Фесс пожал плечами:
– Разве у меня есть выбор, инквизитор?
– Разумеется, – подобрался Этлау. – Выбора у тебя нет. И потому…
– И именно потому, что выбора у меня нет, – как можно более равнодушно выговорил Фесс, – я ничего не скажу. Зови своих… специалистов. Посмотрим, что они сумеют сделать.
Это было балансирование на самой грани бездны. Тот самый волосяной мост, только ставший ещё тоньше. Игра неумолимо клонилась к развязке; и, похоже, Этлау не собирался так легко уступать некроманту.
– Мне бы не хотелось до последнего прибегать к таким методам, – покачал головой Этлау. – Собственно говоря, у меня ещё есть немного времени. Я предпочёл бы переубедить тебя. Ведь что может пообещать тебе Тьма? Она ведь не могла тебя купить. Там, куда она хочет затащить нас, всё равно не будет ни роскоши, ни богатства. Тебя могли бы соблазнить сила, знания и власть, но там не будет и того. Так что же тогда, некромант? Чем могли тебя купить? Или… Ей не потребовалось тебя покупать?
– Ты прав, инквизитор. Ей не потребовалось меня покупать. Я служу Ей по убеждению. Этот мир несправедлив и полон зла. Избавиться от зла можно, только изменив природу вещей. Это и обещает Сущность. Я лишь помогаю ей. Эвенгар Салладорский был прав, Этлау, более чем прав. В этом-то всё и дело.
– Ага… – протянул инквизитор. – Эвенгар… Трактат «О сущности Инобытия»… Хорошее объяснение. Допустим, допустим. Как истинному последователю Салладорца тебе, разумеется, не составит труда процитировать самую первую его мантру? Самую знаменитую, все двенадцать её строчек?
– У нас что, выпускной экзамен по изящной словесности? – попытался отпарировать некромант.
– Нет, у нас не экзамен, – неожиданно вздохнул Этлау. – Ну так что, некромант? Можешь ли ты вспомнить хотя бы строчку из этого самого трактата? Учти, я знаю его наизусть. Вдоль и поперёк. С любого места. Хочешь проверить?
– Не откажусь, – криво усмехнулся некромант.
– Разумеется, разумеется… короче, ты соврал мне, Неясыть. Никакой ты не последователь Салладорца. Не стану лгать тебе, птенцы того гнезда, что организовали твоё бегство из некрополя, ускользнули от нашего преследования. Как всегда, ничего никому нельзя поручить, все приходится делать самому. Но рассказы бойцов, что захватывали тебя, ясны и недвусмысленны. Ты до последнего пытался не дать главной из гнезда воспользоваться разрушительной силой трактата.
– Я хотел жить…
– Жить – или выполнять приказы Тьмы?
– Для меня это одно и то же, – продолжал защищаться Фесс.
– Нет, погоди, – остановил его Этлау. – Погоди. Ты не знаешь трактата – это раз. Ты никогда не открывал его – это два. То есть ты пытаешься уверить меня, что тебя не купили, что ты действуешь исключительно по велению сердца, так сказать, да простится мне эта кощунственная аналогия. Но я только что доказал тебе, что это ложь. Ты не веришь в Салладорца. Да что там! Я мог бы и не ловить тебя на незнании цитат. Достаточно вспомнить Арвест. – Лицо инквизитора исказилось памятью давней боли и страха. – Я знаю, что это не ты привёл в действие те дьявольские силы, стёршие город с лица земли. Так что… постарайся на сей раз придумать что-нибудь поубедительнее, если хочешь продолжать лгать. Но, право же, лучше будет, если ты скажешь правду. Чем тебя купили? У меня, конечно, есть другое предположение… но тебе придётся потрудиться, чтобы заставить меня в это поверить.
Фесс устало прикрыл глаза. Этлау, к сожалению, не дурак. Вот ещё один повод лишний раз убедиться в этом.
– Ну хорошо, – проговорил наконец некромант. – Твоя взяла, инквизитор. Я на самом деле ни разу не раскрывал этот треклятый трактат. Он слишком опасен.
– Именно! – горячо подхватил Этлау. – Совершенно верно! Я никогда не сомневался, что ты способен рассуждать очень даже здраво. Трактат Салладорца смертельно опасен, мы оба знаем это. Ну так что же заставило тебя сдаться Тьме, Неясыть? Я считаю некромантию богомерзким и отвратительным занятием, но при том – и я помню об этом – ты действительно спас людей в Больших Комарах. Так чем взяла тебя Тьма? Чем, некромант?
Фесс покачал головой.
– Подумай как следует, Этлау. Ты умеешь задавать правильные вопросы. Ты уже поставил один совершенно верный. Подумай ещё чуток.
– Подумай ещё чуток, а?.. – хмыкнул инквизитор. – Кто кого тут допрашивает, некромант, ты меня или я тебя?.. Ну хорошо, поиграем немного теперь в твою игру. Нетрудно догадаться, впрочем. Твоё появление здесь. Ты взялся ниоткуда, возник словно сам собой, словно чудом. Хотя, разумеется, чуда здесь никакого не было. – Этлау наклонился вперёд. – Так вот, слушай. Есть две точки зрения. Я выдам их тебе, потому что это знание уже ничего не изменит. Часть Святой Инквизиции верит тщательно замешенному обману, сфабрикованному ректором Академии и верхушкой Белого Совета. Верят, что ты – самый обычный человек Эвиала, просто с особыми способностями. Этим и объясняется присутствие высокого следствия и всех прочих атрибутов формального судопроизводства. Существенно меньшая часть моих братьев верит, что ты – ничто, фантом, призрак, сотворённый Сущностью, впервые сумевшей перебраться через воздвигнутые на её пути преграды и хотя бы в таком виде проявиться в Эвиале. Если их точка зрения верна, допрашивать тебя бессмысленно – это всё равно что вызывать сюда саму Сущность. Тебя надо как можно скорее уничтожить, где-нибудь в отдалённейшем и пустыннейшем районе пока ещё остающегося под нашей властью мира. Как тебе такая перспектива? – Этлау сделал паузу. – Впрочем, скажу тебе, что есть и третья точка зрения. Я являюсь её единственным сторонником и до сих пор не делился ею ни с кем. Я считаю, что формальное следствие и возможные… э-э-э… экстраординарные меры способны доставить нам доказательства правоты той или иной стороны. Впрочем, как я уже сказал, сам я полагаю иначе. Я думаю, что ты – гость в нашем мире, что ты явился из-за небесного купола, пришёл по неведомым дорогам, встать на которые не получается уже сколько веков у самых лучших наших магов. Тебе неоткуда было взяться возле башни старика Парри. И Сущности совершенно не обязательно было забрасывать тебя в те бесплодные и пустынные края, где Её посланник вполне мог погибнуть, так и не приступив к своей миссии. Я слишком высокого мнения о Её силах, чтобы допускать возможность столь глупых действий. Так что для меня ты – гость, случайно попавший в наш мир по воле сил, масштабы и цели которых для меня пока ещё непредставимы. И я вполне могу допустить, чем тебя купила Тьма. Ну так что же, Неясыть, будешь ли ты говорить? Потому что если моё предположение верно, пытать тебя у меня есть все резоны.
– Твои догадки впечатляют, инквизитор, – холодно сказал Фесс. – Мне была обещана свобода и возвращение домой. В те места, до которых твоя рука и руки твоих палачей не смогут дотянуться при всём желании. Теперь ты от меня отстанешь? Что я ещё могу тебе сказать?
– Значит, это правда, – медленно проговорил Этлау. – Что ж, я… я горд, что моя догадка оказалась истинной, хотя, сказать по чести, предпочёл бы встретить в тебе союзника, а не врага. К сожалению, получается совсем не так. Конечно, что тебе, страннику на неведомых мне звёздных путях, до судеб и скорбей этого мира! Пусть он обратится в ничто, только лишь потому, что тебе хочется попасть домой! Нечего сказать, очень, очень достойно. Клянусь кровью Спасителя, уже за одно это тебя следует подвергнуть самым изощрённым пыткам – как плату за то, что ты собираешься совершить с нами, безотносительно, скажешь ли ты нам что-то или нет! – Последние слова Этлау почти что выкрикнул. Не в силах сдержать себя, забегал кругами по комнате, ударяя себя кулаком в ладонь и что-то бормоча себе под нос. Фесс, признаться, несколько испугался, решив, что спятивший инквизитор велит приступить к пыткам немедленно, однако Этлау сдержался и на сей раз.