…Нельзя сказать, что семандрийцы дружно и тотчас сдались. Хватало там и храбрых вояк, и искусных командиров; трижды клинья Семандры таранили имперские линии и всякий раз, рассыпавшись, нестройно отходили назад. Без быстрой конницы, могущей расстроить боевые порядки легионов, пехота прорваться не могла.
Победа была полной. Ценой пятидесяти семи убитых (не все семандрийские стрелы летели мимо или отскакивали от доспехов) и полутора сотен раненых, Империя стёрла с лица земли пятнадцатитысячное войско.
– Мой Император! – Клавдий отсалютовал со всегдашней мрачноватой торжественностью. – Поле наше. Пленные пересчитываются, но их не меньше ста сорока сотен. Твои приказы, повелитель? Уничтожить их всех, казнить столбованием, как они первыми поступили с нашими?
Император покачал головой.
– Нет, консул. Этим мы мстить не будем. Соберите их начальствующих, если, конечно, они тоже в наших руках. Я хочу говорить с ними.
… Колонны разоруженных пленников потянулись на запад. Император не мог отвлечь целый легион в охрану, приходилось рисковать. Большую часть деревянных щитов просто сожгли, для вновь формируемых легионов они не подходили.
Около дюжины сдавшихся семандрийских командиров собрали перед шатром Императора. Вольные стояли наготове, обнажив сабли и наложив стрелы на тетиву.
Сегодня Император не пренебрёг парадными доспехами.
Несмотря на строгий приказ не трогать пленных, почти все они имели весьма помятый вид, легионеры не слишком церемонились. Вывернуть карманы у пленного издавна считалось в легионах законной прибавкой к солдатскому жалованью.
Переводчика Императору не требовалось, ведь когда-то Семандра и прочие восточные королевства принадлежали Империи. Здесь, в отличие от южного берега внутренних морей, царил один язык.
Язык был один, а вот говорившие на нём люди различались обликом весьма сильно. Смуглокожие, курчавоволосые жители побережья и высокие, могучего телосложения северяне с длинными и прямыми волосами цвета спелых колосьев. Желтолицые обитатели далёкого восточного взморья и орлиноносые горцы Кедровых гор. Новым королевствам удалось продвинуть границу далеко на восход, чего никогда не могла добиться старая Империя на пике могущества.
Пленные мрачно смотрели на Императора, ожидая решения своей участи.
– Я хочу знать, – медленно проговорил Император, окидывая стоявших пристальным взглядом. – Почему воинство восточных провинций перешло разделительный рубеж, не нарушавшийся моими войсками из человеколюбия? Почему вы затеяли мятеж и смуту?
Правитель Мельина обращался к пленникам так, словно они были его подданными – Империя никогда не признавала де-юре независимости отложившихся земель, хотя принуждена была смириться с этим де-факто.
Семандрийские военачальники молчали. Они проиграли бой, а как поступали с такими, как они, деды и прадеды нынешнего Императора, они все прекрасно знали. Кое-кто из их товарищей даже бросились на мечи. Остальным – не хватило мужества.
– Я хочу знать, – повторил Император. Правители не могут говорить «я должен». Только – «я хочу». Его желание – закон. Пусть даже сам правитель так не думает.
Легионеры выразительно нагнули копья. Пленные переглядывались, и наконец один из них, высокий, сухой, поджарый, с наспех перевязанной лысой головой, вышел вперёд.
– Почтение Императору Мельина, – он низко поклонился. – Владетельный князь ди Амато. Начальник пешего полка. Я готов ответить на вопросы Твоего величества. Если моим товарищам и храбрым воинам, которыми мы имели честь командовать, будут обещаны жизнь, достойное содержание и возможность, как и положено среди людей благородного происхождения, освободиться за выкуп.
Князь говорил с заметным акцентом, его поклон был глубок и учтив, однако страха в голосе не чувствовалось.
У Императора имелось своё мнение по поводу храбрости семандрийских пеших полков, однако высказывать его сейчас вслух было едва ли разумно.
– Отлично, владетельный князь ди Амато, если ты ответишь на мои вопросы прямо и искренне…
– Только если они не заденут моей чести, – напыщенно бросил пленник.
– Императора Мельина не прерывают, – медленно проговорил победитель. – И не думай, что тут поможет твой статус пленника.
Ди Амато сообразил, что перегнул палку.
– Покорнейше прошу Твоё величество принять мои самые искренние извинения. Бой и… неудача… помутили мой рассудок. Император едва заметно усмехнулся.
– Тогда говори, владетельный князь. Кто командовал пешим войском?
– Его королевское величество государь Зааркан Двенадцатый.
Зааркан. Одно из карликовых государств в Кедровых горах.
– Где же тогда Его величество? – надлежит проявлять уважение к королевской крови, тем более, если это кровь твоих врагов. Пусть даже на подробной и большой карте весь этот Зааркан можно накрыть одной мелкой монеткой.
– Его величество покинул сей мир по своей воле, – с приличествующей моменту торжественностью провозгласил владетельный князь, и остальные семандрийские пленники тотчас же, словно по команде, склонили головы.
– Кер-Тинор, надлежит отправить людей на поиски тела павшего короля, – немедленно распорядился Император. – Их величество будет упокоен, как достойно его положения и рождения.
Это противоречило всей имперской политике. Отложившиеся провинции следовало именовать исключительно «мятежными территориями» и никак иначе. Соответственно, ко всем тамошним королям и правителям – как к мятежникам, подлежащим позорной казни, вне зависимости от того, какими цветистыми и глупыми титулами они бы себя ни награждали.
– Я по-прежнему жду ответа, владетельный князь, – проговорил Император, одаривая ди Амато тяжёлым взглядом.
– Э… а… Ваше императорское величество, конечно же, поймёт, что я связан присягой моему сюзерену и…
– Хорошо, – неожиданно легко согласился Император. – Авраамий, позаботься, чтобы пленники получили достойное размещение и содержание. По отдельности, – добавил он так, что слышал только молодой центурион.
– Будет исполнено, мой Император!..
Правитель Мельина заставил себя дождаться темноты. Победоносные легионы – Первый, Второй и Шестой – вновь рассыпались на тонкие человеческие ручейки, пробирающиеся нехоженными тропами на юг. Следом за весело и победоносно наступающей конницей Семандры. Совсем другая война, чем там, в далёком Эвиале, думал Император, покачиваясь в седле. Люди против людей, а с людьми всегда можно договориться. Особенно если знаешь, как.
…Тайно приведённый ночью в императорский шатёр владетельный князь ди Амато оказался весьма разговорчив – после того, как Император лично пообещал его немедленно отпустить, – разумеется, слово «немедленно» означало в данном случае «немедленно по получению выкупа».