– Но у меня же должны были все после суда конфисковать. И машину, и гараж.
– Мой папочка уже и тогда кое-что значил. Я в твою колымагу уже три года не садилась, но она на ходу. А вот твой пропуск в гараж, я им пользовалась…
Ты только не пропадай, ладно?
Она взяла его руки в ладони. Затем, не отрываясь, глядя в глаза, вытянула к нему свои губы…
* * *
В предбаннике приемной зевали, широко раскрывая пасти, рядом с решеткой радиатора оба охранника. Хряк и Бабахла.
Когда им через час после отъезда позвонил из машины Тото и велел его встречать, оба выстроились у парадного крыльца в одних пиджаках, несмотря на морозец. Тото вернулся злой как черт. Врезал кулаком в живот охраннику в будке у ворот за то, что пропустил Скифа. Девушку за телемонитором в холле всего лишь ткнул лицом в экран и даже бросил ей чистый носовой платок, чтобы утерла разбитый нос. Секретарша Светочка, заслышав из предбанника приближение грозы, схватила пачку сигарет и заперлась в туалете.
Но это были только первые раскаты грома. Когда во двор особнячка въехал "мере" Мучника, даже Хряк догадался, что Серафим Ерофеич не в духе. Едва привратник открыл дверь, босс зло пнул его ногой. В предбаннике он смахнул со стола коробку с нардами так, что шашки весело застучали по полу. После немого вступления босс принялся исполнять заглавную арию нежным блеющим голоском, почти тенором.
– Всех урою, козлы! Как это так – закрылись!
А вдруг он там вашу хозяйку в заложницы захватит?
Давайте стучитесь… Давайте звоните им! Чо моргалы вылупили, когда я говорю? Давайте… Давайте!
– Всем давать, не успеешь вставать, – попытался с улыбкой разрядить обстановочку весельчак Бабахла, но тем только больше разозлил босса.
Серафим Ерофеич, огромный, как слон в посудной лавке, занес тяжелую ножищу и обрушил ее на стеклянный столик, так что только осколки засверкали.
– Кто запустил этого мудака? Где референт директора? Тото!!! Я тебе за это по чайнику настучу…
– Босс, бля буду, я тут ни при чем. Ждали представителя от "Джвасти". Салага-привратник и мокрощелка-консьержка не въехали, с кем имели дело.
– Обоих уволить!!! – еще грозней взвизгнул босс, теперь уже фальцетом. – А ты свои глаза негру в задницу засунул, что ли, когда он мимо тебя проходил?
– Босс – отвечаю конкретно: у меня очко сыграло, когда он нарисовался. Я думал, он не один, а со своими кентами, что в поезде с ним были. Ихний поп наплел еще про солнцевских. У меня жим-жим заел.
– Японский бог, – выдохнул босс уже баритоном, хотя и высоковатым. – Ты с солнчаками столковался?
– Ходил с ними в баню – не знают такого Мирека из Лодзи.
В предбаннике стало тихо. Босс уселся на стол секретарши, тупо уставился в пепельницу. В накаленной обстановке звонок по селектору заставил всех вздрогнуть. У Хряка даже кровь побежала из носа, в который он неосторожно ткнул с перепугу пальцем.
– Серафим Ерофеич, – послышался из динамика хорошо поставленный голос профессионального работника Центрального телевидения Ольги Коробовой. – Что там за шум? Будьте добры навести порядок. Вы мне действуете на нервы.
Босс насколько мог втянул голову в плечи и боязливо оглянулся, как напроказивший школьник. Мягко, едва не на цыпочках, вышел из предбанника и махнул остальным рукой, чтобы следовали за ним.
* * *
В кабинете Серафим Ерофеич не стал усаживаться за свой роскошный стол, похожий по размерам на теннисный. Смахнув в дикой злобе со стола безделушки, он устало опустился на корточки рядом у стены и стал поплевывать по сторонам на дорогой ковер, разыгрывая из себя крутого пахана на зоне.
– Хряк, вали сюда! – снова сплюнул себе под ноги босс, не поднимая глаз.
– Босс, чо, раком поставить этого мужика? – почтительно склонился к хозяину Хряк, разминая бугры мышц под черным пиджаком.
– Кто до хрена свистит, тот долго не живет, – сказал босс и театрально втянул в себя воздух сквозь зубы. – Я тогда уже вышел на свободу, а ты должен помнить, как откинулся с зоны этот самый Скиф. В Ухталаге у комиков, ну?
– Западло – тот самый Скиф с шефиней в кабинете заперся? Ну, бляха-муха…
У Хряка враз разгладились три складки на затылке, зато короткие морщины прорезали узкий лоб. В вывернутых ноздрях, похожих на поросячий пятачок, за что он и получил кликуху на зоне, засвистела влага.
– А я, блин, еще в поезде думаю, он это или не он.
Хотел Бабахле сказать…
Серафим Ерофеич горько покачал головой:
– Ну, мудаков набрал так набрал. Завалить надо было сразу.
– Не подумал…
– Тебе думку твою мамка отбила, когда головой с печки уронила. Тотоша зоны не тянул. Скифа не видел, а тебя, козла, на месяц без кайфа оставляю. Рассказывай.
Босс равномерно окружал себя полукругом из плевков. Хряк так утробно заскулил, будто вот-вот расплачется. Потом невнятно забормотал:
– Ну, когда столковались авторитеты мелкие Скифа на ножи поставить, он по нулевой фазе высоковольтки, как по канату, аж до самой Ижмы откинулся. Там на зимовье геологи с вертолетом стояли. Он их повязал и в балке запер. Поднялся на вертушке и за дедом Вороном на лесосеку дунул. Скорешились они в зоне. Скиф сунул доходягу чахоточного в вертушку и свечкой в небо. Козлы постреляли, а там хрен чо увидишь – три дня снег валил. Пока за ними чухнули, они уже где-то за Уралом.
Стало тихо, только в животе у Хряка тяжело бурчало. Больше всего рассказ о Скифе расстроил Тото.
– Торчу-у-у!!! – Он нервно теребил пушок на голове, розовая кожа на черепе пошла малиновыми пятнами. – Хряк, Ворон – тот самый пахан люберецкий?
– Ну, – вытер снова пятерней повлажневшие ноздри Хряк. – Дедке Ворону тогда еще без балды было червонец на нарах париться, и легкие он кусками выплевывал, а Скифу, как афганскому герою, амнистия светила.
– На кой он к шефине приперся? – спросил Бабахла. – Они родственники с ней или в доле?
– Ты чо, ширнулся с перебором, сучок? – сорвался на фальцет Сима. – Она со мной в доле! А со Скифом долбаным разборка отдельная. Он на нас бульдозером попер – это раз. С Ольгой он раньше шуры-муры крутил – это два. А три это то, что он может захотеть через Ольгу пантовым заделаться. Шевелите серым веществом, как его завалить, сучье вымя.
Думали долго, аж вспотели. Забили по косячку анаши в папиросы, чуть-чуть дымнули. На ковер шефа теперь дружно плевали вчетвером.
– А чо тут думать. Про Казлимира забыли, братаны! – обрадованный своей догадливостью, хрюкнул мокрым носом Хряк.