никаких различимых черт.
Отброшенная ведьма также не подавала признаков жизни; а Хагену ужасная гибель волшебницы странным образом придала сил. Он сумел отбить в сторону клинок Брана, проскользнул под ним и дотянулся остриём Голубого Меча до горла третьей ведьмы. Брызнула кровь, глаза с вертикальным зрачком остекленели, не успев даже закрыться.
У тана вновь осталось только двое противников.
Меч Брана едва не вышиб оружие из руки Хагена, в прорези шлема Сухой Руки впервые появился пламень разгорающейся ярости; однако гнев — плохой союзник в рукопашной, и Хагену вторично удалось поднырнуть под клинок его противника, оказавшись у того почти что за спиной — он пошёл на этот отчаянный рывок оттого, что ведьма с Огненосной Чашей уже повернулась в его сторону и у тана не оставалось сомнений в её намерениях.
Несмотря на всю его ловкость, его довольно сильно опалило; Хагена вновь спасли считаные доли дюйма. И в свой удар, направленный в голову ведьме, он вложил всё, что у него ещё оставалось.
Даже звериные ловкость и проворство не спасли Ночную Всадницу. Меч Хагена рассёк ей грудь; тан поспешно вытащил оружие, крутнулся на месте, поворачиваясь к Сухой Руке… однако отбить удар Брана уже не смог.
Хагена отбросило на несколько шагов, кольчуга на груди лопнула, как и прикрывавший горло хауберк. В глазах тана взвихрились багровые искры — однако боли в первый момент он не почувствовал, просто стало вдруг очень трудно дышать, по телу потекло что-то тёплое и липкое…