Её путь отмечали обычные приметы войны – пожары, разорённые деревеньки, зарезанная скотина. Нельзя сказать, что всё это творилось с какими-то особыми жестокостями, но семандрийцы уже не могли так же свободно, как вначале, подвозить припасы со своей территории и демонстративно «не обременять» жителей завоёванных областей «военными тяготами». Здесь о высоких материях приходилось забыть. Конница не могла существовать на подножном корму. Ей требовалось зерно.
Впереди у прорвавшейся кавалерии лежала небольшая речка Свилле, левый приток Суолле. Мирная, спокойная, с широкими просторами заливных лугов и тихими старицами. Земля тут щедро родила, вдоль Свилле густо, чуть ли не сплошной полосой тянулись селения и баронские замки.
Замки, где засели примкнувшие к мятежу бароны. Кто в открытую – подняв над башнями стяги Конгрегации, кто – втихомолку, просто отказываясь снабжать легионы провиантом и закрывая ворота перед посланцами Тарвуса. С возвращением Императора таких стало гораздо меньше; и куда больше появилось чужих знамён. Правда, нашлись и такие бароны (поумнее), кто вспомнил о судьбе Радуги (ещё недавно такой всемогущей и вроде б даже и несокрушимой). Эти головастые бароны, прослышав о приезде правителя в оборонявшие берег Суолле легионы, поспешили с изъявлениями преданности. Их дружины присоединились к имперскому войску, но толку от них оказалось немного: наёмники не отличались надёжностью, да и со стремлением умереть за Империю у них было плоховато.
Но зато в нескольких замках вдоль той же Свилле встали имперские гарнизоны, а это дорогого стоило.
Конечно, никто не ожидал, что семандрийская конница дуром полезет переправляться через холодную, вздувшуюся от весеннего половодья Свилле именно там, где замки находятся в имперских руках. Зато на другом её берегу уже разворачивались целых два легиона, оставив охранение самой Суолле на седых ветеранов да зелёную молодёжь.
Сорок тысяч конников – большая сила, особенно если им есть, где развернуться. Здесь, на полях возле Свилле, им было где.
Император знал, что они пойдут туда. И готовил встречу именно там.
Он не ошибся.
* * *
Легионы вышли в намеченное место и в намеченное время. Всадникам Семандры предстояло одолеть Свилле, в то время как с боков и с тыла на них навалились бы свежие когорты. Император замер в седле, последний раз обозревая поле грядущего сражения. Хребет вторгшихся должен быть сломлен именно здесь, остальных он передавит по частям, как пёс-крысолов своих наглых, пищащих, голохвостых врагов.
Справа и слева скрытно разворачивались когорты. Сегодня будет наш день, подумал Император, взглянув на Тайде, и Дану легонько улыбнулась ему. Её не посещали зловещие предчувствия и предзнаменования. И это тоже предвещало победу.
…Из леса на противоположном берегу реки начали появляться первые фигурки вражеских всадников, когда позади, где толпились слуги, стояли запасные лошади, поднялась какая-то кутерьма.
Император не пошевелился, это дело Кер-Тинора, и капитан Вольных, конечно же, ничего не упустил. Неуловимый знак – трое мечников бросились выяснить, в чём дело.
Назад они вернулись не тотчас. И вели с собой измученного, окровавленного гонца – того самого Сульперия, юношу из Севадо. Остальной свой молодой эскорт Император оставил в Мельине – там тоже могут понадобиться верные слуги.
Понадобились.
Несчастный Сульперий был еле жив. Он скакал безостановочно, только меняя коней, потому что не мог доверить сообщение никакой, даже самой надёжной верховой эстафете.
Мальчишка упал на колени перед Императором – и от избытка почтительности, и потому что не осталось сил стоять.
– Мой Император… Разлом… Оттуда… полезли… армада.
На лице Императора не дрогнул ни один мускул, но сам правитель Мельина внутри обратился в ледяную глыбу. Помертвела и стоявшая рядом Тайде.
Случилось страшное. Ожил Разлом.
…А на противоположный берег всё выходили и выходили конные сотни Семандры.
Мрачные подземные каверны под Пиком Судеб. Над головой измученного Фесса слабо мерцал тусклый магический огонёк, поддерживаемый лишь большими усилиями. Таща на плечах Рысю, некромант спускался вниз уже много часов. Он знал, что не ошибся, под ногами змеилась гномья тропа, а на стенах пылали невидимые для прочих знаки. Однако уже давно полагалось бы встретиться с дозором, а его-то как раз и не было. И это тревожило.
Он шёл всё дальше и дальше. Так глубоко уже начинались исконние гномьи владения, вход сюда должны были запирать массивные каменные ворота, однако и их что-то не видать. Впрочем, нет. Видать, и даже очень.
Разбитые и сорванные с могучих стальных петель, врезанных глубоко в дикий камень, створки валялись на полу коридора. Здесь поработал если не таран, то, по крайней мере, дубины горных троллей. Правда, как они могли пробраться так глубоко? Да и неширокий проход почти наверняка оказался бы для них тесен.
Фесс ожидал увидеть мёртвые тела за воротами, следы отчаянной битвы – гномы ни за что не отступили бы без боя, – однако гладкий пол коридора был девственно чист. Покачав головой, некромант двинулся дальше.
Коридор петлял и завивался, топорщился ступенями, сбегал вниз то плавными, то донельзя крутыми спусками. На стенах то и дело попадались пустые кольца для факелов – гномы любили порядок, как, впрочем, и гульбу.
И по-прежнему ни одной живой души.
И Сфайрат тоже молчит.
Казалось, весь Пик Судеб вымер, превратившись в самую обычную гору.
Фесс приближался к жилым ярусам гномов. Коридор расширился, вобрал в себя несколько переходов поменьше. Кругом по-прежнему царила тьма… и лишь когда некромант уже почти полностью уверился, что Пик Судеб пуст и безжизнен, впереди забрезжил слабый свет.
Путь преграждала баррикада, почти что крепостная стена. Гладкий, отполированный каменный пол перед ней топорщился сотнями острых железных шипов, под потолком на цепях висели внушительного вида гири, а над самой стеной нависали подобия сильно вытянутых серповидных кос. Здесь явно держали оборону, и притом насмерть.
Фесс поспешно остановился. Его никто не окликнул, не потребовал назвать себя, однако в узких бойницах мерцали тусклые огоньки.
– Есть кто живой? – громко окликнул некромант.
Ответа долго не было. Ещё более странно. Если стена, если мерцает свет – там просто обязана стоять стража. Пришельца надо окликнуть, велеть остановиться, пригрозить стрелой…
– Есть!.. – после долгого ожидания донеслось из-за стены. Густой бас произносил слова на общеэбинском с обычным для гномов акцентом. – Ты сам-то жив есть, нет?
– Жив, – откликнулся Фесс. – Я…
– А и без того знаю, – раздалось с той стороны. – Некромант Неясыть снова пожаловал, собственной персоной! Знаем о тебе, наслышаны, как же! Север всем рассказывал, кто только слушать мог! А кто это с тобой?